Россия в путах лжи - Николай Ващилин

Николай Ващилин, 2011

Мобильные Дыбильники

Что случилось с советским народом, самым ОБЛИКОМОРАЛЕ народом в мире? Ведь не то что за границу выехать, купить в кредит этажерку не давали без характеристики, без обсуждения на открытом профсоюзном собрании и утверждении тройкой — директор, партком, местком. Поскольку все были охвачены процессом созидательного коммунистического труда, то это было поголовно всё население СССР /250 миллионов голов крупного и мелкого/. Предприниматели и не работающие поэты, вроде Иосифа Бродского все сидели в лагерях лет по пять, по семь. Все не вымерли ещё, да и подросшие дети и внуки должны были с молоком матери или пивом с водкой /ёрш/ отца всосать эту соковую идеологию и этику поведения. Ну, например, не трахаться в автобусах, электричках и поездах метро/где оно есть/ на глазах у честной публики. А то замучают советами. Или как в Америке, с которой мы многое и слизали, не распивать пиво на улице, не спрятав бутылку в бумажный пакет.

Хрена лысого! Пришла весна человечества, распустились дети, цветы, как говориться, жизни!

И понеслось. Сначала гремели на всех улицах и во всех трамваях магнитофоны с РЭПОМ. Блин, читать тихо в трамваях перестали, как говориться про себя, /ну или про кого нибудь ещё, если про тебя не пишут/. Перешли на РЭП! Представь, чувак в десятом классе, "Войну и Мир" Льва Толстого слушает по дороге в школу в стиле РЭП, а сограждане вынуждены повторять пройденное, в новой, современной форме. Учили мы их иностранным языкам, устраивали по блату, в школы с углублённым обучением английскому языку/ чтобы легче сваливать было из этого коммунистического рая/, а они всё переделали в современный мат и чешут им повсеместно. То что мы произносили шёпотом — ПИ@ДЕЦ, они орут на Невском — ПИПЕЦ, то что у нас называлось ****Ь /15 суток пришивали мгновенно/, у них самое распространённое и часто употребляемое — БЛИН!

Крах системы ПРИЛИЧИЯ наступил с новым шагом развития человеческой цивилизации — внедрением в быт мобильного телефона. До этого момента телефон в обиходе уже был много лет, с начала ХХ века когда его изобрёл Томас Эдисон. Тогда уже люди сталкивались с некоторыми проблемами, привнесёнными в быт этим изобретением. Ну, например, в гостинице Санкт-Петербурга, поздним вечером из одного номера истошные крики разбудили постояльцев, и на вопрос к горничной, что за крики, она отвечала, что господа с Москвой разговаривают.

Так можно же и по ТЕЛЕФОНУ поговорить! Это означало, что телефон служил удобству гражданина и окружающих. Когда телефон весил несколько килограммов и носить с собой его было обременительно, то для удобства граждан на улицах устанавливались телефонные будки, в которых можно было уединиться и пошептаться с подругой об интимном. Подслушивание телефонных разговоров считалось не приличным, и преследовалось законом. Чтобы тайной полиции /КГБ/ подслушать чей то телефонный разговор, требовалась санкция прокурора.

Пришла весна цивилизации. Телефоны научились делать, величиной с кирпич и очень дорогие. Самые зажиточные пацаны, чтобы показать свою неординарность окружающим, доставали эти кирпичи из баулов посреди Невского и пугали граждан своими, нарочито громкими, вопросами к подруге — подмылась ли она, а то ОН скоро к НЕЙ приедет. Это было даже забавно. Что то вроде номера Славы Полунина — АСИСЯЙ. Народ собирался вокруг Бори Березовского или Томаза Кикачеишвили, и гадали о содержании их публичных переговоров. При этом все отмечали, что пацаны входят в ЭЛИТУ.

К мобильникам, пацаны, на вроде Серёги Васильева, Ромы Абрамовича и Отарика Квантришвили прикупили будки, типа Бентли и Яхт Эклипс. Те, что к ним тянуться, будки купили подешевле типа Майбах и Феррари. Ну а совсем Лузеры сидят в мерсюках и ауди, сидят, вернее стоят /то есть сидят в будках типа мерседес, а стоят в пробках типа — для дыбилов/ и о чём то разговаривают по мобильникам. Ну разговаривают то всё о том же. Подмылась ли клавка, кинули ли товарища, кто бабачит, какая погода на Канарах? НО пацаны не врубаются, что своими будками перекрыли всё движение и ездить по дорогам, ни им самим, ни люду попроще, стало не возможно. Так ведь можно из башни своего замка пи@деть! А чего тот в Кайяне орёт, как резанный? А он с Майами разговаривает? А что по телефону не может позвонить? Так трубка села.

А потом настал ПИПЕЦ!. Телефончики стали доступными всему населению мира, не то что РОССИИ и странам ближнего зарубежия, которые отвалили из СССР, а потом съехались в РОССИЮ, попи@деть, как говориться и показать чего они в этом мире стоят. Там то в горах или в пустыни это мало кого ГНЕТЁТ. Ну разве, что змеюгу какую нибудь. И началось. Орут со всех сторон. Пассажирей! Ба тархон бурмандан мумкин аст! Моди, моди мишель ми тхуар хар! Фак ю, пидор гнойный. Ты, сука, чего выёживаешься! Петя, купи колбасу побольше, я кваску взяла. Падла, к трём не привезёшь, ЗАРЕЖУ! Санкцию прокурора не нужно. Слушай, сколько хочешь. На замечание — Нельзя ли потише! в ответ-Какой ХАМ, вали в свою деревню. Самое время настроить телефонных будок, куда можно было бы спрятаться, и побыть в тишине.

