Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина - Рул Стеркс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Духи для правителя, духи для народа
Как известно, правителям ритуалы и культы нужны для того, чтобы легитимизировать свою власть. Сын Неба, символический посредник между миром людей и царством духов, должен был регулярно получать заверения в поддержке и одобрении со стороны высших сил, подтверждающие его статус единственного и верховного государя. Властителю Поднебесной нужно было не только почитать собственных предков, но и организовывать официальные культы, прославляющие духовные силы иного рода — сверхъестественные начала природы и космоса. Правители Чжоу поклонялись Небу (Тянь), видя в нем высшую силу, наделявшую достойных мандатом на царствование. На протяжении веков до объединения Китая в империю региональные государства чтили также местных богов, связанных с их землями. Эти территориальные доимперские божества эпохи Цинь — пять мифических государей-первопредков, известные как ди и господствовавшие над какой-нибудь стороной света (востоком, западом, севером, югом или центром), в совокупности покрывая весь мир, оставались предметами государственного поклонения и в эпоху Хань, до самого конца I в. до н. э. Каждому из них приписывался определенный цвет, с которым ассоциировалась сторона света (восток связывался с зеленым, запад — с белым, север — с черным, юг — с красным, центр — с желтым). Ханьский император У-ди учредил государственные культы новых божеств, небесного и земного: Великого единого (Тай-и) и Повелительницы земли (Хоу-ту). К концу I в. до н. э. вместо упомянутых пяти сил, изначально имевших региональные корни, на первый план вышел культ Неба — универсальной силы, которую почитали посредством ежегодных жертвоприношений, приносимых на круглом, подобном самому Небу, алтаре в пригороде столицы. Вплоть до самого краха династии Цин китайские императоры считали жертвоприношения Небу своим важнейшим долгом. Храм Неба, сохранившийся в современном Пекине, — самое значительное архитектурное напоминание о той традиции.
Гора Тайшань в провинции Шаньдун — одно из самых священных мест Древнего Китая — служила местом роскошных церемониальных восхождений и императорских жертвоприношений. В течение веков императоры (особенно когда они были уверены в собственной власти) отправлялись туда в сопровождении целой процессии чиновников; организация каждого такого выезда стоила огромных денег. Сначала Сын Неба приносил жертвы у подножия горы, а затем взбирался (или же его несли) к вершине. Там, в полном одиночестве, лицом к лицу с облаками, он заверял Небо в своем почтении и оставлял письменное послание о своей деятельности — своеобразный отчет перед высшими силами. Первый император Цинь Шихуанди принес подобные жертвы в 219 г. до н. э., а император У-ди сделал это спустя столетие, причем даже дважды. Горным вершинам приписывалось символическое значение, ведь в физическом смысле они располагались в непосредственной близости к Небу и границам универсума — здесь зримый мир соприкасался с миром невидимым. В горах жили бессмертные, горы сами почитались как духи. Они воплощали идею вечности: оставленные на горных камнях надписи превращались в непреходящие послания для духов и потомков.
Духовная жизнь низших слоев общества, не затрагиваемая религиозными практиками официоза, была лишена помпезности и пышности (следует помнить, что в эпоху ранней империи более 90 % людей жили в обособленных домохозяйствах, вдали от роскошного мира образованной знати). Тем не менее в религиозных обыкновениях низших и высших было много общего — это касается, например, многих молитв или способов гадания. Элиты, в свою очередь, не всегда ограничивались высокой культурой ритуального канона: зачастую они тоже предавались предсказаниям, экзорцизму, целительству и прочим культовым приемам, которыми повседневно пользовались на местах. Образованные местные чиновники, землевладельцы и их управленцы покровительствовали знахарям, прорицателям и медиумам, удовлетворявшим духовные запросы вверенных им местных сообществ. Несмотря на пренебрежительные насмешки, отпускаемые порой интеллектуалами и придворными в адрес неофициальных культовых практик, бытовавших в низах, противостояние «народной» и «официальной» религии в Древнем Китае в основном обходило стороной догматические вопросы. Гораздо чаще оно было связано с контролем над населением, использованием ресурсов или пресечением сектантской деятельности — в общем, то была, скорее, политика в обличье религии.
Многие элементы раннекитайской религиозной жизни сохранились до сих пор, превратившись в комплекс своеобразных космологических представлений и антропоморфного восприятия спиритуального мира. Жители старого Китая были убеждены, что коммуникацию между мирами осуществляет посредник в лице священнослужителя или знатока ритуалов, а основными способами, позволяющими заручиться благословением сверхъестественных сил или отвести их гнев, выступают ритуальные молитвы, взывания к духам посредством жертвоприношений и просьбы о воздаянии с их стороны. Помимо духов предков, люди также обращались к духам природы или божествам-покровителям. Сохранившиеся религиозные календари, культовые молитвенники и погребальные документы свидетельствуют: китайцы не сомневались в возможности личного спасения через прямой или опосредованный контакт со спиритуальным миром. Как и в нынешних астрологических календарях, привлекательность стандартных текстовых формул заключалась в том, что они позволяли определять хорошие и плохие дни, просто сверяясь со справочником — и не беспокоя понапрасну специалиста по религиозным вопросам.
Рекомендации календарей основывались на гипотезе о том, что мир духов в целом вполне предсказуем: если вспахать землю в день А, будет хороший урожай, а если сделать то же самое в день Б, то не вырастет ничего. Календари не вдавались в теоретические рассуждения — они просто сообщали пользователю, как нужно поступать. Например, в ходе раскопок в Шуйхуди — там же, где нашли правовые документы, обсуждавшиеся в предыдущей главе, — было обнаружено пособие, посвященное защите от вторжения демонов. В нем разъясняется, как надо распознавать демоническое начало и как реагировать на его появление. В тексте раскрывается мир, весьма далекий от изящных ритуалов конфуцианского канона: «В местах, где обитают великие духи, просто так ходить нельзя, ибо они любят нападать на людей. Слепите комочки из собачьего дерьма и возьмите с собой, когда отправитесь туда. Бросайте их в духов, если те появятся, и тогда вам не будет вреда»[107]. Очевидно, что наряду с миром конфуцианской классики и учителей философии в Древнем Китае процветала яркая традиция оккультного мышления и магических верований. На этом поле действовали специалисты, которые стремились не только изучать природу, но и влиять на таинственные силы, которые в ней обитают.
Люди советовались с духами и задабривали их, добиваясь самых разнообразных целей. Они делали это, когда нужно было излечить болезнь или получить помощь в сватовстве; гарантировать богатый урожай, хорошую погоду или плодовитость скота; благополучно перейти в загробный мир или удачно разрешиться от бремени; облегчить строительство; выяснить, когда лучше отправиться в дорогу, вспахать поле или вымыть голову. Духи скрывались повсюду: в печи и колодце, в амбарах и стенах, в реках и озерах, на горах и деревьях, в звездах и
