Колыма - Том Роб Смит

С облегчением отметив, что ночь близится к концу и что она благополучно избавилась от патронов, Зоя свернула на Nagymezo ut, улицу Высоких полей. Прямо впереди собралась небольшая толпа. В центре ее стояли те самые мужчины, с которыми она столкнулась совсем недавно. Подсаживая друг друга на плечи, они превратили фонарный столб в подобие тотема, обклеив его прокламациями. С ними была и какая-то женщина, которая заметила приближающуюся к ним Зою. Немногим старше тридцати, невысокая и крепко сбитая, женщина явно была навеселе — на щеках у нее пылал характерный румянец. Она набросила на плечи венгерский флаг, словно гигантскую шаль. Зоя посмотрела на фонарный столб и вынула из кармана такой же скомканный плакат, словно говоря: «Я знаю! Знаю!» Но женщину этот ее жест не удовлетворил, и она потянула Зою в толпу, не прекращая оживленно болтать, — увы, Зоя из ее речи не понимала ни слова. Женщина вдруг пустилась в пляс, напевая что-то. Мотив подхватили и остальные — все они знали слова, кроме Зои. Ей оставалось только смеяться и улыбаться в надежде, что в конце концов ее отпустят. Твердо вознамерившись удрать до того, как они поймут, что она не говорит по-венгерски, Зоя попятилась подальше от толпы и вдруг заметила, что краснощекая женщина вдруг утратила всю свою веселость. С бульвара на улицу свернул какой-то фургон и, набирая скорость, понесся к ним. Подъехав ближе, он резко затормозил, и оттуда, как горошины из стручка, посыпались офицеры УГБ.

Толпа сомкнулась вокруг столба, как будто намеревалась защищать его до последней капли крови. Один из офицеров сорвал флаг, который Зое накинули на плечи, и презрительно встряхнул его. Только сейчас Зоя заметила, что коммунистические серп и молот были вырезаны из ткани, отчего в самом центре зияла дыра. Она не понимала ни слова, а офицер УГБ лаял на нее, словно рассерженный пес. Взбешенный ее молчанием, он принялся обыскивать ее карманы. Не найдя ничего, кроме берета, он злобно отшвырнул его. И тут на тротуар со звоном упал патрон, случайно застрявший в его складках.

Офицер поднял его с земли и в упор взглянул на Зою. Но, прежде чем он успел заговорить, пьяная женщина подхватила берет и гордо напялила его на голову. Берет смотрелся на ней нелепо, он был ей слишком мал. Офицер повернулся к женщине, и Зоя даже без знания венгерского сообразила, что он спрашивает у нее, кому принадлежит берет. Офицер поднес патрон к самому носу женщины. Наверное, он требовал, чтобы она сказала, откуда он у нее взялся. Вместо ответа та плюнула ему в лицо. Пока агент госбезопасности стирал плевок с лица, женщина бросила на Зою взгляд, яснее ясного говоривший: «Беги!»

Зоя стремглав кинулась наутек. Перебежав на другую сторону улицы, она оглянулась. Она увидела, как офицер УГБ размахнулся и ударил женщину кулаком в лицо. В следующий миг Зоя споткнулась и упала, ободрав руки о булыжную мостовую, как будто ударили ее саму. Перевернувшись на спину, она взглянула в ту сторону и поверх носков своих туфелек увидела, как женщина тоже упала. Какой-то мужчина шагнул из толпы к офицеру и схватил его за руку. Еще через мгновение к нему присоединился второй. С трудом поднявшись на ноги, Зоя вновь бросилась бежать, свернув в первый попавшийся переулок. Даже скрывшись из виду, она продолжала бег. Ей срочно нужна была помощь. Фраерша знает, что делать.

Фраерша вместе со своими людьми занимала несколько квартир, выходивших в маленький дворик неподалеку от улицы Ракоши. К ним вел узкий проход, и квартиры эти не были видны с улицы. Добежав до прохода, Зоя остановилась. Ее никто не преследовал. Вступив в полутемный проход, она с облегчением вздохнула и тут же вздрогнула, ощутив на своем плече чью-то руку. Это был Малыш. Они обнялись, и он сказал:

— С тобой все в порядке?

Вместо ответа она покачала головой.

Они вошли во двор. Он был окружен шестью ярусами галерей, на которых и располагались квартиры. Фраерша сняла несколько квартир на разных этажах, и у каждой из них было свое предназначение. В одной стоял печатный станок для изготовления плакатов и листовок. Другая превратилась в оружейный склад — в ней хранились пистолеты и прочая амуниция. Третья квартира служила местом встречи — в ней они ели, спали и проводили совещания. Войдя в нее, Зоя с удивлением обнаружила, что здесь полно людей — намного больше обычного. У одной стены собрались венгры, молодые мужчины и женщины лет двадцати с небольшим: они о чем-то оживленно беседовали. У другой сидели члены банды Фраерши. Большинство из них не рискнули сменить Москву на Будапешт и остались в столице, предпочтя знакомый уклад жизни криминального мира. Они не понимали сути сделки, которую Фраерша заключила с Паниным, и не представляли себе жизни вне России. За ней последовала лишь небольшая кучка самых ярых ее приверженцев: отчасти из верности, а отчасти потому, что знали: в Москве их не примет к себе ни одна воровская шайка. Так что из пятнадцати членов банды сейчас осталось только четверо.

