Бригадир - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да мне по фиг, — махнул я рукой.- Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в твердой валюте платило. Когда вторую точку откроешь?
— И вторую, и третью, и четвертую, и пятую, — кивнул Санек. — Нам по транспорту выгодно отработать сначала Химки, Долгопрудный и Зеленоград. Потом Мытищи, Красногорск и Пушкино. Сделаю здесь центральный склад. Тут безопаснее.
— Воруют? — поинтересовался я, кивая на приемщика, клевавшего сизым носом в своей каптерке. — Или еще не успели научиться?
— Еще как успели, — обреченно вздохнул Санек. — Мне кажется, наш народ кто-то по невидимому радио воровать учит. Вот приходит к тебе человек на работу проситься. Зарплату не платят, дети голодные. Смотрит жалобно, как дворняга на морозе. Три смены отработает, даже первую зарплату получить не успевает, сука, а я его уже в стекляшке вижу. Он там неучтенку пропивает. Обвешивает клиентов на раз, даже если он только вчера учителем труда был. Как вот этот, в каптерке. А один, сволочь такая, убедил какого-то деда, что тот не олово принес, а свинец. Ну и рассчитал как за свинец.
— Большая разница? — поинтересовался я.
— В десять раз. И пока ничего с этим сделать нельзя. Камеры ведь, как в амерском кино не поставишь.
— Действительно, — хмыкнул я. — Камеры на улице? Фантастика какая-то! Сразу своруют.
— А когда лом брать начнем, там совсем труба, — еще горше вздохнул Санек. — Если систему контроля не отладить, то приемщики больше нас зарабатывать начнут.
— На хрена нам сейчас лом? — поморщился я. — Возни с ним! Цветмета пока много. Грузи в Прибалтику, и в ус не дуй.
— Нет! — удивил меня Троллейбус. — Лом — тема! Там, оказывается, на сортировке серьезные бабки зарабатываются. Привозят тебе, положим, железо из котельной старой, а там меди вагон. А принимают по цене лома. Но и там воровство такое, что мама не горюй!
— На сортировке? — спросил я.
— На проценте засора, — пояснил Санек. — Можно пять процентов засора поставить, а можно десять. И как ты понимаешь, клиенту за это не платят.
— А как этот засор определить? — удивился я.
— На глаз, — огорошил меня Троллейбус.
— Твою налево! — присвистнул я. — А можно я по выходным у тебя буду приемщиком подрабатывать? Это ж золотое дно!
— А я тебе о чем толкую! — сверкнул Санек толстыми окулярами.
— Сразу говорю, — предупредил я его. — Провода со столбов не берем, ограды с кладбищ не берем, чугунные люки не берем. От ментов не отмахаемся потом.
— Провода со столбов? — недоуменно уставился на меня Троллейбус. — Ты гонишь, Хлыст! Да какой дурак полезет провод под напряжением снимать? Это же совсем больным на голову надо быть!
— «Рояля» напьются, полезут, — уверил я его. — От него же крыша отъезжает наглухо.
— Рояль? Что еще за пойло?
— Ах ты ж! — я даже остановился.
Вот это я тормоз! Ведь пока можно бухло по ночам продавать! И город на шестьдесят тысяч человек — мой. Я никому не позволю тут открыть ни одного ларька без своего разрешения.
— Санек! — сказал я. — Говори со шпротами своими. Мы туда везем металл, а оттуда — спирт! «Рояль». В Германии его делают. Специально для протирки оптики. Его уже завозить начинают. А тут мы будем первыми.
— Охрана понадобится, — засопел Троллейбус, который тут же перспективы будущего бизнеса оценил. — При таком раскладе даже баксы не нужны. Спиртом забирать станем. Это ж какой подъем будет!
— Охрану дам. Тут братва от скуки скоро беситься начнет — парни уже подбирают людей. Одна нога здесь, вторая там! — скомандовал я. — Ищи помещение под склад и пять ларьков. Больше не надо. Если металла не хватит, добьем налом. Бухло — это ж чистые деньги! Только бери зеленые бутылки с красной пробкой. Он пьется мягче.
— Да ты откуда это знаешь? — глаза Троллейбуса приняли совершенно неприличный размер. — Я даже такого названия не слышал, а ты уже распробовать успел!
— Места надо знать, — важно ответил я. — Фронт работы понятен? Иди, Санек, звони в свой Таллинн! Новый Мерседес сам на себя не заработает!
* * *Первый «залет» моего нового секретариата случился аккурат на международный женский день. Вся страна отдыхала и праздновала, а мы работали — как раз финишировали с инвентаризацией финансов и договоров Истока. Нам нужно было заканчивать с этим как можно быстрее. Рубли на счетах и в дебиторке стремительно дешевели, и каждый день, что наши деревянные лежали у кого-то другого, обходился нам в бешеные деньги. Служба безопасности работала не покладая рук, выделяя в массе долгов безнадежные суммы, которые должны будут перейти в «отдел взыскания», который находился на темной стороне Луны. Дел было по горло, но отвертеться от этой встречи я не смог никак.
Сегодня работала Настя, стройная рыжеволосая выпускница института Дружбы народов имени убиенного империалистами Патриса Лумумбы. И ошибка ее состояла в том, что она пустила ко мне в кабинет постороннего. Точнее, «залет» случился у службы охраны, которая вообще открыла двери отцу Сильвестру. Но и не открыть ему было проблематично — огромный харизматичный поп в черной рясе, с серебряным крестом шел не разбирая дороги, как бульдозер. Борода как у Карла Маркса, голос — бас из оперы. Да такой силы, что будет слышно в самом последнем ряду.
— Господин Хлыстов? — священник зашел в кабинет и перекрестил меня сходу.
— Азм есмь, — неудачно сострил я.
Шутки поп не понял или не захотел понять, но он даже не улыбнулся.
— Я отец Сильвестр. По важному делу. Много времени не отниму.
— Настя, сделай нам
