Под тенью Феникса - Андрей Годар

Бились какое-то время, потом изнутри вылетают один за другим четыре автомата, пулемет – все без магазинов. И шлем выкатывается. А потом он медленно сам выходит – странник этот. Без шлема и с поднятыми руками. Лыбится так. Ребята сразу какую-то подляну заподозрили, кружили около него, боялись подойти. Потом он сам руки за голову заложил и повернулся спиной, обыскивайте мол. Обыскали, оказался чист. Связали, дождались перезарядки точки и вернулись.

– Дааа, история яркая. А что с ним сейчас?

– Накачивают химией, язык развязать. Физиология у них совсем как наша, нервная система тоже. Поди знай конечно чем его наверняка пронять можно. Слышал, что делают какой-то мощный коктейль, чтобы уж точно сработало. Но опять таки…

Дверь допросной комнаты открылась и вошла девушка в халате, из научного корпуса. В ней я сразу узнал Цибелу – нашего лучшего культуролога и лингвиста научного корпуса. Специалистка по майянскому языку, курировала все работы по исследованию захваченных компьютеров странников. Мы всё еще были далеки от полного понимания их языка, но познания в майянском помогали извлекать минимум информации, по которому можно было с грехом пополам восстанавливать общий смысл.

Цебела прошла в комнату, села за стол и раскрыла ноутбук. А затем в сопровождении двоих солдат появился наш пленник.

Мужчины-странники в среднем чуть крупнее нас, но этот был настоящим здоровяком. Рост не менее двух метров, широченные плечи и мускулы атлета. Одет он был в тонкое трико, которое странники обычно поддевали под свои бронекостюмы. Его лысину украшала заходящая на лицо татуировка из толстых ломаных линий, складывающихся в сложный круговой узор. Его лицо с полуприкрытыми глазами и кривой ухмылкой напоминало образину сельского пропойцы, которого уже засветло выволакивают из кабака. Однако держался пленник достойно, крепко стоял на ногах и держал спину прямой. Только голова чуть клонилась к плечу.

Конвоиры проводили его ко второму креслу, пристегнули все ремни и вышли из комнаты.

Цебела пощелкала в компьютере, посмотрела на пленника и медленно, с большой тщательностью произнесла несколько слов. Слова, звучавшие как перестук мелкой гальки на осыпи, с обилием отрывистых слогов и щелкающих звуков, обычно казались мне смешными. В данной ситуации это обстоятельство нагнетало атмосферу некой мистерии, страшноватой сказки, кроющей в себе путь к неизведанному. Прямо перед собой я вижу сидящего в профиль Врага, который внимательно слушает задаваемые ему вопросы и сейчас скажет, быть может, нечто настолько важное, что пока я не могу себе этого даже представить.

Девушка закончила говорить и воцарилась тишина. Не отнимающий от нее участливого взгляда пленник сидел с той же глупой улыбкой на губах. Затем он поднял голову, склонил ее на другое плечо и… ничего не произошло. Цебела откашлялась и снова заговорила – на этот раз ее речь звучала несколько иначе, стала глаже и обрела гортанные звуки. Снова никакого результата. Разве что улыбка пленника стала чуть шире. Несколько секунд ожидания, и Цебела начала говорить опять, применяя еще один диалект. Странник улыбнулся еще шире и, не дослушав фразу до конца засмеялся. Сдавленное хихиканье переросло в громкий хохот.

Цебела чуть развернула голову – теперь мы видели ее в анфас – и произнесла:

– Ничего не понимаю. Я говорю на самых древних, базовых диалектах. Он просто обязан был понять хоть что-нибудь. Чем вы его накачали? Может быть, стоит проколоть…

– Не нужно ничего колоть – прервал ее странник – Я буду говорить так.

Мне будто за шиворот ледяной воды плеснули.

Говорил пленник уверенно, с акцентом, похожим на произношение Цебелы в первой попытке завязать разговор. Его глубокий, чуть простуженный голос был голосом немолодого, видавшего эту жизнь со всех сторон моряка.

Цебела – я в этом уверен – была поражена, хотя виду и не подала. Поправив очки, она спросила:

– Вы можете нормально общаться на нашем языке?

– Да. На русском. – кивнул странник – Вы очень забавно говорили на языке, который похож на наш. Не мог отказать себе в удовольствии послушать. Майя, да?

– С какой целью вы находились у Баотоу?

А вот здесь нервозность Цебелы стала заметной. Её напугал простой вопрос пленника, выводившего беседу на личный уровень. Девушка, как бездушный механизм, решила придерживаться составленной заранее схемы допроса. В ответ странник мотнул головой:

– Я не буду говорить об этом. Спрашивайте дальше, не теряйте время.

– Сообщаю, что в таком случае мы можем перейти к другим методам общения с вами. Итак, я повторяю вопрос: с какой целью…

– Пытки. – странник улыбнулся – Я многое знаю о пытках. Больше вас. Забудьте об этом. Я могу остановить свое сердце в любой момент. И я понимаю, что сделать это мне так или иначе придется, в ближайшее время. Я не боюсь. Еще раз говорю: не теряйте время.

– Во дает! – прошептал один из офицеров – Ему же восемь кубов поставили…

Цебела вопросительно посмотрела прямо на нас, через полупрозрачное стекло. Инструкция запрещала это делать, но она начинала действительно сильно нервничать.

– Всё в порядке, ситуация под контролем. Переходи к следующему вопросу – сообщил в микрофон Муха.

Цебела сглотнула и продолжила:

– Вы добровольно сдались нам. Обычно ваши сородичи успевают убить себя, вместо того чтобы попасть в плен. Это случилось потому что…

– Да, я попал в плен. Такова была моя воля, а не заслуга ваших солдат. Странники сами выбирают свою судьбу. Даже если это недостойная судьба. Я принес жертву. Пожертвовал собой, чтобы мои товарищи смогли уйти с… со всем, что им было нужно. Мой поступок делает мне большую честь, и я могу позволить себе немного бесчестия. Я хотел посмотреть своими глазами на ваше логово. И вот я здесь. Неплохое достижение для живого трупа, не находите?

Пленник говорил с охотой, покачивая головой и жестикулируя, насколько это было возможно, кистями рук. Он явно получал большое удовольствие от происходящего и больше походил на пьяницу в кондиции «самый умный», чем на смертника в допросной комнате. Заметно нервничающая Цебела почти утратила способность самостоятельно вести разговор, так что Муха взял инициативу на себя, диктуя ей в наушник вопросы:

– Почему вы были так уверены в том, что вас возьмут в плен, а не убьют на месте?

– Я знал, что нужен вам живым. Всё это время вы пытались захватить кого-то из нас, и у вас ничего не получалось, потому что мы сами решаем свою судьбу. Не такие слабые как ваши солдаты, не такие… малодушные. Слышали бы вы, как они кричат, когда с них снимают кожу. Будто звери. Потеряв оружие, теряют всё достоинство, показывают свою истинную природу. Жалкие создания, которые цепляются за жизнь даже когда она ничего не стоит. Да, это ваша суть. Такая ваша судьба – бесцельно ползать по планете, как слепые… детеныши собак.

Сказав это, он посмотрел в упор на Цебелу, обвел взглядом солдат в помещении и взглянул на нас, будто стекло было прозрачным. Затем самодовольно ухмыльнулся и продолжил:

– Я знал, что после того как я убил ваших людей, вы все равно попытаетесь взять меня живым. Вы не умеете отступаться, всегда тупо идете к своей цели. Даже по трупам товарищей. Это вас убивает, снова и снова. И однажды убьет совсем. Но… Да, я решил перестраховаться и оставить одного солдата в живых. Ваши люди могли слишком сильно испугаться и убить меня на месте. Как вы и сказали. Только ваш страх может быть сильнее, чем тупое упорство.

– Точно так же, как у ваших солдат, бежавших из-под огня?

– Это не был побег! Им нужно было выве… выполнить задание. Об этом мы говорить не будем.

– Хорошо, он уже заговаривается. Расслабь его, смени тему. Спроси, где он обучился языку – подсказал в микрофон Муха.

– Вы очень хорошо говорите по-русски. Где вы обучились нашему языку?

– Где? Вы так спрашиваете, как будто я его мог изучить дома, в академии. Хотя стоп. Понял, это неточная формулировка. Вы так любите неаккуратно выражаться, земляне. Кстати вот, интересный вопрос. Вы сами задумывались над тем, что называете свою планету тем же словом, которое на вашем же языке является синонимом слова «грязь»? Получается, что себя вы называете грязнулями. Забавно, правда? Вы, конечно, давно забыли об этой связи, но этимология всё хранит. Всю, скажем так, постыдную историю развития вашего сознания. И вот еще интересный момент: ведь слово «землянин» изменяется по родам? Значит вас по правилам русского языка можно назвать землянкой. Скажите, вас лично не задевает название, которое вы делите с норой, выкопанной в грунте? Кстати, как вас зовут?

– Это не имеет значения. Все-таки ответьте на…

– Не имеет значения? До сих пор вы не представились и даже не спросили моего имени! Я пришел к вам как гость, по своей воле – а вы пренебрегли даже теми законами гостеприимства, которые вас ни к чему не обязывают! И что же вы думали? Что я, отказав себе в чести погибнуть рядом с товарищами, и вместо этого завившись к вам, в наручниках… Откажу себе в удовольствии глумиться над вами?