Фраерша стояла посередине между обеими группами, внимательно слушая даже тогда, когда говорил кто-либо из венгров, — понимать чужую речь ей помогал язык жестов. Она сразу же увидела Зою, отметив, что та перепугана и растеряна.

— Что случилось?

Зоя рассказала ей о том, что с ней произошло. Фраерша обвела комнату взглядом. высматривая своего переводчика, студента-венгра по имени Золт Полгар.

— Найди как можно больше венгерских флагов. Нужно вырезать из них серп с молотом, чтобы посередине образовалась дырка. Это и есть тот символ, которого мы ждали!

Оказывается, Фраершу ничуть не интересовала женщина, которая рисковала своей жизнью, чтобы спасти Зою. Расстроенная девочка вышла из квартиры и прислонилась к балконному ограждению. К ней присоединился Малыш и закурил сигарету — привычка, которую он перенял у других воров. Она забрала у него сигарету и раздавила ее каблуком.

— От тебя воняет табаком.

Зоя тут же пожалела о своих словах. От него действительно воняло табаком, что делало его похожим на остальных уголовников. Но она вовсе не хотела обидеть его. Уязвленный Малыш спрыгнул с перил и, надувшись, удалился обратно в квартиру. Зоя в очередной раз забыла о том, что он — не ее маленькая сестренка, которая слушалась ее во всем.

При воспоминании о Елене у нее перехватило дыхание. Она много раз думала о том, правильно ли она поступила, хотя прекрасно сознавала, что, если бы она не присоединилась к Фраерше, ее убили бы. Но на самом деле правда заключалась в том, что она отчаянно хотела уехать, сбежать из Москвы, и если бы у нее был выбор, если бы Фраерша предложила ей самой решать, возвращается ли она домой или уезжает с ней, то Зоя бросила бы свою младшую сестру.

— Ты сердишься?

Вздрогнув от неожиданности, она поняла, что перед ней стоит Фраерша. Хотя они жили вместе вот уже шесть месяцев, та оставалась неприступной и внушала ей боязливое почтение, больше похожая на сгусток энергии, чем на живого человека. Зоя встряхнулась и взяла себя в руки.

— Та женщина с флагом спасла меня. Не исключено, что ей придется заплатить за это жизнью.

— Зоя, ты должна быть готова к тому, что очень скоро с жизнью расстанутся многие невинные люди.

Тот же день

Фраерша тайком спустилась по лестнице и вышла со двора, постаравшись не попасться никому на глаза. Стояла поздняя ночь. Улицы были пусты. Офицеров УГБ, о которых рассказывала Зоя, нигде не было видно. Фраерша двинулась в путь, время от времени с точно рассчитанной внезапностью останавливаясь, чтобы проверить, не следят ли за ней. Она не доверяла никому, включая своих сторонников. Рабочие, студенты и представители различных подпольных течений антисоветского движения отличались нерешительностью и склонностью к демагогии, предпочитая теоретические дебаты практическим действиям, так что сотрудникам УГБ не составило труда внедрить в их ряды информаторов. Откровенно говоря, все они были слишком поглощены собой, чтобы заметить грозящую им опасность. Несмотря на то что Фраерша прибыла в Будапешт по приказанию Фрола Панина, УГБ не подозревало о ее деятельности. Если ее поймают, то расстреляют на месте. Никто, кроме заговорщиков в Москве, не знал об их планах. Кроме того, ей грозила и неминуемая смерть от рук ее вольнодумствующих сторонников, узнай они о том, что она одновременно сотрудничает и с советскими властями.

Наклонившись, Фраерша подняла застрявшую в канализационной решетке листовку с шестнадцатью требованиями перемен. Эти пункты были сформулированы вчера вечером на многолюдном собрании в Технологическом университете. Фраерша не могла выдать себя за студентку, посему ей пришлось ждать результатов на улице. Услышав, что в знак протеста против диктатуры Советов студенты обсуждают возможный отказ от проживания в студенческом городке DISZ, молодежной организации Коммунистической партии Венгрии, Фраерша пришла в негодование и обвинила их в нежелании освободить свою страну. От своих сторонников в студенческой среде она потребовала перейти к обсуждению более решительных действий, чем и сама занималась последние четыре месяца, оказывая им материальную поддержку и раздувая пламя их недовольства. Ненависть к оккупантам была искренней и глубокой, и Фраерша изо всех стремилась направить ее в русло решительных выступлений. Большего она сделать не могла. Ее роль заключалась в том, чтобы превратить любителей-диссидентов в профессиональных революционеров. И вот вчера она наконец добилась первого существенного успеха. Решительно и четко студенты сформировали шестнадцать пунктов своих требований, чем изрядно удивили ее.