Убийца, мой приятель (сборник) - Артур Дойл

– Матушка, мне кажется, я вижу отца на пятиакровом поле! – воскликнула девушка, указывая вниз, в направлении фермы.

Пожилая женщина прищурилась и приставила ладонь козырьком к глазам.

– А это ещё что за тип рядом с ним? – спросила она.

– Билл, по-моему.

– Ах, да при чём тут этот недоумок? Я спрашиваю, с кем он разговаривает?

– Никак не разберу, матушка. Он в соломенной шляпе. Адам Уилсон с карьера носит такую же.

– Ну конечно! Как же я сразу не узнала Адама? Что ж, очень хорошо. Мы вернёмся домой как раз вовремя, чтобы повидаться с ним. Негоже будет, если он понапрасну потратит время, а с тобой так и не поговорит. Провались пропадом эта пыль! В таком виде и на глаза приличным людям показаться стыдно.

Та же мысль пришла, должно быть, и в голову дочери. Она вытащила носовой платок и теперь старательно счищала пыль с рукавов и переда юбки.

– Это ты правильно сообразила, Долли. А ну-ка, пройдись ещё по оборкам – там осталось немного. Ты хорошая девочка, Долли, благослови тебя Господь, да только зря стараешься. Его ведь не платье твоё интересует, а мордашка. На платье-то он, поди, и не глянет. А знаешь, дочка, я не удивлюсь, ежели он сегодня к отцу сватать тебя заявился!

– Не мешало бы ему сначала меня спросить, – заметила девушка.

– Но ведь ты же согласишься, когда он спросит, разве нет?

– Я пока не совсем уверена, матушка.

– Ну и дела! – всплеснула руками мать. – Ума не приложу, чего теперешним девкам надобно? Просто ума не приложу! Это тебе в пансионе твоём головку невесть чем забили. Вот когда я в девках ходила, коли к кому сватался достойный человек, то ему прямо отвечали: «да» или «нет», а не держали в подвешенном состоянии, как какую-нибудь полуостриженную овцу. Взять хотя бы тебя – сразу два ухажёра за тобой увиваются, а ты ни одного из них никак выбрать не можешь!

– В том-то и дело, мамочка! – воскликнула Долли, то ли смеясь, то ли плача. – Если бы они не ухаживали за мной сразу вдвоём, тогда я, может быть, нашла что ответить.

– Ты что-нибудь имеешь против Адама Уилсона?

– Ничего, матушка. Но и против Элиаса Мейсона я тоже ничего не имею.

– Да и я, признаться, тоже, зато я точно знаю, который из двух лучше выглядит.

– Ах, хорошо выглядеть – это ещё не всё, матушка. Ты бы послушала, как умеет говорить Элиас Мейсон. А как он стихи читает!

– Вот и отлично – выходи тогда за Элиаса.

– Но у меня язык не повернётся отказать Адаму!

– Ну и ну! В жизни не встречала такую взбалмошную девчонку. Ты как телёнок между двумя копнами сена – то от одной отщипнёшь, то к другой тянешься. А между тем одной на сотню выпадает такая удача, как тебе. Возьми Адама: три с половиной фунта в неделю, уже мастер на каменоломне, а коли повезёт, так и до управляющего дослужится. Да и Элиас зарабатывает неплохие деньги. Старший телеграфист на почте – должность немаленькая. Но нельзя же обоих на поводке водить. Пора остановиться на ком-нибудь одном, а иначе – помяни моё слово – останешься ты вообще на бобах, ежели глупости свои не прекратишь.

– Ну и пусть! Мне всё равно. Никого мне не нужно! И вообще я не понимаю, чего они за мной бегают?

– Такова уж человеческая природа, девочка моя. Мужчинам так положено. А вот если бы они вдруг начали вести себя по-другому, ты бы первая стала возмущаться. Разве не записано в Священном Писании: «Мужчина стремится к женской любви, как искра от костра – к небу». – При этом мать краем глаза глянула на дочку, будучи, похоже, не совсем уверенной в точности приведённой цитаты. – Разрази меня гром, если это не Билл шкандыбает. В Писании сказано, что все мы сотворены из глины, но у Билла это куда заметнее, чем у всех знакомых мне парней!

Они как раз свернули с дороги в глубокую узкую колею, ведущую к ферме. Навстречу им нёсся сломя голову долговязый малый удивительно расхлябанной наружности. Он мчался напрямик неуклюжим галопом подростка, бесстрашно шлёпая жёлтыми безразмерными деревянными башмаками по грязи и лужам. На нём были коричневые короткие штаны и грязная рубаха неопределённого цвета, а довершал туалет красный шейный платок. Старая, потёртая соломенная шляпа сбилась на макушку. Из-под неё выбивались наружу спутанные вихры жёстких тёмно-каштановых волос. Рукава рубашки были подвёрнуты выше локтей, так что лицо и руки парня загорели и огрубели до такой степени, что цветом и текстурой напоминали кору молодого деревца. Услышав звук шагов, он поднял голову и остановился. Голубые глаза, бронзовый загар и тёмный пушок от пробивающихся усов над верхней губой могли бы сделать лицо юноши вполне привлекательным, если бы не застывшее на нём, подобно маске, туповато-вялое, тяжёлое и угрюмое выражение, придающее ему облик деревенского дурачка.

