Под тенью Феникса - Андрей Годар

– Я же сказал что не нужно меня так называть.

– И что ты мне сделаешь? Что ты вообще можешь сделать тому, кто уже мертв? Еще раз попытаешься сделать мне больно? Напугаешь? Убьешь? Аааа, всё так бестолково. Или, может быть, ты захочешь унизить меня? Хорошо, замечательно! Но как именно ты собираешься это сделать? У тебя фантазии не хватит, чтобы достать мою гордость, обезьянка. Чем большую низость ты придумаешь, тем сильнее унизишь себя.

– Странно, что эти слова произносит пришелец, которого бросили товарищи и теперь он сидит связанный перед дикарями. Тебе так не кажется, серомордый?

– Нет, представь себе, что не кажется! – Раукан рассмеялся счастливо и легко, будто услышал очень приятную новость. – Если бы ты знал, как ошибаешься! Ах, как бы я хотел, чтобы ты это узнал! Но нет, я же не хочу этого! Не хочу!

– Воды еще хочешь? – теперь Томми выглядел раздосадованным и даже униженным. Он сверлил взглядом крышку стола и жевал губу.

– Да, воды пожалуй что хочу. Сушит от вашей химии изрядно. Забавно, что она больше ни на что не годится, да? Будете проводить пытки сушняком.

– Какой же ты несносный. Даже для нашего первого пленника слишком уж много себе позволяешь. Даже под химией.

Томми протянул страннику полный стакан и дождавшись, пока тот аккуратно приложит его к распухшим губам и начнет пить, продолжил:

– Видимо, нам действительно не поздоровится после того как твои друзья вернутся из Баотоу с… чем ты там говорил?

Раукан чуть кивнул и приподнял брови, демонстрируя свою готовность ответь на вопрос, как только закончит с водой. Допив, он заговорил с интонацией человека, который устал нагнетать интригу и теперь с наслаждением выкладывает козыри на стол:

– С пробами металлов. Какие попало не подойдут, нужны именно те, что там есть. Управляющая электроника, новые модели батарей – для них надо. Наши техники ведут работы над восстановлением проекта «Шукпи», тяжелых боевых машин на двух ногах. Могут таскать на себе такую артиллерию, что только держись.

Патроном их не возьмешь. Но вы же не комплектуете отряды гранатометами с бронебойными выстрелами, ибо зачем, правда? И если ввести Шукпи в бой разумно, то выживших просто не будет – кто доложит о новой напасти? Пока допрете, пока сориентируетесь. Уже столько моментов упустите… Мда.

Под конец своей речи Раукан скис прямо на глазах. Наконец он замолчал и только ошалело смотрел на Томми, который сиял как апрельское солнышко и мелко кивал головой. Странник скривился, будто изо всех сил стараясь не плакать, запрокинул голову и заревел. Затем его рев перешел в членораздельные но непонятные крики:

– Джулбах. Цуц’ин… Цуц’ин!

Не прекращая улыбаться, Томми встал, заложил руки на спину и начал по своему обыкновению расхаживать по комнате, как он это часто делал во время совещаний. Покровительственным, доброжелательным тоном лектора он произнес:

– Знаешь, что я тебе скажу, странник. Ты очень много рассуждал о наших ошибках, и теперь я хочу ответить тебе взаимной любезностью. Слушай внимательно, ибо в этих словах звучит ваш приговор.

Ваша самая главная слабость в том, что вы до сих пор недооцениваете нас, землян. Вы всё еще витаете в своих грезах о владычестве над галактикой, хотя сами давно вынуждены хоронить своих убитых дикарями сородичей в земле чужой планеты. Даже после всех этих столкновений, когда мы сражались как минимум на равных. Вы снова и снова наступаете на эти грабли, не чувствуя как ваши лбы уже трещат по всем швам.

Ты говорил о том, что мы не умеем наблюдать и учиться. Ты снова ошибся. Хотя знал, что находишься под воздействием сильнодействующих препаратов и к тебе приковано внимание специалистов. Почему ты расслабился в этой ситуации? Думаю, потому что сам был недостаточно внимателен и слишком уж полагался на свою защиту. Конечно, я ожидал от тебя применения какой-то методики психической защиты, раз уж ты так смело сдался нам. И твои методы действительно эффективны, раз позволяют обходить химический допрос. И они очень просты.

Первое, что сразу бросается в глаза: замыкание на том, что ты не хочешь отвечать на заданный вопрос, пока всё твое сознание только того и жаждет – говорить, говорить, говорить… Вместо этого начинаешь рассказывать о чем-нибудь другом. Причем момент для действия у тебя совсем короткий, именно поэтому ты так поспешно говоришь «нет», и затем начинаешь уводить тему в сторону. Любопытно, но слишком заметно.

