Загадочный виконт - Джеффрис Сабрина

— Но я должна хоть ненадолго съездить в Лондон, — твердо сказала Регина. — И ты не сможешь мне помешать — разве что посадишь на цепь у себя в донжоне.

— Нет, конечно, — с тяжелым вздохом покачал головой Маркус. — Ладно, мы проведем в Лондоне остаток сезона, раз уж тебе так этого хочется.

— Конечно, хочется.

— Но только после того, как ты посвятишь учебе еще несколько дней. Договорились?

— Да, бесспорно. — Странно… казалось, она должна была бы прыгать от радости, ведь он согласился. Но у Регины было тягостное предчувствие, что это только отсрочка.

— И потом, у нас как-никак медовый месяц. Думаю, ты не станешь осуждать меня — ведь это так естественно, когда хочется, чтобы молодая жена принадлежала только тебе одному.

— Нет, нет, — пробормотала она, смущаясь все больше, поскольку в голосе Маркуса звучало откровенное желание. Наверняка он собирается заняться с ней любовью прямо сейчас, в конце концов, они ведь женаты меньше недели. — Только мне не хотелось бы провести свой медовый месяц, корпя над книгами и страдая от головной боли. Неужели нельзя сделать перерыв хотя бы на сегодня? Глаза Маркуса вспыхнули.

— Твое желание для меня закон, дорогая, — хрипло прошептал он. И припал губами к ее рту.

Но Регина в последнюю минуту успела отодвинуться и приложила пальчик к губам мужа:

— Не сейчас, сластолюбивое ты чудовище! Ведь мы занимались этим только сегодня утром.

Из груди Маркуса вырвался вздох разочарования.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Ну, хотя бы проехаться верхом… — начала Регина. И моментально прикусила язык, заметив сладострастный огонек, вспыхнувший в глазах мужа при этих ее словах. — На лошади! — покраснела она. — Ты давно обещал показать мне имение и заодно усадьбу, где мне предстоит жить. — На губах Регины появилась коварная улыбка. — И твой знаменитый донжон, кстати.

Странно, но при этих словах лицо Маркуса омрачилось.

— Только не донжон, хорошо? — поспешно сказал он. — Уверяю тебя, что ты не увидишь там ничего интересного, кроме покрытых пылью бутылок с вином, ржавых цепей да еще пауков. К тому же там чертовски сыро и холодно. В общем, это не место для леди.

— Да? Но ведь ты сам столько говорил о нем! И все эти сплетни… Вот мне и стало интересно.

— Просто у тебя разыгралась фантазия, дорогая. В действительности все совсем иначе, уверяю тебя, — улыбнулся он, но улыбка его показалась Регине вымученной. — Конечно, если уж тебе так хочется, я свожу тебя туда, но учти — там полно крыс.

Крысы! Брр!

— Ладно, считай, что ты меня убедил.

— А вот покататься верхом было бы очень даже неплохо. И погода как раз для прогулки, — прошептал Маркус, теребя зубами мочку ее уха. Рука его тем временем, скользнув за тугой корсаж, ласкала грудь Регины. — Но это может подождать. А сейчас… разве я не заслуживаю награды за свою уступчивость?

— Конечно, заслуживаешь, — словно бы нехотя призналась она, хотя кровь в ее жилах уже закипела. — А все-таки… вдруг я откажусь?

— Тогда придется тебя уговаривать. — При этих словах Маркус осторожно сжал ее сосок, и Регина хрипло застонала. — Впрочем, не думаю, чтобы это отняло много времени, — усмехнулся он.

— Ты…

Он припал губами к ее шее.

— …распущенный и… и развратный…

Хмыкнув, Маркус пощекотал кончиком языка у нее за ушком.

— …дракон.

— Конечно, — хрипло пробормотал он, покрывая поцелуями ее шею. — Но только рядом с тобой, моя дорогая. Только с тобой.

. К тому времени как они выбрались наконец на верховую прогулку, солнце уже потихоньку спускалось к горизонту. Подъехав к господскому дому, супруги остановились. Маркус украдкой поглядывал на жену, боясь заметить на ее лице гримаску разочарования. Или, того хуже, насмешку над причудливыми архитектурными изысками его приемного отца. Но, судя по сияющему лицу Регины, дом понравился ей ничуть не меньше, чем все остальное имение.

