Конфедерация Метала - Вольден Потье

воздушных битв. Наотмашь ударив мертвеца с открытой половиной облюбованных червями мозга и разрубив его головной остаток ещё наполовину, я вклинился в бой, оказавшись плечом к плечу с Тёмногонем.

- Где Черногоре с Дубобитом?

- Чёрт их знает. - откинув дреды назад и контратаковав чистого скелета с дырками вместо глаз, ответил Тёмногонь. - Где-то впереди. Как Чернижка?

- Мёртв. - я пнул со всей ненавистью наседающего на меня мертвеца, вспомнив о Чернижке, и проткнул нежить в искромсанное место, где когда-то была грудь.

- Твою...

Тёмногонь завис прямо во время боя. Я быстро блокировал летящий в него топор. Я знаю, как он любил Чернижку. Я тоже его любил. Но сейчас не время...

- А ведь он собирался уходить из войска... И на тебе...

Тёмногонь развернулся и, опустив голову, медленным задумчивым шагом пошёл с поле боя, а между ним и впереди него громыхали взрывы, летали тела, бежали с разных сторон бригады-помощники, то относившие куда-то раненых, то несущие коробки с припасами.

- Блять, ты куда пошёл? Эй! - кричал я, оборачиваясь назад и отбиваясь от двух мертвецов одновременно. - Чо за приколы? Мы что, в драме какой-то, э-э-э?

Но Тёмногонь только периодически покачивал головой и шёл дальше, упершись глазами в землю.

- Охрененно? - спросил я, обращаясь к мертвецу с обугленным лицом.

- Г-м-м-м. - остановившись, пробасил мертвец.

Я помотал головой, и снёс голову мертвецу ударом мечёвки снизу вверх, увернулся от топора и, достав секачет, наугад выстрелил единственным в нём патроном, попав нападавшему в живот.

-«Итсач ан елоп виледзар норотс оклоксен ястетелзар»... - басом просипел голос Кощея по всему полю брани.

Мертвецы и упыри, кто успел, схватили ближайших воителей на последнем слове, и вся нежить с невиданной силой разлетелась в разные стороны, либо вместе с воителями, либо влетая в них и отталкивая как можно дальше от изначального места пребывания. Вот теперь начался сущий кошмар. Группки, разбросанные по всему полю боя, перчённые разъедающими взрывами экосинтезаторских снарядов, приправленные взмывающими в небеса и пикирующими на головы врагов воронами, разбавленные скачущими то тут, то там конями всех видов жизнедеятельности, схлёстывались искрами мечёвок и прочим оружием ближнего и дальнего боя. Свинцовая накипь, мгла, пыль и туман серыми красками аккомпанировали барабанным безумствам и гитарной фееричности небесной вакханалии. Сквозь эту пеленой обволакивающую глаза миазму пролетали стальные и железные заточенные орудия убийства, пули, бесконечный поток крови, криков и измученных от боли слёз. Конечности людей и мертвецов терялись за доли секунд, жизнь, впервые или повторно, уходила быстрее, чем выдыхаются пузырьки из стоящей в тепле скульки, а силы, поддерживаемые лишь природным адреналином, ветвью скисшего дерева проносились через мышцы и выходили куда-то в пространство, оставляя своих владельцев обездоленными. Налитые кровью глаза и пустые сгнившие глазницы вновь и вновь встречались в этот миг, чтобы решить, кому из них посчастливится прожить ещё немного. Отбиваясь от одного упыря, одного мертвеца, отмахиваясь от одного мельтешащего вражеского ворона и уворачиваясь от с разгону пытавшегося влететь в меня присоединившегося к бою мертволюба на своём костяном коне, я снова увидел вдали Смугра, который уже летал в более, так сказать, природном начале. Своей барахлящей рукой я старался наотмашь ударить хоть кого-то, фехтовательным способом тыкая при этом мечёвкой из под низа. Упырь с мертвецом пытались меня окружить, но я каждый раз отходил назад и в сторону, при этом ожидая следующего клина мертволюба. Наконец удалось попасть стальной ладонью прямо в голову ворону. От такого удара у птицы свернулась шея, и она камнем пикировала вниз, упав замертво. Мертвец алебардой пытался издалека проткнуть мне живот, пока упырь различными финтами бил мне по стальной руке и встречал своей мечёвкой мою. В один из таких финтов ему удалось пройтись по моей щеке, оставив кровавый шрам, а мертвец, тем временем, полоснул середину моего брюха, задев как стальную часть, так и природную. Долго я держаться не мог. Своими ещё славно работающими ушами я услышал топот костяного коня. В пылу сражения появился план. Потихоньку смещаясь ближе к мертвецу, я стал парировать мечёвку и алебарду одновременно. Копыта были всё ближе, но я делал вид, что уже их не слышу. Нужно выждать время. Выпад, блок, блок, блок, выпад. Копыта совсем близко. Кинув руку, я бью упыря в живот, отчего тот загибается, затем быстрым движением парирую алебарду мечёвкой, захожу за неё, равняясь с мертвецом и увернувшись от чуть не прилетевшего удара костяного меча, и, одним движением, из последних сил, хватаю стальной рукой алебарду, ставлю стальную ногу в пружинистую позицию, и что есть мочи дёргаю алебарду в сторону костяного коня, отрывая при этом держащую её руку мертвеца. Прямое попадание в туловище коня. Пробежав ещё немного, конь сбрасывает мертволюба и разваливающимися костями падает на него. Тем временем я локтём бью в голову нежити, снося ей голову, и тут же бегу к упырю, который успел оправиться. Выпад, выпад, парирование, выпад, блок. Удар стальной ногой. Удерживаю равновесие. Выбиваю из его рук мечёвку.

- Сдохни.

Мертвецким стрёмным голосом успевает сказать упырь перед тем, как я насквозь вонзаю ему мечёвку в солнечное сплетение. Его гнилая зелёная кровь выплёскивается изо рта мне в лицо. Он крехтит, но улыбается. Я с усилием вытаскиваю мечёвку из его тела, которое, точно кукла, со злой улыбкой падает на землю. Мертволюб вдали никак не может выбраться из под костей своего коня. Устало бреду к нему. И тут к оставшемуся врагу, раскинув руки с кинжалом в каждой, подлетает жрец в чёрной старой плотной мантии с накинутым на голову капюшоном. Быстрыми ударами, точно нарезая колбасу, жрец в несколько секунд исполосовал выпирающее из под коня тело, отрезав всевозможные части тела предателя вместе с костями. Слабое зелёное свечение в его глазах, с каждым годом прогрессирующее из-за флоры и фауны Бессмертия, потухло. Кинжалы, облитые очищенным атомом, делают своё дело даже в отношении живых. Безумец быстро поднялся с колена и посмотрел на меня. Конечно, кто же это ещё мог быть.

- Ты что там, пейзажи разглядывал? Что так долго? - прокричал я.

- Я надеялся забрать с твоего тела костиаторы. - иронично ответил Злыня. - А, то я гляжу, тебе слишком везёт. Думаю, дело в них.

- Ты о чём? Нам же их не вернули после темницы. - посмеялся я.

- А, точно. - Злыня почесал патлатую грязную голову и и оглядел поле боя. - Да и хрен с ним.