Страж - Алексей Пехов

– Да. Приехал дня три назад.

– Имя помните?

– Я и ваше имя не спрашиваю. Память на имена чужаков у меня еще при жизни была плохая.

– Кто тебя так? – Проповедник не смог скрыть своего любопытства.

– Любовник жены, – ответил бургомистр, пощупав рану. – Знаю, выглядит ужасно.

– Его нашли?

– На следующий день. И их судьба гораздо менее завидна, чем моя.

– Хм, но вы-то все еще тут, – сказал я.

Он покосился на мой кинжал, со вздохом произнес:

– Не могу оставить свой город. Нынешний бургомистр неопытен, а я здесь тридцать лет управлял, каждую травинку знаю. Помогаю ему, чем могу.

Еще одна неутешная душа, считающая, что ей рано в лучшие миры. На своем веку я таких повидал – не счесть.

Бургомистр остался вздыхать на мосту, а я отправился в город по серпантину дороги, тянущейся вдоль старых скал Агалаческих гор. Проповедник догнал меня через десяток минут, с нетерпением спросив:

– Что думаешь обо всем этом?

– Ничего. У меня нет никаких мыслей и предположений. Человек прыгнул с моста, только и всего. На это у него мог быть миллион причин, его души поблизости я не вижу, так что просто спросить и закончить все быстро – не получится.

– Души стражей успокаиваются навеки.

– Спасибо, я помню, – буркнул я. – Зайду в магистрат, постараюсь узнать подробности. Разыщу приехавшего стража, если он все еще в городе. Возможно, спущусь к реке, хотя и считаю последнее бесполезной тратой времени и сил. Следы давно остыли.

Я не знал, кто из наших умер, возможно, это был тот, кого я хорошо знал, быть может, даже один из моих немногочисленных друзей. Неизвестность – хреновая штука. Можно гадать до бесконечности, но обычно все догадки рушатся прахом, потому что ты все равно не готов к тому, что тебя ждет.

От Чертова моста до Дерфельда было минут двадцать быстрой ходьбы. Дорога хорошо промерзла от ночного холода, но без ледяной корки, иначе спускаться по такой – сущая морока. Снег, выпавший прошлым вечером, лежал на земле, словно тонкая зефирная прослойка альбаландских пирожных. Он не выдерживал солнечных лучей, подтаивал и по краям становился рыхлым и пористым.

Теплая куртка, штаны и кавалерийская меховая шапка с лисьим хвостом пригодились мне в путешествии и дарили комфортное тепло, а вот вязаные перчатки не спасали от носящегося среди скал холодного ветра, и пальцы мерзли.

Дерфельд располагался в месте слияния рек, вырывающихся из двух туманных и нелюдимых ущелий, словно спущенные с цепи псы. Высокие холмы, окружающие его со всех сторон, лишали жителей прекрасного вида снежных гигантов, но стоило подняться чуть повыше, как раз на ту высоту, где я находился сейчас, и горная цепь, разрезающая Фрингбоу на две неравные части, лежала как на ладони.

Дерфельд был шестым по величине городом королевства, власть здесь принадлежала графам из старой фамилии Луаз, которая могла поспорить знатностью своих предков со многими королевскими династиями из соседних государств. Замок Шкар, располагавшийся недалеко отсюда и венчавший скалистый холм, словно огромная пятизубая корона, уже лет восемь пустовал. Старый граф предпочитал более теплый климат, проживая на юге королевства, а молодой виконт останавливался в городском дворце, а не в древней, тяжело протапливаемой обители пращуров, в окружении сквозняков и фамильных призраков.

В прошлые года, когда Фрингбоу еще не был королевством, а существовал как несколько раздробленных княжеств, которые вели между собой бесконечные локальные войны, Дерфельд снискал себе боевую славу, а его жители – репутацию серьезных бойцов, которые терпеть не могли, когда к ним из-за перевала лезут соседи.

Наемные отряды из Дерфельда ценятся до сих пор по всему миру. Их с удовольствием нанимают многие, в том числе и торговый Лавендуззский союз, у которого в Фрингбоу большое представительство. Впрочем, теперь город не так грозен, как раньше. Княжеств не существует уже несколько веков, и здесь, в центре страны, горожанам нечего опасаться. Тихое местечко, где из достопримечательностей лишь камень, на котором когда-то пару минут посидел святой Лука, в честь чего здесь впоследствии отстроили большой монастырь, да летний фестиваль петушиных боев, на который съезжаются любители этого зрелища со всех концов государства. Во всем остальном – ничего необычного. Город как город. Со своими судьбами, историями, трагедиями и жизнями.

Таких везде хватает.

В Дерфельде, несмотря на близкое соседство с горами и скорое начало зимы, снега было удручающе мало, хотя заморозки случались каждую ночь, и поутру ветви деревьев, стальные флюгера и траву покрывал необычайно красивый иней.

Большинство жилых домов здесь сложены из серого кирпича, частенько сверху обитого темным деревом. Крыши из коричневой черепицы – неравносторонние, одна половина короче, чем другая, чтобы снег не задерживался и сползал вниз. Резные перила, лесенки и балкончики создавали некий уют, а летом здесь должно быть очень красиво из-за многочисленных цветочных горшков, которые хозяйки вывешивают на улицу.

Сейчас же улицы казались голыми, неуютными и холодными. На церкви рядом с приземистой ратушей единожды ударил колокол, извещая о том, что уже час дня. Ему тут же ответили монастырские звонницы.

Сам монастырь, находившийся на скале, над рекой, отсюда казался крохотным, хотя, думаю, он не уступал размерами графскому замку Шкар, находящемуся на противоположной стороне долины.

Душа бывшего бургомистра вытащила меня из дилижанса, следующего в Котерн, ранним утром, и я, порядком раздосадованный тем, что уступил, отправился к мосту только после того, как мне показали приличный постоялый двор, где я оставил саквояж.

Теперь следовало зайти в ратушу и поговорить с нынешним, на этот раз живым, бургомистром, но городская управа оказалась закрыта.

– Нам здесь не рады, – заключил Проповедник.

Я пересек прямоугольную площадь, всю заваленную промерзшими лошадиными яблоками, и оказался рядом с табачной лавкой, возле которой стояли двое мужчин.

– Где можно найти бургомистра? – спросил я.

– А тебе зачем? – не слишком приветливо отозвался один из них.

– Хочу поговорить о важном деле.

– С одним тут уже поговорили, да так, что половину башки снесли, теперь ищи его на кладбище.

– Да ладно тебе, Тим, – сказал другой, маленьким ножичком распаковывая пачку табака. – Смотри, парень. Пойдешь по этой улице, мимо мясного ряда. За ним свернешь направо и через дом – еще раз направо. Там тебе любая собака скажет, где он живет.

Я поблагодарил его и пошел прочь, слыша, как первый выговаривал за моей спиной:

– Какого хрена тебе было ему показывать? Видно же, что не местный. А вдруг и правда прибьет?