Исторические портреты - Александр Борисович Широкорад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комментарии тут, как говорится, излишни.
Надо ли говорить, что ни король, ни папа и не пытались исполнять условия договора с Россией. Ни одни поляк из-за этого соглашения не покинул войско Лжедмитрия II. Юрий Мнишек признал Лжедмитрия II своим зятем, Марина легла с ним в постель и по-прежнему именовала себя московской царицей. А король Сигизмунд воспользовался договором для подавления рокоша, а затем собрал силы и пошёл к Смоленску.
В апреле 1608 года войско Лжедмитрия II подошло к городу Болхову. Навстречу «вору» царь послал своего бездарного брата Дмитрия и столь же тщеславного и бездарного воеводу Василия Васильевича Голицына. 29-30 апреля 1608 года в двухдневном сражении под Болховом царское войско было разбито. В начале июля 1608 года рать самозванца, в которой насчитывалось около десяти тысяч поляков, семь тысяч казаков и шесть тысяч русских, стала лагерем в селе Тушино под Москвой. По месту расположения войска самозванца московские власти окрестили его Тушинским вором.
Под Москвой между Шуйским и Лжедмитрием II началась многомесячная позиционная война. У самозванца не было сил выбить царя из столицы, а у Василия Ивановича — выбить «вора» из Тушино.
Воспользовавшись двоевластием, многие бояре, дворяне, приказные люди и купцы, целовавшие крест в Москве Шуйскому, уходили в Тушино, целовали там крест самозванцу и, получив у него жалованье, возвращались назад в Москву. Шуйский принимал таких милостиво, так как раскаявшийся изменник был для него дорог, ведь своим возвращением он показывал другим невыгодность службы у Тушинского царя.
Возвратившийся получал награду и от Шуйского, но вскоре отправлялся опять в Тушино требовать жалованье у Лжедмитрия. К примеру, собирались родные и знакомые за одним столом, вместе обедали, а после обеда одни отправлялись ко двору к царю Василию, а другие ехали в Тушино. Оставшиеся в Москве были спокойны: если одолеет тушинский царёк, думали они, то у них есть родные и друзья, служившие Лжедмитрию II, которые их защитят, если же одолеет царь Василий, то они за свою родню заступятся. На улицах и площадях громко обсуждали события, не боясь, превозносили тушинского царя, радовались его успехам. Многие знали людей, которые, оставаясь в Москве, поддерживают самозванца, но не доносили о них Шуйскому, а тех, которые доносили, называли клеветниками и шепотниками. На сильного боялись доносить, ибо у него найдётся много заступников, без воли которых Шуйский не мог казнить изменника. Но на слабого, не имеющего покровительства, доносы к царю шли постоянно. И виноватые наказывались, вместе с виноватыми наказывались иногда и невинные.
Хотя Шуйского и не любили в Москве, земские люди не хотели менять его на какого-нибудь другого боярина, тем более на Тушинского вора, и догадывались, чем грозит его победа. Вот почему попытки свергнуть Шуйского не удавались.
Первая попытка переворота была предпринята 17 февраля 1609 года воеводой Григорием Сумбуловым, князем Романом Гагариным и Тимофеем Грязным, заговорщиков собралось около трёхсот человек. Они предложили боярам свергнуть Шуйского, но бояре отступились и разбежались по своим домам ждать, чем дело кончится. Один только боярин Василий Васильевич Голицын примкнул к заговорщикам. Тогда заговорщики пошли за патриархом в Успенский собор и потребовали, чтобы он шёл на Лобное место. Гермоген не хотел идти, его потащили силой, подталкивали сзади, обсыпали песком и мусором, хватали за грудки и трясли. Заговорщики поставили Гермогена на Лобное место и стали кричать, что Шуйский избран незаконно, одними своими приспешниками, без согласия Земского собора, что кровь христианская льётся за человека недостойного, глупого, нечестивого, пьяницу и блудника. Но вместо одобрения заговорщики услышали из толпы слова: «Сел он, государь, на царство не сам собою, выбрали его большие бояре и вы, дворяне и служивые люди, пьянства и никакого неистовства мы в нём не знаем. Да если бы он, царь, вам и неугоден был, то нельзя его без больших бояр и всенародного собрания с царства свести».
Кончилась сия попытка мятежа анекдотично. Заговорщики спокойно уехали в Тушино, князь Голицын спокойно отправился на своё московское подворье, а Шуйский продолжал править державой.
Между тем отряды тушинцев гуляли по всей стране, где-то они натыкались на вооружённый отпор, а где-то их встречали колокольным звоном. В 1607—1608 годах тушинцы появились и на северо-западе страны. 1 сентября 1608 года псковичи отворили ворота города тушинскому воеводе Фёдору Кирилловичу Плещееву. А воевода крепости Орешек Михаил Глебович Салтыков сам перешёл на сторону самозванца.
И только теперь, оказавшись в безвыходном положении, царь Василий решил обратиться за помощью к Швеции. Как уже говорилось, наиболее выгодным для России было бы вторжение Швеции в Лифляндию и дальнейшее продвижение внутрь Польши. Кстати, после окончания русской смуты, в 1621 году, шведы так и поступили. Но Шуйский думал не о государственных интересах, а о своей собственной шкуре. Ему нужны были шведские наёмники в Москве, и немедленно.
Начало века ознаменовалось династическим кризисом в Швеции. Карлу IX (герцогу Зюдерманландскому) удалось короноваться лишь в марте 1607 года. Естественно, что шведам поначалу было совершенно не до российских смут. Но как только обстановка стабилизировалась, шведское правительство обратило свои взоры на Россию. Проанализировав ситуацию, шведы пришли к выводу, что русская смута может иметь два основных сценария.
В первом в России будет восстановлена твёрдая власть, но к Польше отойдут обширные территории — Смоленск, Псков, Новгород и др. Не будем забывать, что в то время Польше принадлежала и вся Прибалтика, исключая побережье Финского залива. Во втором случае вся Русь подлежала ополячиванию.
Таким образом, в любом случае Швеции стала бы угрожать серьёзная опасность со стороны усилившегося Польского королевства. А ведь весь XVII век Польша для всех шведов, начиная от короля и кончая простолюдинами, была куда более
