Паутина любви... (СИ) - "Anyuta"

– Тогда не играй с ней, Антон. Вы повзрослели, и теперь ты не имеешь права так поступать с Миланай! – прикрикнула она на меня, на что я удивленно поднял голову.

– Я не играю, – тихо ответил я.

– Тогда что ты делаешь? – возмутилась она. – Как это называется? Я люблю тебя, сынок, очень. Но не могу смотреть, как ты разрушаешь себя изза уверенности, что не создан для счастья. Создан. Каждый человек заслуживает его. И ты с ее рождения чувствовал это…

– Что? Совсем рехнулась, мы начали общаться только в средней школе, – перебил ее я.

– Да какая разница, когда? – невозмутимо продолжила она. – Ты чувствуешь это в сердце только из-за Миланы, ведь так? И это твоя любовь, она не пройдет с годами. Поверь, я это знаю. Поэтому не изводи ни ее, ни себя. И найди правильное решение. Свободен.

 – Охренеть приговор, – фыркнул я и вышел, громко хлопнув дверью.

41.

Милана

 «Любит. Он любит меня. Пусть, значит, пишет письмо, а потом я подумаю, читать или нет», – бились мысли в больной голове. Но сердце стучало в радостном трепете от его слов, от его решения забрать меня. Я была идиоткой, довольной идиоткой, практически скачущей в кабинет на разговор с папой.

– Милана, – сухо кивнул мне мой родитель и указал на диван напротив своего кресла.

– Для начала, привет, папа, как отдохнули? – спокойно поинтересовалась я.

– Милана, – предостерег он меня.

 – Что? – недовольно закатила я глаза.

 – Что это, черт подери, было? – Началась атака.

 – Я же объяснила, – пожала плечами я.

 – Не верю! Ни единому слову не верю, – зло фыркнул он.

– Твои проблемы, – равнодушно ответила я.

– Ты забыла, кто он? Он наркоман! Я же тебе рассказывал, а ты уверяла меня, что ничего не чувствуешь к этому подонку! – повысил отец голос.

– Не кричи, голова болит. Вчера напилась, – потерла виски, поймав еще более гневный взгляд, и, вздохнув, продолжила: – Да ничего между нами нет. Правда. Я встречаюсь с Александром, и он предложил мне замуж, вот подумываю.

– Что? – удивился папа.

– Ага, – кивнула я, радуясь, что удалось перевести тему. – Даже кольцо есть, где-то валяется.

– Господи, что ты сделал с моей дочерью? – покачал головой папа.

 – Ничего, – резко ответила я. – И это моя жизнь, что хочу с ней, то и делаю. Выросла, и я принимаю решения!

– Милана, твоя мать тебя совсем избаловала…

 – Даже не заикайся о ней! – повысила я голос, угрожающе поднимая палец. – Ты не имеешь права так говорить! Она замечательная, и она в отличие от тебя понимает меня, полностью поддерживает. Это не избалованность, а возможность мне самой решать!

– Что? – Отец уже встал, и я последовала его примеру.

– И вообще, да, я чувствую к Антону все, что можно и нельзя, и я сплю с ним, и это замечательно! Я люблю его! И сегодня он сказал, что любит меня! Все прекрасно! И ни ты, ни кто иной не смеет указывать мне, что делать! Разговор окончен! – Я вылетела пулей из кабинета, громко хлопая дверью. Вывел! Достало! Все достало! Хочу просто быть с ним! Что в этом плохого? Ничего, помогу ему, как смогу.

 Антон

Услышал, как хлопнула дверь внизу и бурчание Миланы, которая залетела к себе и закрылась. Значит, не поверил? Что ж, ничего, справимся. Я, улыбаясь своим мыслям, вышел из спальни и спустился.

 – Антон, зайди, – потребовал Виталии в дверях кабинета. Я закатил глаза, сейчас предстояла битва за свою любовь. И пусть не будет свадьбы, неважно.

– Что хочешь? – спросил я его, вальяжно сев на диван.

– У меня нет выбора, только один, чтобы ты держался подальше от моей дочери, – холодно заявил он. – Если ты хоть еще раз подойдешь к Милане, я отменю свадьбу.

– Что? – переспросил я, не веря своим ушам.

– Ты не оставил мне больше ничего, – зло процедил он. – Я люблю Анжелу, но от своей дочери никогда не откажусь. Поэтому или ты съезжаешь и мы встречаемся постольку-поскольку, не ищешь встреч с Миланой, больше никогда в этой жизни. Или я иду и отменяю свадьбу, твоя мама будет страдать… сильно страдать. И я тоже. Но я это сделаю ради того, кого люблю. Хватит ли у меня смелости на это? Как ты считаешь? Сейчас ты решаешь судьбу своей матери. Дыхание перехватило. Надо было дышать, но воздуха не хватало. Виталий не убил меня, а заставил предать себя. Я не думал, что он на это способен. Но земля ушла из-под ног. И готов был отдать все, только бы вернуть все назад. Но невозможно. Он играл без правил и затронул все мое существо, надавил на самую болезненную точку… Как трудно сделать шаг. Сердце взорвалось. Я смотрел вперед, и ненависть затопила все внутри. Больно, плохо, и сознание угасает медленно, но верно.

