Марат - Альберт Манфред

В этой блестящей статье Марат дает верный и глубокий анализ революции. Он вновь призывает своих соотечественников взглянуть правде в лицо:

«Не побоимся повторить: мы гораздо дальше от свободы, чем когда-либо раньше, потому что мы не только являемся рабами, но обращены в рабство законом в результате вероломства наших законодателей, ставших пособниками восстановленного ими деспота».

«Почему же это происходит?» — ставит вопрос Марат. И дает ответ:

«Взгляните на сцену государства. Изменились только декорации, но остались все те же актеры, те же маски, те же интриги, те же пружины: по-прежнему деспот, окруженный приспешниками, по-прежнему министры — мучители и угнетатели, по-прежнему несправедливый законодатель, по-прежнему вероломные и нарушающие свой долг носители власти, по-прежнему пресмыкающиеся придворные, притеснители и устроители заговоров, по-прежнему мелкие честолюбцы, наглые интриганы, трусливые лицемеры, ловкие мошенники, по-прежнему люди, пожираемые жаждой золота, глухие к голосу долга, чести, человечности, ищут милостей судьбы, презирая справедливость, стремясь овладеть всеми должностями, не считаясь с заслугами. Главные актеры сейчас за занавесом: там они свободно заключают сделки с теми, кто лицедействует на подмостках».

Марат подводит читателя к логическому выводу: если все идет по-прежнему, то остается все то же испытанное средство — восстание, вооруженная борьба против тирании, против тех, кто угнетает народ.

Марат теперь выступает с совершенно ясным призывом. Он требует уничтожения власти Людовика XVI. Он распознал, где находится главный источник бедствий Франции. Первое и необходимое условие спасения родины заключается в том, чтобы искоренить измену в Тюильрийском дворце.

В одной из своих статей, в обращении «Друга народа» к федератам, Марат так и пишет:

«Не давайте себя усыпить, держите заложниками ' Людовика XVI, его жену, его сына, его министров, всех ваших вероломных представителей, всех членов старого и нового департаментов, всех продавшихся мировых судей; вот изменники, наказания которых должна требовать нация и которых она должна прежде всего принести в жертву для общественного спасения. После этого она может заняться судьбой недостойных Капетов и наказанием всех заговорщиков».

Тактически это обращение безупречно. Марат зовет народ к борьбе за свержение монархии. Период его колебаний окончен. Он теперь не задумывается над вопросом о том, какова должна быть форма правления во Франции. Он обращается с прямым призывом; «Свергайте власть Людовика XVI, власть монархии». Сосредоточивая главный удар против монархии, Марат бьет и по всем тем общественным силам и политическим партиям, которые поддерживают монархию. Он хорошо понимает, что требование решительных действий против короля и против двора является в то же время призывом к действию против фейянов, которые более или менее открыто защищают короля, и против жирондистов, которые также не хотят его крушения, хотя объявляют себя и своих приверженцев республиканцами.

Эти призывы Марата находят сочувственный отклик в широких массах народа. Теперь Марат дополняет «Друга народа» листовками и афишами — обращениями к народу, расклеенными на стенах Парижа; и парижане жадно внемлют голосу человека, в котором они видят самого прозорливого вождя революции.

Марат не одинок. Наряду с Маратом все виднейшие вожди демократии зовут к борьбе против монархии. Этого требует Робеспьер, ведущий систематическую кампанию на страницах своего журнала «Защитник конституции», к этому призывает Дантон, влияние которого в это время весьма возрастает, на этом настаивают Камилл Демулен и большинство демократических газет.

Свержение монархии! В июле 1792 года это становится общенародным требованием. Снизу, из парижских секций, из провинциальных коммун, поступает множество петиций, писем, посланий, в которых простые люди требуют от Законодательного собрания действенных мер для искоренения измены и для обеспечения перелома на фронте.

В эти тревожные месяцы, когда газеты каждый день сообщают лишь о поражениях французских армий, народ берет в свой руки спасение Франции. В провинции еще ранее, чем в Париже, возникает широкое движение в защиту родины.

Повсюду ведется запись добровольцев, готовых немедленно идти на фронт, чтобы остановить врага, и этот приток волонтеров огромен; он все растет и растет. Эти сформированные в течение лета 1792 года отряды полны революционной энергии, смелости, дерзания. Федераты готовы отдать свою жизнь за революционную Францию, но они требуют, чтобы их кровь пролилась не напрасно, чтобы была уничтожена измена.

И вот в Париж в июле один за другим вступают батальоны добровольцев, сформированные за короткий срок во всех концах страны. Им не хватает воинской выучки, они экипированы плохо, мало оружия. У них нет достаточно опытных командиров; они плохо знают воинский устав, но зато у них есть то, чего не хватало регулярной армии, — революционный порыв и решимость во что бы то ни стало победить врага.

Именно тогда, в эти дни, вместе с батальонами марсельских добровольцев и была занесена в Париж песнь о рейнской армии, сочиненная Руже де Лилем. Эта гениальная песня, воплотившая революционные дерзания французского народа, его отвагу, его смелость, его решимость бороться насмерть с врагом, стала известна под именем «Марсельезы».

Революционное творчество масс, народная инициатива заставили Законодательное собрание 11 июля 1792 года принять декрет, провозглашающий; «Отечество в опасности!» Все здоровые мужчины подлежали призыву в армию.

На волне огромного революционного подъема, охватившего всю страну, родилось патриотическое стремление разбить л сокрушить интервентов и устранить всех тех, кто внутри страны препятствует победе. Секция Кензвен, представлявшая самое бедное население Парижа — ремесленников, рабочих, обратилась в Законодательное собрание с посланием, в котором требовала принятия решительных мер для искоренения измены. Другая демократическая организация Парижа, так называемая секция Французского театра, приняла подписанное Жоржем Дантоном, Шометтом и Моморо постановление, которым уничтожалось деление граждан на активных и пассивных. Народ сам явочным путем ломал старую конституцию и устанавливал новый, более демократический порядок.

Робеспьер бросает призыв: провести выборы в Конвент на основе всеобщего избирательного права, и этот призыв пользуется широкой поддержкой народа. В парижских харчевнях «Золотое солнце», «У синего циферблата» происходят собрания представителей отрядов федератов, вошедших в столицу. Здесь уже открыто говорят о свержении ненавистной власти, об уничтожении монархии.