Мир наизнанку (сборник) - Марина Дяченко

Вдоль стены натянут толстый изолированный кабель. Рада повисает на руках, нащупывает кабель вытянутыми носками ног. Разжимает пальцы, переносит вес тела на кабель. Тот провисает ниже, но держит. Рада стоит, распластавшись по стене, на страшной высоте, в темноте.

Крючья, которыми кабель крепится к стене, скрипят. Рада замирает. Но те, что возятся внизу, ее не слышат.

Рада медленно, шаг за шагом, идет вдоль железной стены, по кабелю, как канатоходец, прижимаясь к стене всем телом, цепляясь за заклепки. Ржавчина крошится под ее пальцами.

Где-то внизу возня, звяканье металла, неразборчивые проклятия. Горит тусклый ручной фонарик.

НАЧАЛЬСТВЕННЫЙ ГОЛОС. Массаракш! Где резервный генератор?!

ПЕРВЫЙ ГОЛОС. Сейчас запускаю…

НАЧАЛЬСТВЕННЫЙ ГОЛОС. Пойдешь под суд, сволочь!

Звук пощечины. Железная палуба гудит под тяжелыми шагами.

Рада, пробираясь по кабелю, добирается до железной лестницы. Хватается за нее мертвой хваткой. Подтягивается…

В этот момент вспыхивает свет и заливает двор, стену и девушку, которая болтается на железной арматуре на огромной высоте.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС. Смотри!

ВТОРОЙ ГОЛОС. Сучка!

Автоматная очередь.

НАЧАЛЬСТВЕННЫЙ ГОЛОС. Не стреля-ать!! Ублюдки! Взять живой!

Рада из последних сил переваливает через стену. По железным скобам – вниз, к свободе.

За ней по пятам – гвардейцы. Рада падает…

Ее перехватывают буквально на лету. Запихивают в катер, ожидавший в темноте под стеной.

Катер несется от тюрьмы на полной скорости. Автоматные пули бьют по воде.

Рада поворачивает голову…

Ее «спаситель» – Фанк. Он ухмыляется.

Военкомат. Толпы полуголых мужчин в большом зале. За длинным столом сидят офицеры с соловыми глазами, ставят штампы поперек цветных картонных прямоугольников. Бубнят голоса: «Амнистирован. Мобилизован. Третья штрафная танковая бригада, первая рота. Мобилизован. Вторая бригада. Амнистирован. Третья штрафная танковая бригада, вторая рота. Амнистирован…» Тем, кто получил назначение, тут же выдают уродливое обмундирование солдат-штрафников – как попало, не глядя на рост.

Максим – в общей очереди.

Среди офицеров-мужчин сидит, ближе к краю стола, совсем молодая женщина с ввалившимися от усталости глазами. Отхлебывает кофе из чашки с отбитой ручкой. Перед ней под стеклом, среди бумаг и распечаток, фотография Максима из его «террористического» дела с крупной пометкой: «В розыске».

Женщина, видимо, не спала несколько суток. У нее слипаются глаза. Максим останавливается перед ней, кладет на стол картонку с фотографией.

ЖЕНЩИНА-ОФИЦЕР. Мак Сим. Амнистирован. (Ставит огромный штамп поперек фотографии.) Мак Сим…

Внимательно смотрит на него, на фотографию, будто пытаясь что-то припомнить.

МАКСИМ (наклоняется ниже). Сестренка, у меня брат в капралах, во второй штрафной бригаде. Вторая бригада, четвертая рота. Брат, понимаешь?

Женщина смотрит на Максима. Тот чуть улыбается.

ЖЕНЩИНА. Мак Сим…

Трясет головой. Оглядывает зал – всех этих людей, старых, молодых, уродливых, красивых. Обреченных.

Откладывает уже занесенный штамп, берет другой. Снова смотрит на Максима.

ЖЕНЩИНА. Мобилизован. Вторая бригада, четвертая рота.

Ставит штамп.

Ставит чашку на стекло – поверх фотографии «В розыске».

Максим, в новом солдатском комбинезоне, входит в барак. Барак огромный, в нем полно людей. Штрафники не обращают на новичка внимания – кто-то спит, кто-то украдкой ест, кто-то травит байки. Максим идет вдоль нескончаемого ряда нар, высматривая свободное место. От храпа звенит воздух.

Максим вдруг видит искусственную руку, свесившуюся с верхней койки.

Поднимает глаза…

На койке спит Вепрь. Максим переводит взгляд – рядом, разинув рот и выпятив бородищу, дрыхнет Зеф.

Максим опускается на свободную койку рядом.

Он счастлив. Улыбается во весь рот.

Не снимая одежды, ложится, закидывает руки за спину и с колоссальным облегчением закрывает глаза.

