Темное эхо - Ф. Коттэм

— Прошу простить, — искренне сказала Сузанна. Она приподнялась со стула и протянула руку. — Меня зовут Сузанна. Очень приятно познакомиться.

Старушка улыбнулась. Официант — явно уроженец Восточной Европы — немедленно доставил кофе со льдом. Стало быть, ее тут хорошо знают. Завсегдатай. Да и как иначе? Сузанна немного удивилась выбору напитка и тут же дала себе мысленного пинка за снобизм. Что за нетерпимость такая, в самом деле? Местечковая узколобость лондонской жительницы…

А вот Гарри Сполдинг подобными предрассудками не страдал.

— Милочка, вы смотритесь как-то потерянно. Извините за откровенность.

Некогда эта старушка была блондинкой. Нынче же ее седые волосы были стянуты назад, открывая лоб, покрытый кракелюром крошечных морщинок. Шевелюра ухоженная, плотная и обильная. На ней были крупные солнечные очки, которые она сняла и положила на столешницу. Старомодные зеленоватые линзы. Черепаховая оправа. Незнакомкка поставила локти на стол, переплела пальцы, и Сузанна увидела золотые часы от «Картье» и перстень с громадным рубином в обрамлении камней помельче. Ничего себе провинциалка.

— Меня зовут Элис Донт. Так и подмывает спросить, отчего такая красавица выглядит столь удрученной. А ведь вы красавица, милочка. На удивление.

— Спасибо.

— Но я не буду расспрашивать, — подмигнула Элис Донт. — Просто предоставлю вам возможность самой об этом рассказать. Если, разумеется, вы на это решитесь.

— Я ищу материалы о женщине из Саутпорта, — вздохнула Сузанна. — Точнее говоря, она жила в Биркдейле. Ее звали Джейн Бойт.

— Да, знавала я такую. — Элис Донт приподняла стакан и отпила пару глотков. Стекло осыпали росинки конденсата. Рука старушки ничуть не дрожала. — Ну это я так говорю. На самом деле с ней была знакома моя мать.

— Я собираю сведения о ее жизни.

— О? Каким же образом?

— Вон в той библиотеке. — Сузанна жестом показала на противоположную сторону улицы.

— Джейн Бойт была из Биркдейла, — фыркнула в стакан Элис Донг.

— Да, знаю. Она там жила.

— Милочка, в свое время и в Биркдейле имелась библиотека. Исчезла, конечно… Как и все прочее в этом некогда великом городе. Уничтожена, снесена… Земля продана сефтонскими чиновниками. Ради многоквартирных домов. Офисов. Ради опошления.

— А какой она была, эта Джейн?

Элис Донт улыбнулась лукаво, чуть скрытно:

— А вот такой, как и вы, Сузанна Вы с ней на удивление похожи. Должно быть, я именно поэтому и остановилась. Прогуливалась, видите ли, по Лорд-стрит и вдруг оказалась перенесена в прошлое лет на восемьдесят. На минутку почудилось даже, что я натолкнулась на привидение.

Сузанна подарила ей встречную улыбку или, по крайней мере, попыталась.

— А вы не боитесь привидений, Элис?

Старушка отпила из стакана.

— Разумеется, боюсь. Но один мужчина, чье мнение я очень ценила и уважала, как-то раз — давным-давно — сказал мне, что надо смело смотреть в лицо своим страхам.

Сузанна не пропустила мимо ушей прошедшее время.

— Ваш супруг?

— Сын, — ответила Элис Донт.

— Прошу прощения…

— Но вы очень симпатичны. — Старушка поставила стакан и забрала со стола солнечные очки. — Мне в ту пору было всего-то семь или восемь… А знаете что? Если вы захотите найти меня здесь завтра, примерно в это же время, я могла бы рассказать то, что помню об этой довольно несчастной женщине, которую вы, Сузанна, столь живо мне напомнили.

После ухода старушки Сузанна еще посидела за столиком, наблюдая, как в июньском тепле оплывают кубики льда на донышке стакана. Саутпорт насчитывал множество стариков, которые провели здесь всю жизнь. Демографический казус. Тем не менее факт есть факт. В их числе можно было встретить девяностолетних и даже столетних жителей. Но сколько из них знали Джейн Бойт? Встреча с Элис Донт — это чистая случайность или роковая предопределенность? Внезапно Сузанна пожалела, что рядом нет монсеньора Делоне, чья сила и уверенность послужили бы ей поддержкой. Сейчас Сузанна испытывала чувство великого одиночества и оторванности. Она поежилась, несмотря на теплую погоду, и решила потратить вторую половину дня, обследуя те части города, которые имели непосредственное отношение к забуксовавшему расследованию.

Она пошла на юг, в сторону Биркдейла и Уэлд-роуд. Магазины встречались все реже, и наконец дорога привела ее в квартал с громадными садами и внушительными особняками. Многие дома превратились в пансионаты, зубоврачебные клиники или просто служили резиденциями для состоятельных профессионалов типа дипломированных бухгалтеров, архитекторов, поверенных или оценщиков страховых обществ. Об этом свидетельствовали указатели или латунные таблички при входе. Кое-какие здания поделили на квартиры, а обширные лужайки сровняли и замостили под парковки для автомобилей жильцов. С другой стороны, многие особняки так и остались в прежнем виде. Торговцы, разбогатевшие в Ланкашире или Мерсисайде, охотно переселялись сюда буквально толпами. Это и был Саутпорт золотого лета Гарри Сполдинга.

В конечном итоге она достигла Биркдейла и повернула вправо на Уэлд-роуд. Дорога вела на пологий холм в полумиле отсюда, где, как знала Сузанна, начинался пляж. Дома по обеим сторонам стали вроде бы еще больше и внушительней. Все разные, хотя помимо внешней грандиозности у них имелись некоторые общие черты. Многие здания несли на себе башенки, а стены имели зубчатые венцы, как у старинных крепостей. Сузанна улыбнулась, вспомнив собственные ожидания перед поселением в гостевую комнату нортумберлендской семинарии. Здесь же перед ее глазами стояли образчики викторианской готики. За этими высокими парадными дверями из окованных дубовых панелей с витражами легко себе представить сумрачные салоны, заставленные мебелью в стиле Уильяма Морриса. Та же тема повторялась, причем в утрированно-преувеличенных пропорциях, в «Палас-отеле», который некогда занимал обширный участок слева, неподалеку от холма, откуда должен открываться вид на море. Что обо всем этом думал самопровозглашенный модернист Гарри Сполдинг, остается только гадать. «Палас-отель» сошел скорее со страниц Теннисона, нежели Т. С. Элиота. И опять-таки, в нем обитали привидения. Возможно, этот факт забавлял или даже восхищал сардонического американского постояльца.

Единственным общественным заведением, дошедшим до наших дней в районе бывшего «Палас-отеля», являлся паб на Уэлд-роуд, именуемый «Приют рыбака». Первоначально построенный в качестве каретного сарая при гостинице, он был затем переделан в бар для заезжих гостей. Именно сюда декабрьской ночью 1886 года принесли тела четырнадцати моряков, погибших при попытке спасти тонущий барк «Мексика». На период опознания «Приют рыбака» превратился в импровизированный морг, а соседний «Палас-отель» служил штабом местной полиции, которая предприняла торопливое и поверхностное расследование.