Ольга, княгиня зимних волков - Елизавета Дворецкая

Оказалось, что князь передал через Равдана приглашение Озеричам помириться. Ведома понимала, что приходил он вовсе не ради этого. Он искал ее. И теперь знает, куда исчезла жена. Как хорошо, что у него хватило самообладания ничем себя не выдать.

Ведома радовалась, что Равдан ушел невредимым, но ее изводила тревога о будущем. Она не верила, что они разлучены безвозвратно, потому что при мысли о таком жизнь казалась конченной. Весь Озеричей, их с Равданом избушка в заброшенной веси Кувшиновичей лежали не так уж далеко от Свинческа, но теперь вдруг стали недостижимыми, будто сам Царьград. Между Ведомой и ее прежней замужней жизнью пролегла пропасть – леса дремучие, реки бегучие, болота зыбучие. Равдан был на той стороне, и Ведома не видела никакой возможности вернуться к нему. Пока еще казалось, что это досадная случайность и скоро все станет как прежде. Вот только как?

После полудня в княгинину избу пришел Сверкер. Ведома внутренне ощетинилась, приготовившись к борьбе, но отец немного морщился, как от головной боли, и держался с вялой доброжелательностью.

– Понравились платья? – спросил он, слегка кивнув на крышку ларя, где те были разложены. – И Приянке тоже нужно новое платье сшить. Она же у нас на пир пойдет, как большая!

– И платье будет, как у большой? – Младшая княжна высунулась из-за ларя, куда на всякий случай спряталась, опасаясь, что старшие опять начнут кричать друг на друга.

– Как у большой! – Сверкер подозвал девочку и ласково потрепал по голове. – Ты же на том свете побывала, а оттуда все взрослыми возвращаются.

– Послушай, – он обернулся к Ведоме, – нужно придумать, что говорить людям. Не надо упреков! – Он поморщился, хотя Ведома даже не открыла рта. – Хорошо или плохо я придумал… а скорее хорошо, потому что ты уже здесь… у меня не было другого выхода. Нужно было что-то придумать, и та девчонка подвернулась очень кстати. Ее уже достали сегодня ночью и зарыли на краю поля, так что могила моей матери… короче, уже все в порядке, она не держит на нас обиды. Так вот… о чем я говорил… Люди придут посмотреть на вас, вернувшихся с того света, и захотят знать, как это было возможно. Мы посоветовались с Гримом и Берси. Можно сказать вот что: Рагнора с того света гневалась на то, что ты ушла из дома без моего разрешения. Поэтому пыталась забрать с собой других домочадцев. Но ты вернулась, и тогда она ночью выпустила из могилы Приянку. Но запретила рассказывать, что там, на том свете! – Сверкер вновь повернулся к младшей дочери и предостерегающе постучал пальцем по кончику ее носа. – Ничего не выдумывай.

Прияна надула губы. Ей очень хотелось поиграть в «возвращение с того света», но подружек, дочек Вайши и Норимы, к ней в эти дни не пускали.

«И я же еще оказалась во всем виновата», – подумала Ведома.

– Послушай! – Сверкер подался вперед и взял ее за руку. – Ты – моя дочь, внучка моей матери и правнучка Харальда Прекрасноволосого. Я был бы дураком, если бы пытался сломать твою волю. Я уже понял, она у тебя из того же крепчайшего железа, что была у бабки Рагноры. И, клянусь Одином, я был бы огорчен и разочарован, если бы это оказалось иначе! Но мы – родичи, мы члены одной семьи, и нам не надо биться между собой, чтобы выяснить, у кого воля крепче. Мы все должны заботиться о благе нашего рода. А сейчас дела таковы, что само его существование под угрозой. Ты ведь знаешь, что случилось с Зоряном?

Ведома кивнула и впервые подала голос:

– Если бы его женой и правда оказалась я, то сейчас я была бы пленницей в Ладоге!

– Тогда я собрал бы войско и уже стоял бы в поле возле Ладоги, вызвав Ингвара сына Хакона на бой! Ты же не думаешь, что я бросил бы мою родную дочь в таком положении?

Он был прав: захвати Альдин-Ингвар Ведому вместо Нежаны, война была бы неизбежна. И она разразилась бы уже сейчас. Об этом Ведома как-то раньше не думала.

– Да нам повезло, что этот дурень увез не тебя, а твою девку! – продолжал Сверкер. Когда Ведома объявилась, он сразу понял, что судьба обошлась с ним куда милостивее, чем он было думал. – Ингвар-младший первым нанес удар, но угодил в пустоту. Теперь он открылся, и мы можем ударить его мечом по шее, пока он не успевает защититься.

Ведома вообразила, как бьет мечом по шее Альдин-Ингвара, но сочла это неубедительным. И стала слушать дальше.

