Исторические портреты - Александр Борисович Широкорад

В Кракове Сигизмунд не позвал московских посланников обедать и «корму» им не прислал, что являлось оскорблением по посольскому этикету начала XVII века.

Послы подали королю письменное объявление, в котором раскрывались происхождение самозванца, его похождения, как он с польскими и литовскими людьми пришёл в Московское государство, как он потом призвал в Москву самборского воеводу Мнишека с его приятелями и как они божьи церкви и святые иконы обругали, москвичам поляки и литовцы много насилия учинили, жён знатных горожан бесчестили, из возков вытаскивали и такое насилие чинили, какого вовек на Москве не видели. Далее говорилось о появлении в Польше нового самозванца, который есть не кто иной, как Михаил Молчанов, ничуть не похожий на первого Лжедмитрия. Послы требовали удовлетворения за кровопролитие и расхищение царской казны, ставшие следствием посылки из Польши Лжедмитрия, но вместе с тем говорили, что царь Василий не намерен нарушать мира с Польшей.

Радные паны отвечали на это: «Государь наш ни в чём не виноват. Вы говорите, что Дмитрий, который был у вас государем, убит, а из Северской страны приехали многие люди, ищут этого Дмитрия по нашему государству, сказывают, что он жив, ушёл. Так нашему государю ваших людей унять ли? А в Северской стране теперь государем какой-то Пётр, но этого ведь не наш государь подставил? Сами люди Московского государства между собою разруху сделают, а на нас пеняют. Если государь ваш отпустит сендомирского (самборского. — А. Ш.) воеводу с товарищами и всех польских и литовских людей, которые теперь на Москве, то ни Дмитряшки, ни Петрушки не будет. А если государь ваш их не отпустит, то и Дмитрий, и Пётр настоящие будут и наши за своих с ними заодно станут».

Московские послы грозили панам, что если они будут по-прежнему поддерживать «воров» в России, то царь Василий вступит в союз со шведами против Польши.

Заметим, что в тот момент король Сигизмунд был крайне озадачен рокошем буйных панов и охотно пошёл на соглашение с царём Василием. Король пообещал Волконскому в ближайшее время отправить своих послов в Москву. И действительно, в октябре 1607 года от Сигизмунда в Москву приехали пан Витовский и князь Друцкой-Соколинский поздравить царя Василия с восшествием на престол и требованием отпустить прежних польских послов и всех поляков домой.

Переговоры длились до 25 мая 1608 года. Результатом переговоров стало перемирие на три года и одиннадцать месяцев на следующих условиях: оба государства остаются в прежних границах; Россия и Польша не должны помогать врагам друг друга; царь обязывается отпустить в Польшу самборского воеводу Мнишека с дочерью и сыном и всех задержанных поляков; король обязывается сделать то же самое в отношении задержанных в Польше русских; король и Речь Посполитая должны отозвать всех поляков, поддерживающих самозванца, и впредь никаким самозванцам не верить и за них не вступаться, Юрию Мнишеку не признавать зятем второго Лжедмитрия, дочь свою за него не выдавать, и Марине не называться московской государыней.

Польские послы обязались послать грамоты в войско Лжедмитрия II к полякам с требованием оставить самозванца, вернуться в Польшу и на всём пути отсылать домой всех польских ратных людей, которые им встретятся на территории Московского государства. Также послы обещали послать во все приграничные города грамоты, чтобы никто не смел идти воевать в Московское государство. Сами послы обязались ехать из Москвы прямо в Польшу, избегая любых контактов с поляками Лжедмитрия, но не хотели обещать, что король выведет войско Лисовского из России, потому что Лисовский в Польше был объявлен вне закона.

Вступив в переговоры с поляками, Шуйский совершил ту же непростительную ошибку, что и Годунов, и тем самым, как и Годунов, подписал себе смертный приговор. С поляками можно договариваться, только держа пистолет у их затылка, и выполнять договор они будут до тех пор, пока взведён курок у этого пистолета. И дело тут не в плохом короле Сигизмунде, а в устройстве Речи Посполитой, где паны могли служить, а могли и не служить своему королю, и международные соглашения, заключённые королём, для них не были писаны. Не меньшую роль играла и католическая церковь, заставлявшая панов смотреть на московитов как на американских индейцев.

Шуйский мог согласиться на неоднократные предложения шведского короля вступить с ним в союз и начать совместную войну с Речью Посполитой на её территории, то есть шведы должны были наступать в Прибалтике, а русские — в Белой Руси, в случае же успеха идти на Варшаву. Кстати, Шуйский мог координировать свои действия с турецким султаном и с крымским ханом, воевавшими тогда с Польшей. Да и не нужно сбрасывать со счетов рокош.

Предвижу вопли возмущённых критиков. Как можно? Власть Шуйского висела на волоске, он не мог справиться с врагами внутренними, не то чтобы начинать борьбу со столь мощным соседом.

Начнём с того, что Польша в начале XVII века и позже была «колоссом на глиняных ногах». Вспомним, как долго вся королевская рать осаждала Смоленск, притом что большая часть смоленских дворян и ратников ушла на помощь Шуйскому ещё в 1607 году. Так что разгром Польши в союзе со шведами и турками был вполне реален.

А главное, гражданская война нигде и никогда не имела ничего общего с шахматной или компьютерной игрой.

В игре усиление противника заведомо приводит к поражению. В гражданской войне появление нового противника, если он носит униформу ненавистного иностранного государства, приводит к победе. В 1793 году республика во Франции была на грани гибели. Восстали Бретань, Вандея, отделился весь юг Франции — Марсель, Лион, Тулон. Вожди республиканцев переругались между собой. И тут появились прусские, австрийские и британские интервенты. И что же произошло? В ответ по всей Франции прокатилась волна убийств роялистов, их убивали даже в тюрьмах. В республиканскую армию записывались десятки тысяч добровольцев. Голодные, оборванные французские солдаты, которыми командовали бездарные «революционные» генералы, громили интервентов. В боях армия перевооружается, сами собой выдвигаются талантливые генералы, и то, что было непосильно Генриху IV и Людовику XIV, становится пустяком для «больших батальонов» с маленьким капралом во главе.

Вот более свежий пример. Вторжение поляков весной 1920 года в Советскую республику всколыхнуло даже врагов Советской власти. Несколько генералов во главе с А. А. Брусиловым 20 мая 1920 года напечатали в «Правде» воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились». Там говорилось: «В этот критический исторический момент... взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы