Убийства и кексики - Питер Боланд

– Ты уверена?

– Определенно.

– Может, это были ключи от радиатора и велосипедного замка? – предположила Дэйзи.

Фиона покачала головой:

– Для радиатора – слишком большой. И когда ты видела Оливера на велосипеде?

На это ни у Сью, ни у Дэйзи аргументов не нашлось. Оливер ненавидел велосипедистов, как и тех, кто ездит на скейтбордах, электросамокатах, инвалидных электроскутерах, роликах и на всем остальном с колесами, что не является автомобилем.

Неравнодушная Сью оживилась:

– Может, они остались с его работы, а у него просто руки не дошли их снять. У меня на связке есть ключ от старого чемодана, но сам чемодан я потеряла. Бог его знает, зачем я все еще храню ключ. Не выношу мысли, что я его выброшу, а чемодан найдется. Маловероятно, но все же.

– Верно, – согласилась Дэйзи. – Я ношу с собой ключ от гаража, но у меня нет гаража. И никогда не было, так что я понятия не имею, как он вообще попал на связку, но мне ужасно не хочется его выбрасывать – вдруг он подойдет к какому-нибудь загадочному замку, который я просто еще не обнаружила.

Фиона вздохнула. Звучало логично. У нее самой на связке с ключами висело несколько лишних, по непонятно какой причине. Ключи вообще всегда сложно выбрасывать, даже если их замок уже давно исчез. Расстаться с ними так трудно – вдруг понадобятся.

– Да, вы правы. Наверное, все так.

– Есть один способ проверить, – сказала Дэйзи. – Когда я училась вскрывать замки, помню, где-то в интернете писали, что треугольные замки появились после круглых. Они более современные.

– Насколько?

– Не помню. Но круглый ключ точно использовался дольше.

– Ты уверена, что Оливер уже двадцать лет как уволился из телефонной компании? – уточнила Фиона.

– Уверена, – ответила Сью. – Он открыл пекарню в конце октября две тысячи второго, на Хеллоуин. Помню точно, потому что купила у него пряный тыквенный тарт. Было очень вкусно.

– Дэйзи, а ты не помнишь, на каком сайте прочитала про ключ?

– Их было так много, – покачала головой она.

– Ладно, нам предстоит небольшое исследование, – решительно заявила Фиона.

Все достали телефоны и принялись искать странные и малоизвестные сайты, которые посещали люди, интересующиеся историей телефонных шкафов, – сверху вниз на них смотрели даже любители наблюдать за поездами и записывать номера.

– Нашла! – объявила Неравнодушная Сью.

– Пишут, что треугольные ключи ввели в 2002 году, к большому негодованию сторонников традиционных телефонных шкафов.

– Что за сайт?

– Властелин телефонных колец.

– А я на кабель. нет, они тоже пишут, что в 2002-м.

– Когда в 2002-м? – уточнила Фиона.

– Тут пишут, в начале, – ответила Дэйзи.

– И у меня, говорят, в феврале.

– То есть более чем вероятно, что Оливеру вручили один из этих ключей, а потом он уволился и так и не снял его.

– Похоже на то.

– Что же нам делать? – спросила Дэйзи.

В голове Фионы боролись противоречивые мысли. У Оливера имелась логичная и совершенно безобидная причина носить эти два ключа. Но полиции необходимо знать, где он работал. Так Оливер становился подозреваемым. Фиона прекрасно осознавала, что, возможно, они отдают в руки полиции совершенно невинного человека, а детективы, узнав, что он работал инженером связи, с него не слезут. Оставалась надежда, что полицейские уже знали о прошлом Оливера и вычеркнули его из списка возможных подозреваемых, который, вероятно, не такой и длинный. Но если в полиции ни о чем не догадывались, им нужно сообщить, просто на случай, если Оливер все же окажется убийцей.

Скрепя сердце Фиона набрала номер детектива Финчер.

Глава 59

Фиона сидела за столом в своем благотворительном магазинчике, Саймон Ле Бон довольно сопел на лежанке. Как бы ей тоже хотелось подобного умиротворения, но мысли не давали ей покоя.

Рождество давно прошло в веренице обедов со вкусностями и жарким и слишком большим количеством ТВ-шоу. Новому году едва исполнилась неделя от роду, а она решила этим утром прийти пораньше и в срочном порядке быстро сверить счета, пока никого не было и чтобы не узнала Сью. Если та обнаружит, что Фиона разбирается с бухгалтерией, то обязательно захочет вмешаться и примется размахивать своими бухгалтерскими навыками, точно заостренной саблей. А как только добьется своего, то они будут сидеть при свечах и без отопления, чтобы сэкономить деньги.

Несмотря на отсутствие подруг, сосредоточиться не получалось. Мысли Фионы все время возвращались к Оливеру. У него не было алиби на время совершения убийств, и он сказал полиции, что был дома или работал в пекарне. Ошарашенный Стюарт, который пришел в ужас от обвинений против отца, выступил в его защиту, заявив, что всегда был рядом с ним. Но когда полиция надавила, потребовав подробностей, Стюарт сдался и признал, что не уверен в этом. Отец выходил по делам, но парень не мог вспомнить точные день и время. Обожая компьютерные игры, Стюарт если не работал, то все время проводил в своей каморке, заставленной игровыми приставками и компьютерным оборудованием: закрывшись ото всех и надев наушники, он сбегал в виртуальный мир, полностью уходя в игру. Когда полиция проверила компьютер Стюарта и время, когда он заходил в Сеть, данные подтвердились: он не отходил от клавиатуры. Нехотя, со слезами на глазах он признал, что понятия не имел о том, что происходило по вечерам за пределами его крохотной спальни. Его отец мог хоть самбу танцевать, а он бы ни о чем не догадался.

Белый фургон Оливера нигде рядом с местами убийств камеры дорожного движения не засекли, хотя их несложно обойти. Все убийства произошли в пригородных районах. Если Оливер держался вдали от главных дорог и ездил по тихим глухим улочкам, простой, неприметный, без всяких надписей или изображений фургон не вызвал бы никаких вопросов и подозрений.

Но настоящая сенсация ждала всех после того, как полиция получила ордер на обыск и прочесала квартирку в поисках улик. Откинув ковер, полицейские обнаружили незакрепленную половицу. Там, в пыли, завернутый в чайное полотенце, лежал набор домино, с фишками точно такими же, как находили у тел, а рядом – чисто вытертый нож. Анализ обнаружил едва заметные следы крови жертвы и ДНК Оливера. Тот ничего не смог сказать в свою защиту, только слабо произнес:

– Никогда ничего из этого в жизни не видел.

Что касается ключей от телефонного шкафа, он утверждал, что они остались на связке еще с прежней работы.

Оливеру быстро предъявили обвинение в убийстве всех четырех жертв.