Институт специальных исследований. Кабинет со стеклянной стеной, открывается вид на огромную лабораторию, где роятся люди в лабораторных халатах. В кабинете Странник и Фанк. У Фанка на коленях – ноутбук.

ФАНК. Таким образом, Рада Гаал изъята из ведения господина государственного прокурора и находится у нас, полностью изолированная от внешнего мира. По делу Мака – все.

СТРАННИК. Хорошо. Эта чертова война спутала все планы. Я опять вынужден уехать. К моему приезду Мак должен быть здесь. Дайте ему понять, очень мягко, что от его поведения зависит судьба Рады Гаал.

ФАНК. Охрана?

СТРАННИК. Никакой. Это бессмысленно.

ФАНК. Слежка?

СТРАННИК. Очень осторожная… Нет, вообще не надо. Не спугните. Дайте ему должность, пусть работает. Сделайте все, чтобы он не захотел покинуть институт… Массаракш, и в такое время я должен уезжать!..

Странник идет к выходу.

ФАНК. Последний вопрос, извините, Странник.

СТРАННИК. Да?

ФАНК. Кто он все-таки такой? Зачем он вам?

СТРАННИК (с порога). Я боюсь его, Фанк. Это очень, очень, очень опасный человек.

Подъем в бараке солдат-штрафников. Сирена. Сутолока. Неразбериха.

Штрафники бегут по наклонному пандусу.

Посадка в эшелон в огромном подземелье, где стоит состав. Толкотня, крики, тычки в зубы.

Максим, Вепрь и Зеф рядом забираются на нары.

Поезд трогается.

Медленно выкатывается из подземелья, подъезжает к станции, едет мимо. Становятся видны толпы на перроне, суета и путаница, два генерала орут друг на друга: «Саботажник!» – «Вредитель!» – «Под трибунал!» Носятся ординарцы с рациями, человек в форме железнодорожника истерически орет: «Не могу! Не могу! Это железная дорога, а не резиновая!» А вокруг пути, забитые поездами, в поездах люди, техника на платформах, санитарный эшелон, столпотворение…

Зеф вытаскивает и включает маленький радиоприемник.

ГОЛОС ПО РАДИО (с патриотическим восторгом)…Передаем репортаж с митинга ненависти, который второй час продолжается на главной площади нашей столицы. Народ поднялся в едином порыве! Хонтийские провокаторы и разжигатели войны, вы нас слышите?! Яритесь, визжите, брызгайте слюной! Вас ждет такое сокрушительное поражение, что вы никогда больше не осмелитесь сунуть нос через свои границы! Неодолимая сеть стальных башен – это не только наш несокрушимый щит, это символ гения и нечеловеческой проницательности тех, кому мы обязаны всем, – наших Неизвестных Отцов!

Музыка.

ГОЛОС ПО РАДИО (обрывки переговоров). Куда прешь?! Куда прешь, тыловая крыса?! Да я таких, как ты, с говном ел! А ну освободи ветку для бригады, своими руками пристрелю, штабное чмо!

ГОЛОС ПО РАДИО. Массаракш! Уберите с пути цистерну с аммиаком!

ГОЛОС ПО РАДИО. Какая сволочь сидит на стрелке?! Зогу, посади на стрелку своего человека, или пойдешь под трибунал, скотина…

Поезд понемногу набирает ход. Станция остается позади. У переезда строй машин и девушка-регулировщик; штрафники машут ей руками, улыбаются, девушка улыбается в ответ.

Поезд катится мимо переездов, забитых транспортом, мимо товарных поездов. Эшелон с военной техникой: на платформах стоят зачехленные танки и броневики.

Уголовники играют в карты, вагон полон руганью и табачным дымом. На нарах лежит Максим, рядом с ним молчаливые Вепрь и Зеф. Максим закрывает глаза…

Городской пруд. В прозрачной воде видны рыбьи спины.

Максим резко выбрасывает руку. Летят брызги. Бьется пойманная рыбешка.

Рада смеется… Они вместе идут по парку, где очень светло, но нет теней… Разговаривают… У Рады на ладони лежит большая пластмассовая пуговица…

И вдруг выходит солнце.

Весь мир вокруг изменяется, становится ярче, контрастнее. Появляются тени.

Рада смотрит затаив дыхание. Оборачивается к Максиму. Они стоят посреди огромного космодрома, и светит солнце.

Останавливается поезд. Со скрежетом откатывается тяжелая дверь.

ЗЫЧНЫЙ ГОЛОС СНАРУЖИ. Четвертая рота! Вылетай!

Светает, стоит туман и сыплет мелкий дождик. Штрафники, конвульсивно позевывая, трясясь от озноба, вяло вылезают из вагона. Среди них Максим, Зеф и Вепрь. Капралы злобно и нетерпеливо хватают за ноги, сдергивают на землю, особенно флегматичным дают по шее, орут.