Рама II - Артур Кларк

И в первый раз Янош понял, что приступ у Борзова скорее всего не был вызван естественными причинами. Он вспомнил ту их бурную сходку, когда четверка собралась через два часа после того, как Дэвид Браун узнал, что не участвует в первой вылазке. «Отто, тебе нужно поговорить с ним, — сказал недовольный Браун адмиралу Хейльману. — Его следует переубедить».

Отто Хейльман выразил мнение, что едва ли генерал Борзов пересмотрит состав намеченной им группы. «Тогда, — отвечал Браун раздраженным тоном, — все мы можем распрощаться с премиями по контракту».

Во время той встречи Франческа Сабатини держалась спокойно и не проявляла волнения. Уходя, Янош слышал, что Браун добрался и до нее. «Почему ты сидишь так спокойно? — говорил он. — Ты потеряешь столько же, сколько и все мы. Или у тебя есть какой-то план?»

Ответную улыбку Франчески Янош видел лишь мельком, однако отметил про себя странно уверенное выражение на ее лице. И пока космонавт Табори дожидался рассвета на Раме, подобная улыбка перекочевала на его собственное лицо. При познаниях Франчески во всяких лекарствах она вполне могла дать генералу Борзову средство, способное вызвать симптомы аппендицита. Но неужели она способна дойти до такой… низости, только чтобы увеличить их заработок после полета?

И вновь внутренность Рамы залил свет, как и всегда, предоставляя зрению настоящий пир. Янош медленно поворачивался во все стороны, приглядывался к обеим чашам, замыкавшим колоссальное сооружение, и уже при ярком свете решил переговорить с Франческой, как только появится возможность.

Как ни странно, первой этот вопрос задала Ирина Тургенева. Космонавты почти закончили завтрак. Доктор Браун и адмирал Хейльман уже оставили стол ради очередных неотложных переговоров с руководством МКА.

— А где доктор Такагиси? — невинно спросила она. — Никогда бы не подумала, что он способен опаздывать.

— Наверное, заспался и будильника не услышал, — ответил Янош Табори, отодвигая от стола свой складной стул. — Я схожу за ним.

Через минуту он возвратился и в недоумении пожал плечами.

— Его там нет. Наверное, вышел пройтись.

Сердце Николь де Жарден упало. Оставив недоеденным завтрак, она резко поднялась.

— Надо бы поискать его, — сказала она, не скрывая беспокойства, — иначе он не успеет собраться.

Возбуждение Николь заметили и другие космонавты.

— Что такое, — добродушно проговорил Ричард Уэйкфилд. — Один из наших ученых поутру решил прогуляться и вы, доктор, сразу запаниковали. — Он включил радио. — Доброе утро, Такагиси. Вы меня слышите. Это Уэйкфилд. Будьте добры, скажите нам, что все в порядке и мы спокойно закончим завтрак.

Наступило долгое молчание. Каждый член экипажа знал, что иметь при себе передатчик следовало в любой ситуации. Если приспичило, можешь отключить его, но слушать обязан в любое время.

— Такагиси-сан, — строгим тоном продолжила за Уэйкфилдом Николь. — С вами все в порядке? Отвечайте, пожалуйста. — Во время последовавшего молчания внутренности Николь стянулись в тугой комок. С ее другом случилось нечто ужасное.

— Я уже дважды повторил это, доктор Максвелл, — возбужденным тоном говорил Дэвид Браун. — Часть экипажа эвакуировать бессмысленно. Искать Такагиси лучше всем вместе. И как только мы его обнаружим, сразу же со всей поспешностью оставим Раму. Отвечая на ваш последний вопрос, могу добавить: — Нет, это не выдумка экипажа, чтобы уклониться от эвакуации.

Обернувшись к генералу Хейльману, он вручил ему микрофон.

— Черт побери, Отто, — буркнул Браун. — Теперь твоя очередь разговаривать с этим тупым бюрократом. Он думает, что, сидя в сотне миллионов километров отсюда, будет лучше командовать экспедицией, чем мы.

— Доктор Максвелл, говорит адмирал Хейльман. Я полностью согласен с доктором Брауном. В любом случае не будем тратить времени на споры при таком запаздывании сигнала. Мы продолжаем выполнение намеченного плана. Космонавт Табори останется со мной в лагере «Бета», чтобы запаковать все тяжелое оборудование, в том числе и биота. Я координирую поиски. Браун, Сабатини и де Жарден по льду отправляются в Нью-Йорк, скорее всего профессор мог уйти именно туда. Уэйкфилд, Тургенева и Яманака будут искать его с геликоптеров. — Он помедлил. — Не торопитесь с ответом. Мы приступаем к поискам, не дожидаясь вашего мнения.

Николь паковала ранец с медикаментами и корила себя — как она не догадалась, что Такагиси решит совершить прощальный визит в Нью-Йорк. «Новая твоя ошибка, — ругала себя Николь. — Теперь остается лишь подготовить все необходимое, что может потребоваться, когда его найдут».

Она назубок помнила все, что положено иметь с собой, но тем не менее решила сэкономить на воде и еде, чтобы прихватить то, что может понадобиться больному или раненому Такагиси. Искать японского ученого ей придется в компании этой парочки. Подобная перспектива не радовала Николь, однако ей и в голову не пришло, что такие спутники могли подобраться вполне преднамеренно. Об интересе Такагиси к Нью-Йорку знали все. А раз так — неудивительно, что именно Браун и Сабатини сопутствуют ей в главной области поисков.

Уже перед тем как выйти, Николь заметила у входа Ричарда Уэйкфилда.

— Можно войти? — спросил он.

— Конечно, — ответила Николь.

Он вошел внутрь, обнаружив необычную для него неуверенность… пожалуй, даже смущение.

— В чем дело? — спросила Николь, нарушив неловкое молчание.

Уэйкфилд улыбнулся.

— Ну, — проговорил он кротким тоном, — несколько минут назад мне пришла в голову неплохая мысль. Может быть, вам она покажется глупостью или детством… — Николь заметила какой-то предмет в правой руке Уэйкфилда. — Я кое-что принес вам, — продолжил он. — Талисман на счастье. Мне подумалось, что будет лучше, если в Нью-Йорке с вами окажется спутник.

И космонавт Уэйкфилд разжал ладонь, на ней оказалась фигурка принца Хэла.

— Можете мне говорить что угодно о мужестве, решимости и всем прочем, однако иногда важна и чуточка удачи.

Николь вдруг растрогалась. Взяв небольшую фигурку из руки Уэйкфилда, она с восхищением стала разглядывать ее.

— А нет ли у принца каких-нибудь особенных талантов, о которых мне следует знать? — спросила она с улыбкой.

— О, да, — просиял Ричард. — Он любит проводить вечера в трактирах за шутливой беседой с толстыми рыцарями и всякой недостопочтенной публикой. Или воевать со всякими там взбунтовавшимися графами и герцогами. А еще — ухаживать за прекрасными француженками-принцессами.

Николь слегка порозовела.

— Что нужно сделать, если мне будет одиноко и я захочу, чтобы принц развлек меня?