Обычная злая сказка - Александра Первухина

Снеара шла по извилистой боковой улочке, больше напоминавшей подворотню, и заставляла себя внимательно глядеть по сторонам, прислушиваясь к любому шороху в ожидании нападения. При этом она изо всех сил старалась не замечать окровавленных растерзанных человеческих тел вокруг. То, что они делали, было необходимо, и даже осознание того, что, как только она снова вернёт себе чувства, её ждёт в лучшем случае продолжительная истерика, не должно было помешать выполнению задания. В конце концов, это произойдёт позже, а пока следовало держать себя в руках, не позволяя себе задумываться над такими вредными для собственного самочувствия вещами, как продолжительность мучений перед смертью у этих несчастных.

Солдатам приходилось ещё хуже. Они вынуждены были осматривать тела, которые выглядели более или менее целыми, чтобы убедится в том, что человек – мёртв. И так улица за улицей, дом за домом. Горожанин вёл их всё дальше, показывая места возможных укрытий или просто домики, построенные так, что увидеть их с улицы было сложно. Жрица уже не раз прокляла про себя местную безалаберность. Ну что стоило сначала спланировать застройку, а потом уже начинать возводить дома?! Немного предусмотрительности – и теперь им не пришлось бы плутать по узким переулочкам и перебираться через канавы, чтобы найти очередную хибару, втиснутую каким-то непостижимым образом между задней стеной другого дома и старым складом!

Девушка молча покосилась на бледных до синевы людей и тихо вздохнула про себя. Они обошли уже почти весь город, но ничего, кроме растерзанных трупов, не нашли. Солдаты и их проводник держались исключительно на силе воли и крепком вине, которое они пили как воду, почему-то не пьянея. Сначала, когда Срогот прихватил в одном из домов кувшин с этой дрянью, Снеара хотела возмутиться, но что-то удержало её от этого – может быть, полные ненависти взгляды, которые время от времени бросали на неё люди. Девушка не понимала причины такой реакции на себя и поэтому постаралась не обострять обстановку. Мало ли что взбредёт в голову солдатам, осатаневшим от окружавшего их кровавого ада.

Вскоре она поняла, что вино им просто необходимо: оно притупило ужас от открывающейся им повсюду жестокой бойни и позволило продержаться дольше. Но всё равно время от времени кто-нибудь из людей со сдавленным проклятием отворачивался от очередного истерзанного тела, и его выворачивало наизнанку. И все четверо плакали, не сдерживаясь. Почему-то от вида взрослых суровых мужчин, не скрывающих слёз, жрице становилось особенно не по себе. Но больше всего её тревожило другое: они уже обошли почти весь город, но не нашли ни одного выжившего. Даже представлять не хотелось, как эта новость скажется на боевом духе солдат. Только бы ещё не наткнуться на какое-нибудь чудовище, созданное чёрным магом и затаившееся здесь, – тогда всё станет совсем плохо…

– Сюда!!!

Дикий крик заставил девушку вздрогнуть от неожиданности и бегом броситься в дом, куда только что зашли солдаты. Неужели она не заметила, что там спряталась чёрномагическая тварь?!

Жрица влетела в маленькую, заваленную поломанной мебелью комнатку с обнажённым мечом в руке, готовая атаковать неизвестного агрессора, и замерла, недоумевающе глядя на трёх человек, склонившихся над трупом женщины с оторванной головой. Никакой опасности в помещении не было. Тогда почему крик? Девушка уже хотела спросить, что случилось, когда Тем поднял голову и отчаянно выкрикнул:

– Скорее! Здесь живой!

Снеара на миг замерла, не в силах поверить, а затем торопливо сунула меч в ножны и, отстранив солдат, наклонилась над телом, гадая про себя, как можно выжить без головы. Хотя в этом мире её уже ничто не удивляло…

Однако всё оказалось гораздо проще. Под трупом женщины обнаружился ребёнок, которого мать, видимо, пыталась защитить от ворвавшихся в дом чудовищ. Видны были только голова и правое плечо. Мальчик лет десяти на вид был весь залит кровью, и жрица поспешила сдвинуть с него мёртвое тело, чтобы… Открывшаяся картина заставила её до скрежета стиснуть зубы. Ребёнок оказался страшно покалечен, его грудь и живот представляли собой сплошное месиво, а ноги были практически полностью оторваны. Как при таких ранах он смог прожить до их прихода, оставалось непонятным. Жрица устало прикрыла глаза, прекрасно понимая, что полумерами в виде лекарств и перевязок здесь не обойтись. Придётся использоваться свою силу, а это значит – ей нужно вернуть себе возможность чувствовать. И девушка очень сомневалась, что после того, как перестанет отгораживаться от эмоций, она сможет сделать хоть что-нибудь. Наиболее вероятно, вместо того чтобы оказать помощь ребёнку, целительница будет в обмороке или в истерике. Но в этом случае малыш умрёт.

Однако если девушка ничего не предпримет, результат будет тот же. Снеара почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и быстро, чтобы не передумать, вернула душу в тело. Боль ударила раскалёнными иголками, заставляя на мгновение зажмуриться, а потом отступила на второй план перед диким животным ужасом, затопившим её сознание. Вокруг была смерть, запах крови и начавшегося разложения лезли в нос, заставляя внутренности скручиваться в тугой узел. В ушах грохотала кровь, не давая сосредоточиться. И во всём этом хаосе проскальзывала полная паники мысль, что она теряет время, что из-за её неспособности взять себя в руки умирает ребёнок. Жрица попыталась успокоиться, но безуспешно: в голове было пусто и гулко, а эмоции захлёстывали её как приливная волна, унося с собой остатки самообладания. Ей хотелось просто убежать отсюда – куда угодно, только подальше от этого кошмара.

Грохот, раздавшийся у неё за спиной, заставил её вздрогнуть и открыть глаза. Снеара стремительно обернулась на звук и тихо вздохнула, обнаружив, что источником шума оказался Тем, зацепившийся ногой за обломки мебели. Снова накатила паника. Пересиливая себя, девушка перевела взгляд на лежащего перед ней ребёнка и ощутила, как к горлу опять подступает тошнота. Такие раны ей лечить ещё не доводилось, но и медлить было больше нельзя. Жрица сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и, пересиливая себя, наклонилась над израненным, изломанным телом мальчика. Она не замечала, как по её щекам катятся слёзы, а по подбородку стекает струйка крови из прокушенной губы. Всю свою волю она сосредоточила на том, чтобы разжать пальцы и прикоснуться к умирающему. Наконец ей это удалось, и Снеара глубоко вздохнула, вызывая силу щита богини. Боль ударила раскалёнными кинжалами, заставляя выгнуться в инстинктивном стремлении убежать от неё, но девушка заставила себя оставаться на месте, направляя целительную энергию в раненого ребёнка.