Всё о Манюне (сборник) - Наринэ Абгарян

– Хихихи, – с готовностью откликались мы.

– Ну что, девочки, будем в подкидного дурака играть?

– Будем, – запрыгали мы.

– На щелбаны?

– Нет, на желания!

– Ладно, на желания так на желания.

А потом мы допоздна играли в подкидного дурака, и я, как самый везучий игрок, выполняла разные желания, как-то: ползала под столом и громко кукарекала, спускалась задом наперед на полусогнутых по лестнице, ведущей на второй этаж, делала мостик и прыгала на одной ноге, а потом, когда попыталась сесть на шпагат, порвала брюки. Ба сначала отругала всех, потом села штопать мои штаны. А я щеголяла по дому в ее оранжевых панталонах, которые она подвязала у меня на пузе цветастым поясом от своего халата.

– Дети, просыпайтесь, зима наступила! – разбудила нас с утра Ба.

Мы выскочили из-под одеял и кинулись к окну. Двор завалило кипеннобелыми сугробами. Словно кто-то распорол над городом большую пуховую перину и засыпал дома и дороги воздушными белыми перьями.

– Ура! – закричали мы. – Зима наступила! Будем лепить снеговика! Будем играть в снежки!!!

За считанные минуты мы навели порядок в комнате, умылись, а потом притопали на кухню и безропотно съели геркулес и запили его сладким чаем с бутербродом.

Ба нарадоваться на нас не могла.

– Ну надо же, – приговаривала она, – чтобы дети стали как люди, нужно, чтобы просто наступила зима!

Потом мы радостно натянули варежки и шапки и выбежали во двор.

Наступила самая настоящая южная зима – кругом раскинулись высокие и рыхлые сугробы, машины недовольно фырчат и буксуют, скользя летними шинами по размокшей колее, с серого неба косо валят большущие, величиной с бабочку-капустницу, снежинки.

– Ураааа! – заорали мы. – Ураааа!

– Нельзя терять ни минуты, а то к вечеру небось снег уже растает. Прямо сразу начинаем веселиться! – скомандовала Манька.

Два раза повторять ей не пришлось. Мы с Каринкой дружно повалили ее в сугроб и закидали снегом так, что наружу торчала только голова.

– Я самый большой червяк на свете, – довольно запела Манька. Щечки ее зарумянились, глаза блестели, как две звездочки.

Но тут из дома выбежала Ба, вытащила Маню за шиворот и хорошенечко отряхнула.

– Ты же можешь заболеть!

– Ба, у меня же непромокаемый комбинезон, – ныла Манька, – что со мной может случиться?

– Так под снегом же холодно! Простыть можно.

– Ничего не холодно, ты же сама рассказывала, что в джунглях люди закапываются в снег, чтобы от холода спастись.

– Во-первых, не в джунглях, а в тундре, а во-вторых, если я еще раз увижу такое безобразие, то собственноручно закопаю вас в снег, ясно? Всех одним пучком. И грейтесь там до весны!

– Ба, а можно тогда в тебя хотя бы снежком кинуть? – спросила Ка– ринка и, не дожидаясь ответа, запустила в Ба снежком.

Ба отвесила сестре подзатыльник.

– А можно тебе подзатыльник отвесить? – спросила она.

– Га-га-гаааа, – загоготали мы, – Каринке достался подзатыльник!

Ба огрела и нас.

– А это вам, чтобы обидно не было. Я сейчас к соседке тете Вале на часик зайду, а потом вернусь обратно. Буду из окна за вами наблюдать. Вы же знаете, что из Валиных окон наш двор хорошо просматривается?

– Знаем, – хором ответили мы.

– Вот и попробуйте вести себя плохо. Ясно?

– Ясно!

– Или, может, мне вас домой отправить?

– Не надо, – испугались мы.

– Буду через шестьдесят минут! Хоть одна выходка, и вам несдобровать. Понятно?

– Поняяяятно!

Ба смерила каждую из нас долгим недоверчивым взглядом, потом кивнула.

– Я вас предупредила, вы меня услышали!

Как только она вышла за калитку, мы тут же принялись остервенело кидаться друг в дружку снежками.

– Я все вижу! – пророкотала Ба из-за Тетивалиного забора.

– А мы чего, мы ничего!

– Смотрите у меня!

– Давайте лепить снеговика, а то она нам нормально поиграть не даст, – вздохнула Манька.

– А давайте лучше к нам во двор пойдем, – сказала Каринка, – можно вдоволь поваляться в снегу, опять же Маринка из тридцать восьмой жаловалась, что ей Гарик прохода не дает. Надо его проучить.

– Де-ти! – выглянула из Тетивалиного окна Ба. – Я вас вижу!

– Ба, а можно мы к Нарке пойдем? – крикнула Манька.

– Нет, оставайтесь у нас во дворе. Ясно?

– Ясно!

Делать было нечего, пришлось довольствоваться периметром Ма– ниного двора.

