StarCraft: сборник рассказов - Майкл Когг

— Еще мы можем забрать зергов и продать их сами, — Серж уселся на корточки рядом с товарищем и тихим голосом продолжил. — Подумай об этом. Мы же всегда хотели убраться из этой дыры, так? Вот наш шанс. Личинки стоят прорву денег, а иначе зачем бы покупателю лететь за ними на эту помойку? Если он действительно лабораторная крыса на поводке у правительства, то пошел бы на сделку с Иваном только в одном случае: у него нет выбора!

— Это собственность Ивана.

— Он украл ее. Она ему принадлежит не больше, чем нам.

— Да что с тобой такое? Вчера все было нормально, а теперь…

Серж усмехнулся, устало и невесело.

— А теперь — что? Я больше не веду себя, как собака? Не вздрагиваю от страха каждый раз, как заслышу шаги Ивана? Каждое утро мы с тобой совершаем обряд, чтобы не забыть, что мы не звери. А затем приходим сюда, и с нами обращаются, как с шавками. Я устал… просто устал…

— Мы не должны нарываться. Тянем лямку и копим деньги. Таков был план. Ты же сам меня учил!

— Уже сколько лет пашем, а где результат? Нет его! Если мы…

— «Трутни»! — раздался крик Ивана. Они повернулись к боссу, который только подходил к загону. — Как успехи?

— Только что закончили, босс, — сказал Вик. Возможно, он впервые в жизни испытал облегчение, увидев Ивана. Он надеялся, что при виде босса Серж образумится. — Зерги в камере, наглухо заперты.

Иван приоткрыл створки контейнера и осмотрел три личинки, уже покрывшиеся инеем. И живые, и мертвые, они все выглядели одинаково. Три дисплея на крышке камеры горели зеленым светом.

Вик затаил дыхание, но босс наконец удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Свободны.

«Трутень» подождал, пока Иван не отошел на достаточное расстояние, и лишь тогда заговорил.

— Пойдем. Хватит с меня твоих безумных замыслов.

— Нет, — заартачился Серж. — Безумие — это жить, как мы живем. Мы могли бы заняться чем угодно, стать кем угодно… Но мы позволяем вытирать об себя ноги. С меня хватит! Решай, ты со мной или как?

— Я… это слишком опасно! … Я…

Серж вдруг сунул руку за воротник комбинезона Вика и вытянул оттуда медальон пилота. Резко дернув, он разорвал шнур.

— Зачем это тебе, если ты всю жизнь собираешься лизать пятки Ивану? Будешь пахать и пахать, пока не отбросишь копыта, и всем будет плевать! Родился портовым «трутнем», им и сдохнешь.

Хватит. С него хватит! Потеряв контроль над собой, Вик бросился на Сержа. Его друг схватил его за шкирку и отбросил к решетке загона.

— Давай, беги домой! — Серж убрал пилотский медальон в карман. — Сиди там, жди, пока Иван свистнет тебе, как собаке.

Вик побрел домой, и с каждым шагом его сердце наполнялось злостью. Серж… да что с ним такое? Хочет сыграть в ящик, ну и пусть. Как, спрашивается, он намерен вынести зергов из мастерской? Кому он их будет продавать?

Когда Вик добрался до кабины челнока, у него глаза уже были на мокром месте. Внутри, где его никто не мог видеть, он разрыдался по-настоящему. Но слезы лишь распаляли злобу. Схватив гаечный ключ, он со всей силы ударил по старой консоли челнока, за которой они с Сержем в свое время часами сидели и изображали из себя пилотов, мечтали о полетах к дальним тропическим планетам, обсуждали планы побега из порта.

Превратив консоль в груду обломков, он принялся за пыльные лампы аварийного освещения, а затем плюхнулся в обшарпанное кресло пилота и свернулся в нем калачиком. Он уткнулся лицом во влажную ткань и с такой силой впился пальцами в старый поролон наполнителя, что костяшки побелели. Но обиднее всего было понимать, что Серж прав. Вик побежал домой, как пес, которому досталось газетой. Он улепетывал, спасал свою шкуру при первых признаках опасности. Родился портовым «трутнем», им и сдохнешь.

Не ходи туда. Не отвечай. Пережди.

Было за полночь. Транспондер Ивана жужжал у Вика в запястье.

Не ходи туда.

Но он пошел.

Вик вошел в мастерскую, ожидая увидеть труп Сержа, подвешенный на цепях к потолку, но все выглядело совсем как обычно. Несколько наемников, суетясь, перетаскивали контейнеры с грузом в подвал. Джейс смотрел передачу СНВ на широкоэкранном дисплее. Остальные подельники сидели за столом, резались в карты, покуривали сигары и то и дело пропускали рюмку за рюмкой выдержанного «Скотти Болгер № 8».

Все они повернулись к Вику и не спускали с него глаз, пока он шел по мастерской. Обычно они не обращали на него внимания.