– День добрый, мэм, – проговорил он, коснувшись полей шляпы в знак приветствия. – Хозяин увидал, как вы идёте, и послал, стало быть, меня сказать вам, чтобы вы знали, что он сейчас, значитца, работает на пятиакровом поле.

– Беги назад, Билл, и передай, что мы скоро придём, – сказала женщина, и гонец пустился вприпрыжку обратно через поле, нелепо вскидывая на бегу ноги.

– Послушай, мамочка, а как фамилия нашего Билла? – спросила внезапно Долли, просто так, из любопытства.

– Да нет у него никакой фамилии.

– Нет фамилии?

– Нет, дочка. Он ведь подкидыш, и никто не знает, кто были его отец и мать. Мы взяли его из богадельни в семилетнем возрасте рубить кормовую свёклу на силос, и вот уже почти двенадцать лет он живёт на ферме. Как он был тогда просто Биллом, так и остался.

– Как интересно! Не представляю, как это можно жить без фамилии? А как будут называть его жену?

– Понятия не имею. Об этом будем думать, когда он сможет себе позволить таковую иметь. А теперь, милая моя, приготовься. Вон идут по полю твой отец и Адам Уилсон. Я ведь хочу только надёжно пристроить тебя, доченька. Адам – очень порядочный молодой человек. Он носит синий бант и имеет счёт в почтовом отделении[68].

– Хотелось бы мне знать, который из двух любит меня сильнее, – молвила девушка, вглядываясь из-под полей шляпки в приближающиеся фигуры, – тогда и я полюбила бы его всей душой. Но ты не волнуйся, мамочка, я знаю, как мне это выяснить, и нечего тебе лишний раз переживать.

Кандидат в женихи оказался молодым человеком довольно высокого роста, в сером костюме и соломенной шляпе, украшенной чёрно-белыми ленточками. Он курил трубку, но, приблизившись к дамам, поспешно спрятал её в нагрудный карман, шагнул им навстречу и протянул руку, нервно сжимая другой часовую цепочку:

– Ваш покорный слуга, миссис Фостер. А вы как поживаете, мисс Долли? Ещё декада – и придёт пора убирать ваш урожай, не так ли?

– Плохая примета в наших краях – загадывать заранее, – проворчал фермер Фостер, бросая тревожный взгляд на небо.

– Всё в руце Господней, – молвила миссис Фостер, набожно склоняя голову.

– Господь, конечно, нас не оставляет, но мне сдаётся, что в последние годы Он вроде бы малость подзабыл, как надо управлять погодой. Ну да ничего, в этом году, даст Бог, отыграемся. А ты, мать, что делала в городе?

Пожилая пара ушла вперёд, в то время как молодые люди отстали, в основном благодаря стараниям кавалера, который нарочно укорачивал шаги, чтобы ещё больше увеличить дистанцию.

– Послушайте, Долли, – начал он наконец, взглянув на девушку и слегка покраснев от смущения, – я только что имел разговор с вашим отцом – вы знаете, насчёт чего.

Долли, однако, явно не знала, о чём беседовал с её отцом молодой человек. Более того, она об этом не имела ни малейшего представления. На её прелестном веснушчатом личике было написано откровенное любопытство и ожидание.

Такая тактика заставила Адама Уилсона несколько смешаться и покраснеть ещё больше.

– Вы прекрасно знаете, о чём у нас шла речь! – нетерпеливо выпалил он. – Я говорил с ним о женитьбе.

– Как, неужели вы хотите жениться на моём папочке?!

– Ну вот, всегда вы так! Вам хорошо надо мной смеяться, а я ведь серьёзно говорю, Долли. Ваш отец сказал, что не возражает, если я стану членом вашей семьи. Вам давно известно, как сильно и верно я люблю вас…

– Как же мне может быть это известно?

– Но ведь я сам говорю вам. Неужели этого мало?

– А вы пытались хоть раз доказать мне вашу любовь?

– Доказать? Дайте мне любое задание – и сами увидите, как я с ним справлюсь.

– Иными словами, до сих пор вы ничего не сделали?

– Я не понимаю. Я сделал всё, что только мог.

– А что вы скажете об этом? – И она вытащила из корсета изрядно помятый побег дикого шиповника, что цветёт по обочинам дорог в сельской местности. – Вам ни о чём не напоминает этот цветок?

Адам улыбнулся и хотел было ответить, как вдруг брови его грозно нахмурились, губы плотно сжались, а глаза засверкали гневом при виде показавшейся вдали человеческой фигуры, быстро приближающейся к ним. Устремив свой взор в ту же сторону, девушка увидела на тропинке через три поля одетого в чёрное стройного, худощавого мужчину.