Колыма - Том Роб Смит

Ей было плевать на то, что и сама она русская. Ее дом был здесь, среди этих людей, на долю которых выпали те же самые страдания, что вынесла и она, и которые не понаслышке знали о том, что такое тирания и притеснения.

Уступая ростом стоявшим вокруг мужчинам и женщинам, Зоя привстала на цыпочки. И вдруг она почувствовала, как чьи-то сильные ладони обхватили ее за талию; Фраерша усадила ее себе на плечи, и перед девочкой открылась вся площадь. Толпа оказалась намного гуще, чем казалось раньше, она окружала здание парламента и выплескивалась на другой берег реки. Везде, на тротуарах и лужайках, на трамвайных путях и проезжей части, даже на постаментах и памятниках сгрудились люди.

И вдруг без предупреждения огни здания парламента погасли и площадь погрузилась в темноту. Толпа отозвалась недоуменным ропотом. На боковых улицах и переулках подача электричества не прекращалась. Очевидно, кто-то пытался помешать им, стремясь заставить их разойтись по домам и ослабить их решимость, воспользовавшись темнотой как оружием. Внезапно в конце площади раздались радостные крики. Зоя увидела, как кто-то поднял над головой импровизированный факел, скрутив трубочкой газету. Этот пример подхватили остальные, и повсюду один за другим стали вспыхивать новые факелы. Это был свет, рожденный огнем, горевшим в их душах и сердцах. Фраерша протянула Зое свернутый трубочкой журнал «Свободный народ». Один из ее бандитов поджег его с одной стороны, медленно поворачивая, чтобы пламя хорошенько занялось. Зоя подняла его над головой, и по печатным страницам побежали сине-зеленые языки пламени. Зоя принялась размахивать им над головой, и сотни факелов со всех сторон закивали ей в ответ.

Когда Фраерша опустила ее на землю, Зоя, раскрасневшаяся и возбужденная, не в силах совладать с охватившими ее чувствами, привстала на цыпочки и поцеловала ее в щеку. Фраерша замерла. Хотя Зоя уже стояла обеими ногами на земле, Фраерша по-прежнему крепко держала ее за талию, не отпуская девочку. Зоя затаила дыхание, испугавшись того, что совершила непростительную ошибку. В темноте она не могла разглядеть выражения лица Фраерши, и тут стоявший рядом мужчина поджег газету. В мерцающем красноватом свете Фраерша выглядела так, словно увидела перед собой привидение.

***

Поцелуй как огнем обжег Фраершу. Оттолкнув Зою, она неуверенно потрогала щеку. Пожалуй, она совершила ошибку, посадив девочку себе на плечи и тем самым позволив вернуться Анисье, той, кем она когда-то была: женой и матерью. В душу к ней тайком прокрались нежность и любовь — те самые чувства, которые она старательно, каленым железом выжигала в себе. Раскрыв нож, она провела лезвием по щеке, словно срезая следы поцелуя, а потом с облегчением вытерла клинок и вернула его на место.

Вернув себе былое хладнокровие, она обвела внимательным взглядом крыши соседних зданий, злясь на Панина за то, что тот не додумался разместить на них снайперов. Золт Полгар, проследив за ее взглядом, поинтересовался:

— Что ты там высматриваешь?

— Где сотрудники УГБ?

— Ты беспокоишься о нашей безопасности?

Фраерша постаралась ничем не выдать то, как она презирает его за наивность, и ответила:

— Здесь не с кем сражаться.

— На радиостанции студенты пытаются передать в эфир свои шестнадцать требований. Ходят упорные слухи, что руководство отказывает им в этом, а сотрудники УГБ охраняют здание, чтобы удержать контроль Советов над ним.

Фраерша схватила его за плечи.

— Вот оно! Именно там мы и начнем нашу борьбу!

Проталкиваясь сквозь толпу, Фраерша стала выбираться наружу. Это мирное сборище своей пассивностью действовало ей на нервы. Чем дальше от Парламентской площади, тем заметнее менялась атмосфера. По проспекту в сторону Национального венгерского музея бежали люди — одни в страхе, другие гневно выкрикивали что-то, третьи держали в руках булыжники и куски тротуарной плитки. Центром притяжения для них служила радиостанция, расположенная на улице Броди Шандора, пролегавшей рядом с музеем. Даже если поначалу протест здесь и был мирным, то теперь толпа буйствовала — окна в здании были выбиты, и под ногами собравшихся хрустели осколки стекла. Посреди дороги лежал перевернутый фургон — колеса его еще вращались, а передок был смят. Двери радиостанции были заперты наглухо.