– А как ты объяснишь все это, Милане? – Я услышал свой голос.

– Нечего объяснять. Она знает, кто ты. И не удивится такому повороту событий, – усмехнулся этот урод, которого в будущем мне придется звать «папой».

 – А ты козел, знаешь об этом? – скривился я от боли внутри.

– Я делаю это ради Миланы, – повторил он.

– Нет, ты делаешь это ради себя, потому что боишься, что твоя дочь станет тебе чужой. А она уже такой стала, ты потерял Милану давно. Потому что мы с ней единое целое, и тебе это не нравится, потому что ты недолюбливал моего отца. Ты полон зависти, ведь у меня все хорошо и твоя дочь стала моей… И я рад, что с этой минуты она будет ненавидеть тебя еще больше, любви ее ты недостоин, – зло сказал я и встал.

 – А ты достоин? Посмотри на себя, законченный наркоман, ты попользуешься и выбросишь ее…

– Я женюсь на ней, Виталий.Когда-нибудь ты подохнешь, и я вернусь, а может, раньше, и заберу ее, потому что люблю. А если она узнает об этом разговоре, то сама придушит тебя, – довольно улыбнулся, наблюдая за сменой эмоций на лице противника.

– Посмотрим, ты закончишь так же, как твой папочка. И я с радостью брошу землю на твой гроб. А теперь вываливайся из моего дома, – повысил он голос.

– Забываешься, Виталий. Это мой дом, а точнее, моей матери в будущем. Поэтому это я вышвырну тебя…

– Тогда иду и говорю Анжеле, что между нами все кончено, – заявил он. Не помогло. Не оставил свободной дороги… отступить? Но не могу, не хочу. Ведь я так сильно привязан к своей малышке. Пустота начала наполнять сердце, превращая его в осколок мрамора.

– До встречи на свадьбе, – сухо бросил я и вышел. Тело заболело, желая остаться, и похрен на все. Но могу ли я так поступить?

– Антон, – окликнула меня сверху мама, и я поднял голову, смотря на нее. Каждая минута жизни с ней: слезы, алкоголь, боль, – мелькали перед глазами.

 – Антон, – позвала меня Милана останавливаясь на другой стороне, показывая мне иные эмоции: любовь, счастье, весь мир рядом… одну дорогу. Мать твою, как больно смотреть на нее и знать, что конец. Не увижу, не дотронусь, не скажу больше ничего ей, не почувствую тепла внутри. Глаза застелила пелена, горло сжалось. Отвернулся и вышел из дома, набирая скорость для бега. Дождь бил по лицу, но его не ощущалось, только нестерпимые ощущения внутри. Мой рот раскрылся сам, и я закричал, сжимая голову. Прохожие шарахнулись от меня. Но разве они знают, что такое, когда тебя разрывает изнутри? Знают это ощущение? Вряд ли. Соленая влага на губах и одиночество. Прощай, любовь, я не умею с тобой играть без правил. Потому что я неопытный игрок… Я уже не игрок, я мертв. Окончательно.

42.

Милана

С каждым днем я все больше и больше уверялась в своей глупости. Слова с диктофона, которые после ухода Антона продемонстрировал мне папа, застряли в голове: «Почему все прививают к этой девочке какие-то чувства? Не нужна она мне. Не нужна». А кричал ведь… играл, а письмо мной так и не написано. Неужели все было только из-за спора? Неужели он ни капельки не изменился? «Теперь, глупышка, выпей дозу снотворного и умри к черту!» – гневно заорал внутренний голос, на что я скривилась. Я старалась не появляться дома и проводила все время с Александрам пока он меня развлекал. Три дня беспрерывного наигранного веселья и равнодушия. От Анжелы ловила сочувственные взгляды и только улыбалась, давая понять, что меня не волнует ее сын. Все вокруг меня начали бесить своей заботой, относясь ко мне, как к разбитой вазе, ведь этот медвежонок так и не появился. Знаю, что пил, развлекался, по рассказам брата, каждый день и снова просыпался с разными девицами. Он вернулся к своей беззаботной жизни, когда мир вокруг меня с каждой минутой мерк. Должна ненавидеть! Обязана! Но не могла. Пустота вернулась и потушила все чувства внутри. Боли не ощущалось, но ревность, обида и любовь вернули мысли о мести. Мысли путались и затягивали меня в бездну. Ведь у меня все шло как по маслу, пока не дала слабину… захотела ему поверить, ощутить всего его, красивую сказку, льющуюся из его губ. Обманывала саму себя, и что теперь? Полюбила всем своим существом еще сильнее, и сама себя разрушала с каждым днем, закрываясь в себе. Хотелось найти этого урода и выложить все, как есть, потребовать объяснений, побить и поорать на него, а заодно поплакать и трахнуть, сломать его агрегат и снова поплакать. Но чем это окончится? Смехом в лицо. Определенно еще добавится новое унижение, и здравствуй, девочка-улитка. Тяжесть внутри никогда не пройдет…