– Зато теперь мы точно знаем, чего они, эти внуки Ульва волховецкого, от нас хотят, – оживленно продолжал Сверкер, ободренный вниманием в ее глазах. – Ингвар ладожский сватался к тебе. А когда подумал, что тебя отдали другому, то пошел на этого другого с оружием. Они ни перед чем не остановятся, лишь бы захватить наши земли! Мы сидим посередине между их северными и южными владениями и очень сильно им мешаем. И пришла пора нам защитить себя. Если бы у меня был взрослый сын, я поставил бы его во главе войска. Но мои сыновья еще слишком малы. У меня есть только ты.

Теперь Ведома представила себя верхом на коне, с копьем и щитом, а позади – отцовский стяг и ряды войска в блестящих шлемах. И едва не засмеялась.

– Через твой брак с Зоряном я хотел обрести такого сына. У нас был общий враг, и я надеялся, что вдвоем мы его одолеем. Но Зорян оказался слабоват. И теперь нам нужно искать другого союзника. Есть и другие люди, которым стоит опасаться внуков Ульва. Надеюсь, они окажутся поудачливее. Ты понимаешь, что нам пришла пора защищать себя?

– Понимаю.

– И тут многое зависит от тебя. Если мы с тобой будем в ссоре, это все равно как если поссорятся меч и щит воина. Воину тогда конец. Мы с тобой должны быть заодно.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты больше не бегала от родного отца и помогла мне защищать наследие предков. Наш родич Хринг не для того утвердился в этом краю, чтобы уступить все внукам Ульва! Бабка Рагнора сорок лет боролась за то, чтобы укрепить свой род в этой земле. Ее больше нет, теперь все зависит от нас с тобой. Как ты думаешь, весело ей будет смотреть, как мы все пустим псу под хвост?

– И что я должна делать?

– Пока всего лишь быть моей послушной дочерью. Выйти на пир в красивом платье и заверить людей, что ты и твоя сестра обе живы и здоровы.

– Это я могу сделать. – Ведома подавил вздох.

Ей придется не только поддержать этот дикий обман и кощунство, но еще и взять вину на себя. Но это меньшее зло, чем если весь свет узнает, что имел место обман и кощунство.

– А я теперь займусь поисками нового мужа для тебя. И он будет не таким рохлей, как тот, первый.

– Мой муж вовсе не рохля! – вспыхнула Ведома. – Он не знал, что я ушла на жальник!

– Я говорю про Зоряна!

– Зорян был мужем Нежанки.

– К йотунам его! – Сверкер опять начал горячиться. – И я все же хотел бы знать, кого ты зовешь своим мужем!

– Я назову тебе его имя. Но только на пиру, в присутствии дружины и всех нарочитых людей, и после того как ты дашь слово, что признаешь наш брак и не будешь удерживать меня здесь.

Это условие Ведома и Гостислава придумали вместе. Скрыть ее замужество было невозможно: с первого взгляда на ее покрытую голову всякий поймет, что перед ним уже не девушка. Но нельзя же, будучи женой, как ни в чем не бывало жить в родительском доме!

– Никогда! – Сверкер яростно хлопнул ладонью по столу. От его снисходительного дружелюбия не осталось и следа. – Я не знаю, кто этот мерзавец, укравший мою дочь, но я не позволю ему загубить все мои замыслы. Может, он князь или вождь с полусотенной дружиной? Если так, то можешь назвать его имя без боязни. А если нет, то лучше забудь о нем прямо сейчас! Не такое теперь время, когда можно играть в любовные игры и называть их волей богов! Мы должны заботиться о том, чтобы наша держава уцелела! И если ты будешь мешать мне в этом, то знай: бабка Рагнора и правда придет за тобой и утащит в мрачную Хель!

– …И тогда вдруг раскрылась черная земля могилы, и оттуда вышла покойная госпожа Рагнора. Пронзительными очами она взглянула на мою дочь, протянула руку и сказала: «Теперь ты пойдешь со мной!»

Голос Сверкера ясно раздавался в гриднице среди тишины. Закрой глаза – и не поверишь, что здесь собралось человек полтораста: настолько было тихо. Гости забыли о еде, не смели шевельнуться, затаили дыхание, боясь невольно прервать рассказ или пропустить хоть слово.

– Они спустились в подземелье и долго шли во мраке, – увлеченно продолжал Сверкер. – И наконец пришли в большой город, в котором правил подземный князь. Он сидел в огромной, роскошно убранной палате, где на стенах висели звериные шкуры и драгоценные одежды, а золотые чаши сияли так, что не нужно было огня. Там было много людей на скамьях, а на маленькой скамеечке у ног князя сидела Прияна. Рагнора подвела Ведому к его высокому сиденью и сказала: «Вот эта девушка просит, чтобы ты отпустил с ней назад ее младшую сестру». Тогда князь посмотрел на девушку: один глаз у него черный как ночь, а другой – багряно-алый, будто пытающий уголь. Он промолвил: «Уже много веков я правлю подземной страной, но нет у меня достойной жены. Если ты согласишься три года быть моей женой, тогда я отпущу тебя и твою сестру назад в белый свет». Не очень-то ей понравилось такое условие, но делать было нечего, и она согласилась. Она ведь знала, как сильно страдают ее отец и мать и как хотят вновь увидеть своих дочерей.