Вышел Иван и, не проронив ни слова, повел его в псарню. На потолке горела лишь пара ламп, и потому разглядеть что-либо было непросто. Вик все же увидел, что криогенная камера осталась там же, где стояла накануне.

Возможно, Серж оставил свою глупую затею. Возможно, он хоть немного пораскинул мозгами, вернулся в город, и крепкий сон избавил его от этих самоубийственных грез, на которых он зациклился. А может, он уже лежал в холодной земле.

— Знаешь, что за этих зергов дают хорошую цену? — спросил Иван.

— Я так и понял, босс, — Вик решил не лезть на рожон, опасаясь, что Иван затеял с ним очередную игру.

Иван сунул руку в карман и достал оттуда горсть кредитов. Он встряхнул их, и деньги легонько зазвенели.

— Ребятам достанется солидная доля. Будет правильно, если и тебе немного перепадет.

Вик лишился дара речи. Он не мог отвести алчного взора от денег, на него нахлынула волна облегчения. Серж… дурак. Нельзя нарываться. Нужно тянуть лямку и копить деньги. Таковы правила.

— Верность всегда нужно поощрять, — сказал Иван. Левой рукой он взял Вика за плечо и повернул лицом к главному загону.

— Видишь псов? — босс качнул головой в сторону собак. Те больше не лаяли. Они раньше всегда начинали брехать, стоило только Ивану подойти. «Трутень» прищурился, стараясь разглядеть, что творилось во тьме загона.

— Меня всегда спрашивают, почему я держу здесь собак. Решили, что я люблю животных. Но дело совсем в другом. Эти псины — очень верные твари, а для меня нет ничего важнее верности. Именно она отличает нас от зверей вроде зергов.

Вик слышал, как собаки снуют туда-сюда, хлюпая лапами по какой-то густой липкой жиже.

— А вот чего я на дух не переношу, так это неповиновения. И ты знаешь об этом.

Иван открыл дверь клетки и втолкнул Вика внутрь. «Трутень» сделал несколько робких шагов, пока его глаза привыкали к полумраку. Шерсть собак была блестящей… нет… она просто намокла. Все было мокрым.

— Вчера ночью твой дружок попытался украсть мой товар, зергов. Он не ушел далеко. Говорил, что кражу устроил сам, что ты ни о чем не подозревал.

Кровь. Весь пол был залит кровью. В ней были вымазаны все собаки. Один из псов обгладывал здоровенную кость. Человеческую кость. Вик отшатнулся, судорожно пытаясь осмыслить весь ужас происходящего, но Иван ухватил его за шиворот и швырнул на пол. «Трутень» сильно ударился коленями о твердый бетон, руки заскользили по кровавому месиву, в которое его пальцы погрузились целиком.

Внезапно прямо перед собой, в куче разодранной плоти и клочьев одежды Вик увидел свой потрепанный медальон пилота.

— Ты ведь ничего не знал, правда? — спросил Иван.

— Ничего! Я вам верен, босс! — закричал Вик.

— Может, так и есть. Но я не могу раздавать награды, не зная всех подробностей. Согласен? —

Иван снова сунул деньги в карман. Он присел на корточки рядом, наклонился к самому уху Вика и заговорил шепотом. От него несло табаком и виски. — В другой раз, если узнаешь, что кто-то хочет подложить мне свинью, скажи мне сразу.

Иван напоследок толкнул его еще раз, окунув «трутня» лицом прямо в кровь.

— Отмой клетку, прежде чем уходить. Я позову, когда прибудет следующая партия товара, —

сказал Иван и с грохотом закрыл за собой дверь. Металлический лязг от подметок босса постепенно удалялся.

«Трутень» схватил медальон и зажмурился, чтобы хоть на секунду забыть об окружающем мире, но кровь из темной клетки никуда не делась. Гигантские алые волны омывали сознание, жуткие образы въелись в сетчатку и ожили, вскормленные страхом. Он попытался на ощупь отыскать выход из клетки, но руки и ноги бессильно скользили на мокром от крови полу. К языку пристал отвратный металлический привкус. Вика вырвало, его била дрожь. Он несколько раз ударялся головой о прутья клетки, но затем нащупал дверь и исступленно вывалился наружу. Измученный, он рухнул на пол, задыхаясь. Но чувство всепоглощающего страха, как ни странно, исчезло. Исчезли все чувства, будто он отгородился от окружающего мира в тщетной попытке избежать шока и горя. Обмякнув, он невидяще уставился в потолок.

Медленно-медленно, далеко за пределами сознания его «я» дало трещину. Вик — мечтатель, друг, терран — утонул в кроваво-красном омуте, захлестнувшем его разум. Остался лишь зверь, с которым Вик пытался справиться на протяжении долгих лет, который прятался в глубине его глаз. Этим зверем управляли страшные первобытные механизмы психики, над которыми сознание было не властно. Он забыл об обряде. Простое выживание больше его не интересовало. «Трутень» жаждал чего-то большего.