Дальше интереснее. Когда тебя мягко подводят к ответу, ты в последний момент ловишь себя и сбиваешь увлеченную мысль, как будто вовсе не находишься под действием препарата, а просто заговорился и вовремя обратил на это внимание. Я заметил движения твоих пальцев и, пронаблюдав их, заметил как ты в сложные моменты прищемляешь себе подушечку указательного пальца на правой руке ногтями большого и безымянного пальцев. Видимо, вы нарабатываете этот метод как универсальный сбой действующей психической программы. Вот это мощная находка. Такое действие всегда доступно – даже со связанными руками и ногами. К тому же в повседневной жизни оно не применяется, так что никакая бытовуха не сбивает этот психосоматический код.

Я попробовал лишить тебя возможности использовать оба этих метода, пускай и на несколько секунд. И знаешь – результат подтвердил все ожидания!

Вышагивая по комнате, Томми прошел совсем рядом с пленником. Раукан, на которого к тому моменту было жалко смотреть, рванулся всем своим телом вперед, стараясь дотянуться освобожденной рукой до горла своего мучителя. Томми сделал совсем небольшой шаг в сторону, рука странника пролетела мимо и чудовищным импульсом увлекла за собой все тело. Стул дернулся, долю секунды балансировал на двух ножках и, наконец, рухнул вперед. Заботливо обойдя лежащего, Томми присел на угол стола и продолжил, не меняя тона:

– Твои вспышки агрессии меня, признаться, тоже поначалу ставили в тупик. Видишь ли, я не психолог. Но затем вот в наушник подсказали, что это очень похоже на сбрасывание быстро накапливающегося психического напряжения. Тебе ведь очень хотелось отвечать на прямые вопросы, не так ли? И подавляемое желание превращалось в эдакий неприятный внутренний зуд. Вот ты и взрывался по поводу и без. При этом, замечу, терял много сил и в целом расфокусировался. Позволив, в частности, вывести из игры твои волшебные пальцы, заняв их стаканом.

Конечно, спасибо за информацию о вашей новой самоходной броне. Пока мы с ней не столкнемся, четкого понимания всё равно не будет… Но, по крайней мере на момент первой встречи у наших бойцов на всех заставах уже будут иметься реактивные бронебойные гранаты.

Но превыше всего я благодарю тебя за предоставленную бесценную информацию о ваших методах психической защиты. Эти знания откроют новые границы общения между нашими народами.

Ты хорошо держался. Мне даже немного стыдно, что расколоть тебя удалось по большей части благодаря химии. Безо всякой иронии говорю – ты хороший солдат. Храбрый и стойкий. Только недостаточно наблюдательный, иначе бы при первых признаках опасности убил себя.

Ёрш, Факел! Проводите пленника в его камеру!

Я решил не смотреть в лицо Раукана, когда его утаскивали вместе со стулом. Негоже мужчине переживать такой позор, будь он хоть трижды нелюдь. Кажется, помимо скрежета металлических ножек о пол, я слышал всхлипывания.

Как выяснилось, останавливать сердце странники тоже не умеют. Той же ночью Раукан размозжил себе голову о стену камеры.

Глава 10

Рэббит Лейк

То, что происходило между нами и серомордыми, больше напоминало затяжные гражданские войны с их бессистемными небольшими столкновениями. Никаких стратегических сверхпланов и масштабных прорывов. Мы наращивали свою мощь за счет того, что могли взять без лишних забот, и параллельно следили за перемещениями противника. Серомордые, вне всяких сомнений, исповедовали аналогичную тактику.

Кто-то должен был совершить главный шаг первым.

В августе 2050-го мы утратили право на пассивное наблюдение, когда странники начали активно перебрасывать войска к урановой шахте «Реббит Лейк».

– Со всей ответственностью могу заявить, что это самый дурацкий и рискованный план из всех возможных. Но чёрт меня побери, если я знаю, как можно обойтись без штурма. Так что голосую «За» и можем переходить к обсуждению деталей, – закончил свой комментарий Палыч и зашёлся в приступе скрипуче-булькающего кашля. За последние два года он очень сдал, постарев десятилетия на полтора. Изменились его осанка, его голос, глаза приобрели стариковский мутный блеск. Сохранилась здравость его мысли, и, пока она есть, с нами есть и Палыч, доброго ему здоровья.

Во всю стену раскинулось изображение лесистой территории размером пять на пять километров. Чуть левее центра находилось большое светлое пятно затопленного карьера. В полукилометре к югу расположилась группа зданий с яркими оранжевыми крышами, и прижавшиеся к ним кругляшки резервуаров для хранения уранового раствора. Во все стороны, через разноцветные пятнышки пустырей, озёр и лесов, раскинулась паутина грунтовых дорог разной ширины и степени ухоженности. Одна из них, проходя по тонкому перешейку меж двух озёр, почти упиралась в отмеченную красным пятном прыжковую точку.