И робкая надежда вновь проснулась в его груди. Может быть, она передумает возвращаться в город? Ведь ей тут явно по душе. Как она ахала, увидев пруд и речку, где водится форель, как восхищалась аккуратно убранными бескрайними полями, как засыпала его вопросами о том, чем заполнен его день с утра до вечера! И хотя эти ее вопросы и бесконечные охи и ахи доказывали, как мало она разбирается в подобных вещах, все же неподдельный энтузиазм его молодой жены немало польстил Маркусу.

Но вот только надолго ли его хватит? Ведь без посторонней помощи Регина не сможет даже выбрать, что заказать на обед. Как, не умея читать, она станет нанимать на работу слуг, давать указания экономке, проверять счета и многое другое?

Впрочем, она тоже это понимала. И стремилась всеми силами избегать тех дел, справиться с которыми была попросту не в состоянии. Маркусу невольно вспомнилась его мать — ведь ее тоже влекли радости Лондона.

Он отогнал от себя эту мысль. Регина нисколько не походила на его мать, хотя и была светской дамой до мозга костей. Маркус невольно залюбовался ею — щеки разгорелись от поездки верхом и от свежего воздуха, глаза сверкают от радости и предвкушения чего-то чудесного. Ничего общего с его матерью, на которую дела имения всегда нагоняли откровенную скуку.

К тому же Регина обладает природным живым и острым умом. И она прямо-таки создана для того, чтобы стать хозяйкой его громадного владения. И потом, напомнил себе Маркус, если она была очень уж счастлива в Лондоне, почему с таким пылом откликнулась на его ухаживания? Решила, что в ее жизни не хватает остроты?

Нет, он так просто не сдастся. И вовсе не потому, что городская жизнь внушает ему отвращение. Теперь, перестав чувствовать себя изгоем, он и сам бы охотно съездил как-нибудь вечером в оперу или пообедал у Айверсли. Но большой свет, где он каждый день рисковал наткнуться на принца, не для него.

Да и ему нравится жить в деревне, ходить на охоту, заниматься делами. Если бы не одиночество! Но теперь, когда у него есть Регина…

Только вот надолго ли? Она поймала его в ловушку, мрачно подумал Маркус. У него самого нет ни малейшего желания постоянно жить в Лондоне. Но не может же он силой заставить Регину остаться с ним? Тогда она возненавидит его. А отпустить туда жену, тем более одну, он тоже не мог. Много ли времени понадобится, чтобы она нашла ему замену?

Ревность сводила его с ума! Он бы отдал все на свете, лишь бы не думать о ней постоянно… лишь бы ему стало безразлично, что она делает. Но это было свыше его сил. Регина околдовала его. С каждым днем он все больше поддавался ее чарам, все острее желал ее. Ему невыносимо было видеть, как она мучается головными болями. Сейчас Маркус охотно пожертвовал бы всем своим состоянием, чтобы увидеть на лице жены улыбку. И если он не поостережется, то очень скоро станет плясать под ее дудку, и она примется вертеть им, как его собственная мать его приемным отцом, и тогда…

— А ты собираешься показать мне сад? — спросила Регина, заставив своего жеребца остановиться рядом с лошадью Маркуса. На лице ее сияла улыбка, от которой его сердце мгновенно растаяло.

Господи и все святые угодники, она была свежа, как вешний сад, еще влажный от утренней росы. Золотистые волосы, едва прикрытые кокетливой шляпкой, на фоне голубого шелка казались еще ярче, а серые глаза, словно решив позаимствовать у неба его цвет, тоже стали вдруг голубыми. Изящный наряд Регины украшал маленький букетик цветов. Маркус тяжело вздохнул — неудивительно, что половина мужчин в Лондоне потеряли из-за нее голову.

Сердце у него сжалось.

— Маркус, ау! Ты слышишь меня? У тебя ведь есть сад?

— Да, конечно. Но боюсь, с тех пор как Луиза уехала, он пришел в полное запустение. Вообще-то здешние сады и цветники находятся на ее попечении, а наш старенький садовник без нее как без рук. — Маркус пытливо вглядывался в ее лицо. — А тебе нравится копаться в саду?

— Нравится — только когда копаются другие, — с извиняющейся улыбкой созналась Регина. — А вот грязь под ногтями и слизняки приводят меня в ужас. Так что если ты рассчитываешь, что я возьму твой сад и цветник под свою опеку, то, боюсь, очень скоро они окажутся совсем заброшенными. — И вздохнула. — Похоже, никчемная тебе попалась жена, бедный мой Маркус. Остается только надеяться, что ты не начнешь очень скоро жалеть о своей свободе.