Чагин - Евгений Германович Водолазкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знаешь, какую странную вещь придумал Исидор? Такие как бы воспоминания по ролям, что-то вроде пьесы. Не знаю, как в его голове возникла эта идея, но подозреваю, что дело здесь не обошлось без Грига — они ведь дружили.
Вера и Чагин сидели с закрытыми глазами. Это было неизменным правилом. Иногда Вера клала голову Исидору на плечо, а он ее гладил.
Исидор. Пообедаем в шашлычнице?
Вера. Той, которая по дороге на станцию?
Исидор. Да, родная, в той самой. Которая работает только летом. Избушка на курьих ножках, при ней ряды столов под навесом. Приятно есть на свежем воздухе.
Вера. Но комары, друг мой, комары… Это, конечно, большое неудобство.
Исидор. Что ж, мы сами выбрали Комарово. Знали, на что шли: в Комарово не может не быть комаров.
Вера. Если ничего не путаю, название дано в честь академика Комарова.
Исидор. Но академик Комаров, в свою очередь, назван в честь комаров. Как думаешь? Точнее, его далекий предок.
Вера. Если очень далекий, то вообще-то он мог быть и комаром: такая вот эволюция от комара до академика.
Исидор. К тому же, этот комар мог быть академиком.
Вера. Запросто. Научные династии — сплошь и рядом.
Вере удалось то, чего не смог сделать Григ: Чагин стал шутить. Что значит — любовь.
А вот еще:
Вера. Жарко.
Исидор. Хочешь, милая, я куплю мороженого?
Вера. У той мороженщицы, что стоит со своей тележкой под сосной? На тележке нарисован пингвин. Сосна — в форме буквы у, два ствола.
Исидор. Да, именно там мороженщица и стоит. Я еще думал: у сосны. Ее зовут Магда. Она в крахмальной наколке, белом халате и темно-синих налокотниках.
Вера. Налокотники — черные, но на качестве мороженого это не сказывается. Первоклассное ленинградское крем-брюле.
Исидор. С Магдой любят разговаривать комаровские пьяницы, потому что она — душевная женщина. Выслушав каждого, Магда говорит: очень вас понимаю, но на вашем месте я бы постепенно шла домой. У вас такой усталый вид!
Вера. И как у такой женщины не купить мороженого?
Исидор. Годы спустя я сюда приехал… Я, Верочка, приехал, чтобы увидеть места, где мы были счастливы, и Магда сказала мне: вы с вашей девушкой должны воссоединиться, я этого жду от всей души.
Вера. И мы воссоединились, милый.
20 апреля
Павел — Нике
А когда воссоединимся мы?
Ладно, замолкаю))
Ни в коем случае не сравниваю Чагина с Авдеем Прокопьевичем. Хотя о его проблемах с памятью мне говорила и Варвара Феодосьевна. Но эта память хранила еще очень многое. В конце концов, «Одиссей» построен по хронологическому принципу.
Я уже посылал тебе строки о детстве. А вот — о юности:
Жизни меняться дано и горным петлять серпантином.
Чувствуя жженье в ступнях, Иркутск Одиссей покидает.
Едет в туманный Петрополь, неясным стремлением движим
Видеть воочию то, что в учебнике было картинкой.
И никакой тебе забывчивости. Исидор так тщательно описывает достопримечательности Ленинграда, что в «Одиссее» местами слышится (выученный?) путеводитель. Чагин любит исчерпывающие описания — недаром список кораблей производил на него такое впечатление.
Его желание:
Сменить Ангару на Неву, зелень улиц — на камень проспектов,
Ветхих наличников тишь — на полуденный с крепости выстрел,
Буйную волю Сибири — на тесный порядок Европы.
Бросить, с вокзала звоня, двугривенный в щель автомата,
Граду сему возвестить о счастливом прибытии: здесь я!
Да, Ника, дорогая, всё хотел спросить: ты не знаешь, почему Исидор уехал именно в Тотьму?
22 апреля
Ника — Павлу
Всё очень просто. Однажды я рассказала Исидору и Вере, что в детстве часто бывала у бабушки в Тотьме. Почти каждое лето. Что-то в этом рассказе Исидора зацепило. Может быть, название.
Бабушка любила повторять сказанное якобы Петром: Тотьма — то тьма. По ее словам, Петр стоял, скрестив руки на груди, задумчив. Бабушка говорила это особым, я бы сказала, свидетельским голосом.
— Моя бабушка видела Петра Первого, — сообщила я одноклассникам в сентябре.
Это было, кажется, во втором классе.
— Круто! И что же он ей сказал?
— Тотьма — то тьма!
— И всё?
Всё. Я лишь пожала плечами. Разве этого мало?
Тотьма — то тьма, с удовольствием повторял Исидор (скрещенные руки, задумчивость). Он сразу усвоил, как произносятся подобные вещи.
Иногда просил, чтобы я рассказала еще о Тотьме. О нашем с бабушкой доме.
— Дом наш стоял на речке Пёсья Деньга…
— Волшебное название! — восхищался Исидор.
Я рассказывала, как хорошо нам с бабушкой жилось на Пёсьей Деньге. О храмах-кораблях рассказывала — как на одном из них покосился крест, лет сто назад. А может, при Петре еще — от его обидных, в общем-то, слов как не покоситься? И тогда кто-то из наших предков — Григорий… нет, Георгий — в бабушкиных рассказах эти имена чередовались… Короче говоря, он вылез на купол, дополз до креста и поправил.
Могла бы это нарисовать. Вид сверху: выступающая из купола скоба, схватившаяся за нее жилистая рука и глаза, устремленные к кресту. Парень, конечно, испытывает страх, но присутствия духа не теряет. Там, внизу, десятки задранных голов. Если сорвется, то меня не будет.
Нарисую, пожалуй. От человека кроме этого случая ничего не осталось — даже, по сути, имени, а звездный час его врезался в семейную память.
Тотьма.
Когда мои сведения об этом сказочном месте истощились, Чагин стал разыскивать их самостоятельно. Ежедневно он сообщал нам что-то новое. С каждым таким рассказом крепла его уверенность в том, что если где-то и можно жить, то, пожалуй, только в Тотьме.
Я хотела было напомнить Исидору, что он там даже не был, но промолчала. В конце концов, неизвестная мечта всегда привлекательнее известной, и это неудивительно. Удивило другое.
В какой-то момент Чагину пришла в голову мысль нам втроем поехать в Тотьму. Он предлагал добраться до Вологды поездом, а оттуда нанять машину с шофером. Вера только улыбалась и качала головой. Она считала это чистой фантазией, но Исидор не сдавался. Троянские планы Шлимана, говорил Чагин, тоже называли фантазией, а он взял и нашел Трою. Сам Исидор всю жизнь мечтал о Вере — разве это не было фантазией? А теперь они вместе.
22
