Прозрение - Михаил Бурцев

Прорвав оборону противника, наши войска окружили в районе Корсунь-Шевченковского крупную вражескую группировку: 10 дивизий и 1 бригаду. Политорганы 2-го и 1-го Украинских фронтов получили задачу помочь войскам склонить окруженных к капитуляции. Редкую ночь не вызывали меня к прямому проводу в то горячее время начальники седьмых отделов политуправлений этих двух фронтов, информируя о ходе работы или запрашивая помощь для ее усиления. В полную силу действовали печатные и устные средства пропаганды - одних только листовок было издано и распространено свыше 2 миллионов экземпляров, проведено более тысячи агитпередач. Сотни распропагандированных пленных уходили в котел для того, чтобы воздействовать на противника изнутри. Политорганы проявили немало инициативы. Наряду с "Памяткой немецкому солдату о русском плене" они издали листовку о жизни в плену немецких генералов и офицеров. Опыт учил, что, пока в гитлеровской армии нет антивоенного, а тем более революционного движения, массовая организованная капитуляция, которой, собственно, и добивались командиры и политорганы Красной Армии, была более вероятна с участием и по приказу генералов и высших офицеров. Воздействовать на них эту задачу и преследовали листовки политорганов 1-го и 2-го Украинских фронтов, в том числе листовка, обращенная "К немецким генералам, офицерам и солдатам 11-го и 42-го армейских корпусов". Как видим, на первое место были доставлены генералы и офицеры, а не солдаты, как это делалось обычно. В обстановке, когда противник окружен, когда неясна позиция его командования, такая форма обращения (и к генералам и к солдатам) представлялась нам вполне приемлемой. Она не сковывала инициативы солдат, их борьбы за выход из преступной и бесперспективной войны. Напротив, "Сталинград", о котором на фронте знал каждый немецкий солдат и генерал, становился явью для окруженных у Корсунь-Шевченковского. Перед каждым из них стоял один и тот же вопрос: "Быть или не быть?" А если точнее: "Жить или не жить?". Самый убедительный ответ - пример Сталинграда: смерть или жизнь - оказаться в числе убитых или пленных. Опыт - лучший учитель!

Для координации усилий седьмых отделов двух фронтов Главное политическое управление направило в район Корсунь-Шевченковского пропагандистскую бригаду во главе с подполковником Валентином Иосифовичем Немчиновым. В бригаду по рекомендации Национального комитета "Свободная Германия" вошли два антифашиста - уже знакомый читателю капитан Э. Хадерман и майор Г. Леверенц. Вскоре от Немчинова стали поступать сообщения. Первыми успеха добились пропагандисты политотдела 27-й армии 1-го Украинского фронта, руководимые майором М. Е. Шерстинским: на их счету два групповых перехода немецких солдат во главе с офицерами. Удачным оказался старт и представителей НКСГ - они распропагандировали 13 пленных солдат, подготовив их к выполнению заданий в котле. Активно действовал представитель Союза немецких офицеров на этом фронте - вице-президент СНО полковник Л. Штейдле. Он сутками не вылезал из лагеря для военнопленных, проводил там собрания и митинги, распропагандировал свыше 50 солдат и офицеров, которые вернулись в котел, в свои части, чтобы склонить к капитуляции командование этих частей (Л. Штейдле находился на фронте до конца войны, шагая в ногу с солдатами Красной Армии, и ныне является активным общественником в ГДР). На 2-м Украинском фронте такую же работу проводил представитель СНО - майор Б. Бехлер, с которым группа подполковника Немчинова установила связь.

В те дни президиум Национального комитета "Свободная Германия" и президиум Союза немецких офицеров с согласия Верховного командования Красной Армии направили на 1-й Украинский фронт представительную группу генералов и высших офицеров - антифашистов, в том числе вице-президента НКСГ фон Зейдлица, вице-президента СНО Корфеса. Перед этой группой ставилась задача склонить командование окруженной группировки войск на сторону НКСГ, а в случае отказа - повлиять на офицеров и солдат, добиться их перехода явочным порядком, вопреки решению немецкого командования. Группу НКСГ и СНО сопровождал на фронте заместитель начальника Главного политического управления Красной Армии генерал-лейтенант И, В. Шикин, обеспечивавший необходимый контакт группы с командованием и политорганами фронта.

К моменту, когда группа прибыла на фронт (8 февраля), командованию окруженной немецкой группировки был вручен ультиматум, подписанный заместителем Верховного Главнокомандующего Маршалом Советского Союза Г. JK. Жуковым и командующими войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов генералами армии Н. Ф. Ватутиным и И. С. Коневым. Ультиматум отличался конкретностью и убедительностью: сложить оружие предлагалось во избежание напрасного кровопролития - окружение полное, посланные на помощь дивизии разгромлены; никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения нет. Условия капитуляции самые гуманные: всем офицерам и солдатам, прекратившим сопротивление, гарантировалась жизнь и безопасность, а после окончания войны - возвращение в Германию или в любую другую страну, по желанию; всем сохранялась военная форма, знаки различия и ордена, личная собственность и ценности, а старшему офицерскому составу, кроме того, - и холодное оружие; всем раненым и больным обеспечивалась медицинская помощь, всему личному составу - питание...

Начальник седьмого отдела политуправления фронта Л. А. Дубровицкий по прямому проводу доложил мне о том, как был вручен ультиматум. Наших парламентеров, в числе которых был сотрудник седьмого отдела, принял в штабе окруженной группировки немецкий полковник. С ним находилась большая группа офицеров, проявивших повышенный интерес к ультиматуму (текст ультиматума тут же передавался по телефону старшему начальнику). Чувствовалось, что офицеры готовы при-пять ультиматум. Полковник заявил, что парламентеры получат ответ в установленном порядке. Командиры двух окруженных корпусов генералы Штеммерман и Либ дали понять, что лично они, желая спасти жизнь своих солдат, склонны принять ультиматум, однако вынуждены отклонить его по приказу Гитлера. Как стало известно позже, Гитлер, получив информацию о настроениях Штеммермана и Либа, пришел в ярость. Он приказал им сражаться до последнего патрона и солдата - "вплоть до самоубийства", - но не капитулировать и поручил командование всей окруженной группировкой группенфюреру СС Гилле, командиру танковой дивизии СС "Викинг". Отклонение ультиматума и приказ Гитлера послужили основанием для острой разоблачительной кампании, которую развернули политорганы и группа НКСГ и СНО.

Генералы-антифашисты направили командующему группой армий "Юг", командирам окруженных корпусов и дивизий персональные послания. Этим подчеркивалась их личная ответственность за судьбу десятков тысяч солдат и офицеров. В посланиях содержался призыв, продиктованный уроками Сталинграда: рвать с Гитлером, его войной, сохранить жизнь окруженным, "стать под черно-бело-красное знамя НКСГ". И хотя послания получили все, кому они предназначались, ни один из адресатов не ответил и не принял предложения: гестапо было начеку и вовремя изолировало тех генералов, которые склонны были откликнуться на призыв антифашистов. Тогда фон Зейдлиц и члены его группы обратились с листовкой к офицерам и призвали их к истинно патриотическому подвигу - во главе своих подразделений выйти из котла, сложить оружие и отдать себя во власть представителей НКСГ. Последовал ряд таких переходов, по массовой капитуляции все же не было. Генералы-антифашисты не прекратили своих усилий: они обратились с листовкой непосредственно к унтер-офицерам и солдатам, а также провели серию агитпередач по трофейной боевой рации...