Но это, цветочки! Метастазы цивилизации распространились повсеместно. Ты пробиваешь в спешке товар в магазине — кассирша вынимает из своих трусов, звенящую Моцартом, трубку и начинает полчаса пи@деть со своим хахелем, восторгаясь его членом и достигнутым вчера, обоюдным оргазмом. Побыстрее можно девушка?! Я счас, вооще, закроюсь. Гала, дай ключ! У меня заглючило. ПИПЕЦ!

В опере, в Мариинском театре, вежливым, но настойчивым голосом перед спектаклем просят отключить мобильные телефоны. Любители оперы послушно отключают и, затаив дыхание, прислушиваются к вибрациям голоса примадонны. И как гром среди ясного неба у крутого загремел телефон. Кто говорит? Слон! А что надо? Шоколада.

Стоит мент типа полицай на перекрестке, собирает дань. Сбило велосипедиста и его голова подкатилась прямо к менту. Из его кармана заорал ВЛАДИМИР СЕМЁНОВИЧ ВЫСОЦКИЙ — А я с работы прихожу, язык за спину заложу и бежу тебя по городу шукать. И гладя в глаза оторванной голове, он начинает громко уговаривать свою пассию, отдаться ему после смены. Господин, полицай! Человека сбили! А я не Христос! Его уже не воскресить!

Пришёл к урологу на массаж простаты /сулико, по нашему/. Встал на четвереньки. Он палец в моё анальное отверстие засунул, а другой рукой поющую трубку берёт, и в ритме вальса? Выворачивает мне кишки. Доктор, доктор, ведь больно! Вы доминанту Ухтомского в институте изучали? Сосредоточенно можно делать только одно дело! Инспектор сраный! Так я же вам деньги плачу! Ведь не по ОМС же! Тогда ко мне больше не приходите. Я вас в гробу видел. В белых тапочках!

Николай Ващилин, 2011

Голый Михалков — это не гипербола…

Жаркий, душный день 23 июля 2011 года. Михалков плещется в бирюзовых водах Средиземноморья. Абсолютно голый. Кирилл Разлогов, тоже, видимо, без трусов лежит в подмосковном пруду. А меня угораздило поставить на плеер нашумевшую картину ЦИТАДЕЛЬ, чтобы пролистнув её до новостей из Норвегии, не смотреть больше никогда! Тем более, что потратил я свои пенсионные деньги на этот диск, только потому. что прочитал рецензию Разлогова, натужено выводящего синтетическую теорию Большой Гиперболы, присущей, якобы, последним картинам Никиты Михалкова под общей транскрипцией УС-2. Очевидно, что если Разлогов не сопьётся и взявшись за теоретизирование, немного ознакомится с основами математики, то он поймёт, что речь может идти не о гиперболе, а о ГИГАНТИЗМЕ последних фильмов Никиты Михалкова. Или в медицинской терминологии — акромигалии/нарушении производства гипофизом гормона роста/.

Досмотрел я фильм до третьего эпизода, с которого и ушёл с премьерного показа Цитадели в районном клубе, где героиня Анны Михалковой родила в кузове гуттаперчевого пупса, а соседний солдат прямо при ней помочился, и пошёл в поликлинику сдавать свои анализы. К этому часу подоспел у меня на плите суп из лисичек. Заправил я его сметанкой, укропчиком посыпал и слышу из кухни диалог Котова со Сталиным. Котова речи не слышно, говорит и за него и за себя товарищ Сталин. Умно говорит. Мы тебя, говорит, посадили в тюрьму, чтобы когда надо-выпустить. Супчик благоухал лисичками и укропом, живописно проглядывая сквозь белизну сметанки. Ладно, думаю, хрен с ним. Разогрею второй раз. Отставил я супчик, и, как та девочка в неуёмном и образном воображении Михалкова, набив рот попкорном, начала его жевать только после окончания Предстояния, пересмотрел эту сцену ещё раз. Такого Сталина я ещё не видел. Товарищ Сталин сказал свои слова, а я даже не подумал задать себе вопрос, кто его играет. Его никто не играл. Это был Сталин из моего детства. Я его видел в кино ещё живым. В киножурнале Новости Дня, который крутили перед фильмом. Потом массу карикатурных исполнений в советских фильмах про войну. Да и в Предстоянии пахнуло тем же нафталином. Но дело не в этом. Очнулся я в слезах и рыданиях, от шума моторов мерседесов, нет танков. Наши, наши! Ну конечно, это же сам Михалков. Я узнал его, несмотря на густой слой грима. Когда фильм закончился и повтором пошли начальные аккорды диска с трафаретом ПРОСМОТР-ЭПИЗОДЫ- НАСТРОЙКИ. Повторять фильм не хотелось, как не хочется просить комету пролететь ещё раз. Это неуместно. Рыдал я от просветления, от благодати спустившейся на меня. От схлынувшей злобы, от вселенской любви. Я встал пред иконой и помолился. Вознёс благодарение Всевышнему. Слава тебе Боже! Слава тебе Боже! Слава тебе Боже!