Кинжал и яд - Жюльетта Бенцони

— Здесь нечего выяснять! — дерзко выкрикнула женщина. — Я уверена в том, что говорю, и готова в этом поклясться!

От свиты короля отделилась высокая фигура кардинала Толедского. Необычайно мягким голосом он осведомился:

— Готовы ли вы поклясться на Евангелии, дочь моя… перед Святой Канцелярией?

В глазах женщины мелькнул ужас. Она смотрела на красную сутану кардинала с нескрываемым испугом, а когда вспомнила, что он брат принцессы Эболи, окончательно смешалась и начала бормотать что-то невразумительное.

— Уведите эту женщину, — сухо произнес король. — Она сама не знает, что говорит. Пусть о ней позаботятся!

Несмотря ни на что, король был встревожен. Васкес продолжал распускать слухи, и Филипп II попытался заключить с принцессой нечто вроде мирного договора. Он дал ей знать, что Васкес извинится перед ней, если она согласится его принять. Однако для гордости знатной дамы это оказалось непреодолимым препятствием. Взяв перо, она начертала следующий ответ королю:

«Если ваше величество не отомстит за меня мавританскому псу по имени Матео Васкес, я заколю его кинжалом у вас на глазах».

Получив это не слишком соответствующее этикету послание, Филипп сжал кулаки, смял пергаментный свиток и отшвырнул его в угол.

— В таком случае, придется дать правосудию законный ход, — угрюмо произнес он.

Следствие тянулось медленно, поскольку в игру вступили разные силы — некоторые из судей тайно сочувствовали принцессе, другие же поддерживали Васкеса. Тем временем Ана и Антонио, словно желая насладиться последними минутами любви, совершенно перестали таиться и демонстрировали свою страсть всему городу. Подобная бравада не могла не пробудить дремлющую ревность короля: принцесса не только открыто выказывала расположение Антонио, но и отвергала все попытки Филиппа к примирению! Когда же она заявила ему, что желает сохранить верность любовнику, король не возражал. Гнев монарха, подогреваемый к тому же негодованием кардинала Толедского, обрушился на непокорных.

28 июля 1579 года к Антонио Пересу явился алькальд с приказом арестовать его именем короля. А час спустя вооруженный до зубов капитан королевской гвардии вошел во дворец Сильва.

— Я не ожидала вашего визита, — сказала принцесса с надменной улыбкой, — но с вашей стороны было очень любезно зайти ко мне. Полагаю, вы хотели сообщить мне подробности ареста Антонио Переса?

Офицер, поклонившись, вручил ей пергаментный свиток.

— У меня приказ арестовать ваше высочество именем…

— Достаточно, капитан, — прервала его Ана. — Дальнейшее я знаю наизусть и готова следовать за вами.

Час спустя принцесса Эболи покинула свой дворец.

Башня Пинто, расположенная в нескольких лье от Мадрида, некогда была частью мавританской крепости, которая теперь лежала в руинах. Однако сама башня сохранилась прекрасно, и именно сюда поместили под стражу Ану де Мендосу. Она оказалась в ужасном застенке, почти лишенном света, но продуваемом постоянными сквозняками. С приходом суровой кастильской зимы несчастной пришлось страдать от жестокого холода и тяжких лишений: она считалась секретной заключенной, и никто не имел права навещать ее. Но однажды вечером, когда Ана куталась в рваное одеяло, пытаясь хоть немного согреться, в ее камеру вошел король.

У принцессы был жар, она ужасающе похудела и побледнела, однако при виде Филиппа вдруг обрела прежнюю энергию и гордо вскинула голову.

— Что вам угодно? — высокомерно спросила она.

Король смотрел на нее безмолвно и пристально, явно удивленный тем, что даже в таком жалком положении она не утратила присущую ей смелость.

— Я пришел сказать вам, — ответил он наконец бесстрастным тоном, — что Антонио Перес под пыткой признался в своем преступлении.

Узница пожала плечами.

— Хотелось бы мне знать, в чем признались бы вы сами, сир, если бы оказались в руках ваших палачей!

— Дерзость вам не поможет. Он признал свою вину — и искупит ее. Но я хочу сказать вам не только это. Если вы отречетесь от него, вас немедленно освободят. Вам будут возвращены ваши титулы, ваш дворец…

— И ваша любовь, не так ли? Нет, сир! Благодарю вас, но для меня это слишком дорогая плата.

— Ана, я умоляю вас. Ради вас, ради ваших детей откажитесь от этого человека! Вы погубите себя, а его все равно не спасете. Вы принадлежите к роду Мендоса, одному из знатнейших в стране…

— А я уж думала, вы забыли об этом, когда подвергли меня подобному обращению. Да, я — Ана де Мендоса! И вам следовало бы знать, что никто из Мендоса не отрекался от своих друзей!

Ужасный приступ кашля заставил ее умолкнуть. Немного отдышавшись, она продолжила:

— Поймите же, что я люблю его, сир! Ваши палачи и ваши тюрьмы бессильны перед этой любовью.

— Но ведь и я люблю вас…

— А я вас ненавижу! И презираю. Думаете, я не знаю, в чем признался Антонио? Даже здесь это стало известно! Он признался, что, устроив засаду для этого вонючего пса Эсковедо, исполнял ваш собственный приказ…

У короля вырвалось гневное восклицание. Он сжал кулаки, словно опасаясь, что не выдержит и ударит эту слишком осведомленную женщину.

— Вы подписали себе приговор, мадам! Вы останетесь здесь до самой смерти. А его… его также ждет вечное заключение.

Взрыв смеха заглушил последние слова Филиппа.

— Значит, Антонио сказал правду! Вы не решитесь казнить его, потому что боитесь собравшейся у эшафота толпы! Вы страшитесь, что он заговорит, не так ли? Ну еще бы, ведь тогда вся страна узнает о вашем преступлении…

Но Ане де Мендоса не суждено было закончить свои дни в башне Пинто. Ее семья и особенно кардинал приложили все усилия, чтобы она была переведена в крепость Сан-Торкас — столь же зловещую, как Пинто, но более комфортабельную. Там она смогла немного подлечиться и окрепнуть.

Что же касается Переса, то ему удалось спастись из тюрьмы благодаря женщине, о которой в этой истории почти не упоминалось, — своей собственной супруге. Хуана Коэлло-Перес, униженная и почти публично отвергнутая мужем, помогла ему бежать, подкупив тюремщика и передав женскую одежду. Это был великолепный пример верности и любви.

Переодетый женщиной Перес добрался до Арагона, где поднял настоящую революцию. Арагонцы больше всего на свете ценили свою свободу и доблестно сражались с королевскими войсками. Повстанцы были разбиты, однако их предводителю удалось спастись: он сумел перейти через Пиренеи и оказался во Франции. Перес прожил здесь до своей кончины в 1611 году, оставив интереснейшие мемуары, где обвинил короля в убийстве Эсковедо, которому якобы было поручено захватить порт Сантандер для высадки армии дона Хуана Австрийского. Но Антонио так и не довелось вновь увидеть женщину, любившую его до полного самозабвения и всем ради него пожертвовавшую.