Мы принялись лепить снеговика. Снег был пушистый, рыхлый, легко скатывался в комья и приятно поскрипывал под ногами.

Лепить было не так интересно, как закапывать Манюню в снег. Поэтому мы чуть-чуть повозились со снеговиком, а потом развалили его и воровато съели по снежку.

– Чем бы нам еще заняться? – протянула я.

– Я придумала, – вдруг вскочила Каринка, – нужно сделать сюрприз Ба.

– Какой сюрприз? – недоверчиво покосилась я на Каринку. По горькому опыту знала – все сюрпризы, которые приходили сестре в голову, рано или поздно заканчивались поркой.

– Нужно соорудить настоящего снеговика, а не снежного!

– То есть как это настоящего?

– Чтобы двигался. Представляете: Ба заходит во двор, а тут снеговик начинает шевелить руками и разговаривать.

– Ты с ума сошла? Где мы найдем такого снеговика?

– Слепим! – У сестры разгорелись глаза. – Из тебя!

– Де-ти!!! – высунулась в окно Ба. – Что это вы топчетесь на одном месте? Замышляете чего?

– Нет, – испугались мы, – ничего мы не замышляем. Сейчас будем снеговика лепить.

– Возьмите морковку в погребе, а глаза можете из угольков сделать, там, в ведре возле печки, достаточно угля.

– Лааадно!

– И смотрите у меня!

– Роза, ну не разрушат же они дом за полчаса, иди уже, кофе стынет, – раздался голос тети Вали.

– Да они и за десять минут могут дом по кирпичику разобрать, – проворчала Ба и захлопнула окно.

Она еще с минуту гипнотизировала нас взглядом из-за стекол, а потом ушла в дом.

Времени оставалось в обрез.

Мы быстренько слепили несколько больших снежных комьев.

– Теперь надо соорудить из Нарки снеговика, – скомандовала Ка– ринка.

– А как вы себе это представляете? – испугалась я. – Вы меня будете снегом закидывать? Я же простужусь и заболею.

– Так это же недолго! Ба вернется, и ты вылезешь!

– А Ба не испугается?

– Что, Ба снеговиков не видела? – вылупилась Манька.

– Снеговиков видела, а вот живых – вряд ли.

– Вот и будет ей приятный сюрприз. Мы же не поджигаем тебя, а статую лепим! Вот если бы мы тебя подожгли – тогда другое дело. А статуя – это красиво.

– И неопасно! – добавила Каринка.

– Это да, – протянула я.

– Ну так стой и не двигайся, – приказала сестра и стала быстро-быстро заваливать мои ноги снегом.

В скором времени стало ясно, что никакого снеговика из меня не получится, ведь, чтобы покрыть меня с ног до головы, снега нужно больше, чем мы успеем собрать.

– Ничего, – нашла выход Манька, – мы ее завалили до попы – и нормально. Я сейчас принесу скатерть с кухонного стола, она беленькая. Накинем ее Нарке на плечи. Будет красиво.

– Какая же ты находчивая! – выдохнули мы с Каринкой.

Манька зарделась.

– Да-да-да, я иногда бываю находчивой. Когда хочу! – И она побежала в дом.

Пока Манька бегала за скатертью, Каринка принесла из погреба морковку.

– Зачем морковь? – испугалась я. – Как ты ее приклеишь к моему носу?

– А ты ее будешь во рту держать.

– Не хочу, – обиделась я, – она грязная!

– Я ее снегом протерла, – успокоила меня Каринка.

– И вообще, – ныла я, – ногам холодно.

– Ну потерпи чуток, скоро Ба вернется. – И сестра забила мне рот грязной морковкой.

Я вонзилась зубами в морковь и встала, как вкопанная. Манька выскочила из дома со скатертью и на миг замерла на месте.

– Красотааа!!! – выдохнула она.

– М-м-м, – пожаловалась я.

Но Маня не стала обращать внимания на мое скорбное мычание, накинула мне на плечи скатерть и пришпилила ее сзади бельевой прищепкой. Расправила края так, чтобы скатерть прикрывала пальто. Потом водрузила мне на голову красную эмалированную кастрюлю.

Они с сестрой придирчиво оглядели меня.

– Не очень, – покачали они головами, – лицо у нее синее, а надо, чтобы белое, как у настоящего снеговика.

– Снегом залепить? – предложила Манька.

– Нет! – выплюнула я морковь. – А как я дышать буду? А лицо синее, потому что мне холодно! И вообще, давайте морковку в самом конце приладим, а то мне челюсти сводит.

– Ладно, – смилостивились девочки.

– Я придумала! – запрыгала Манька. – Нужно Наркино лицо присыпкой обсыпать!

Сказано-сделано. Девочки притащили тальк, густо обсыпали мне лицо, водрузили на голову кастрюлю и всучили в руки метлу, которой Ба подметала двор. Чуть подумали, сбегали к печке и приволокли кочергу.