Золт расспросил тех, кто оказался поблизости, вернулся к Фраерше и заговорил приглушенным голосом, перейдя с венгерского на русский:

— Студенты потребовали, чтобы им дали возможность зачитать шестнадцать пунктов. Женщина, директор радиостанции…

— Кто она такая?

— Ее зовут Бенке, она — верная коммунистка, но, похоже, умом не блещет. Она предложила компромисс. В здание она их не пустила, зато предоставила передвижную радиостанцию. Фургон прибыл, и студенты зачитали свои требования.

Фраерша уже догадалась обо всем, перебив его:

— Это был ловкий трюк?

— Фургон ничего не передавал. Вместо студенческой декларации он транслировал просьбу разойтись по домам и осуждение зачинщиков беспорядков. Студенты опрокинули фургон и попытались выбить им двери. Сейчас они требуют допустить их в здание. Они говорят, что это — национальная станция, следовательно, она принадлежит им, а не Советам.

Фраерша огляделась по сторонам, оценивая силу и настроение толпы:

— Где сотрудники УГБ?

— Внутри.

Фраерша подняла голову. В окнах верхнего этажа замаячили чьи-то фигуры — это были офицеры. Раздалось какое-то шипение, и улицу затянули клубы дыма. Слезоточивый газ вырывался из жестяных банок, словно злой джинн, выпущенный на волю, расползаясь в стороны и поднимаясь вверх. Фраерша собрала своих людей, окликнула Малыша с Зоей, и они перелезли через ограждение, отступая к музею, куда их оттеснял газ. Поднявшись на верхнюю ступеньку, они остановились и огляделись. Клочья белого дыма хватали их за лодыжки, не представляя, впрочем, особой опасности. Основная масса газа прокатилась по улице и выплеснулась на проспект. Из химического тумана одна за другой выныривали фигуры людей, которые падали на колени и заходились в кашле.

Когда газ начал рассеиваться, Фраерша спустилась вниз и оглядела опустевшую улицу. Вокруг царила мрачная тишина. Толпа разбежалась. Сопротивление было подавлено. Фраерша покачала головой. Если сегодняшняя ночь пройдет без инцидентов, власти вернут себе инициативу и контроль над ситуацией. Она решительно зашагала к зданию радиостанции.

— Идите за мной.

Газ еще не улетучился окончательно, но Фраерша не собиралась ждать и перелезла через ограждение, выйдя на середину улицы, где клубы ядовитого дыма окутали ее с ног до головы. Она прикрыла рот и нос рукой. Почти сразу же она закашлялась, но продолжала идти вперед, спотыкаясь и едва не падая, ко входу в радиостанцию. Глаза у нее слезились.

Зоя схватила Малыша за руку.

— Мы должны пойти за ней!

Малыш разорвал свою рубаху на полосы, сделав из них маски для себя и Зои. Перебравшись через ограду, они вышли на улицу и встали рядом с Фраершей. Клубы газа поднимались все выше, втягиваясь в разбитые провалы окон радиостанции, отчего внизу, на улице, дышать стало легче. Фигуры же у окон, напротив, отпрянули в глубь здания. Мало-помалу вокруг Зои, Малыша и Фраерши вновь собралась толпа. Со стальными прутьями в руках вернулись люди Фраерши. Они подбежали к дверям, пытаясь выломать их.

Зоя подняла голову. У окон опять встали офицеры УГБ, на этот раз — с винтовками в руках. Схватив Малыша за руку, она потащила его вперед. Едва они успели прижаться к стене, как сверху загремели выстрелы. Люди на улице бросились врассыпную, пригибаясь и стараясь не попасть под пули. Но никто не был ранен. Оперативники стреляли поверх голов в стены здания напротив. Они хотели лишь напугать собравшихся, и в это самое мгновение двери радиостанции распахнулись.

Оттуда решительным шагом выступили офицеры УГБ, держа винтовки наизготовку, — этакая греческая фаланга, защищающая жизненно важный объект. Они выстроились в две шеренги, спиной друг к другу, и одна двинулась вверх по улице, а другая — вниз, разрезая толпу пополам. Они наступали, примкнув штыки. Малыш и Зоя оказались среди тех, кого оттесняли вниз, к музею. Зоя посмотрела на девушку, шедшую рядом с ней. На вид она была совсем молоденькой, лет восемнадцати, не старше. На лице ее не было и следа страха. Она торжествующе улыбнулась и взяла Зою под руку. Они остановились, и девушка крикнула офицерам что-то оскорбительное. Воодушевленная ее примером, Зоя наклонилась и подняла с земли камень, небольшой, размером с ее кулачок, и метнула его в оперативников, угодив одному из них в щеку. Весьма довольная собой, она еще улыбалась, когда он прицелился в нее из винтовки.