Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

Юноша обхватил рукой ее расплывшийся стан. Шаг за шагом они стали продвигаться по узкому желобу. Над головой на черном небе проносились облака. Все слабее становился свет от факелов стражников. Самым трудным участком оказался угол дома, но Готье, рискуя упасть сам, постарался скрыть зияющую пустоту, в глубине которой сверкала вода. Теперь со стока пришлось перейти на карниз. Скат крыши сменился отвесной вертикальной стеной.

— Мы почти у цели, — прошептал Готье. — Крепко держитесь за стену, я вас отпущу. Я вижу внизу лодку. Беранже, веревка и платок у тебя?

Паж передал Готье за спиной Катрин то, что тот просил. Вцепившись в одно из перекрытий, охваченная ужасом, молодая женщина не смела больше шевелиться.

Готье быстро размотал клубок, на конце которого был привязан белый носовой платок.

— Он поймал! — воскликнул Готье. — Сейчас поднимем лестницу.

Трижды натянув веревку, Сан-Реми дал знак, что пора понимать. Через несколько минут Готье уже принялся прикреплять лестницу. Это оказалось нелегко. Сам, едва удерживая равновесие, юноша кожей чувствовал охваченную паникой Катрин. Прислонившись к стене, она не произносила ни слова; было слышно, как стучали ее зубы. Готье волновался, и руки отказывались слушаться. Наконец надежно укрепленная лестница упала в воду и натянулась.

— Все идет по плану, — сказал Готье Катрин. — Ваш друг внизу, лестница в надежных руках. Я помогу вам спуститься.

Он быстро обернул ее одним концом веревки, поднятой вместе с лестницей, другой же конец привязал к своему поясу. Затем попытался оторвать Катрин от стены, но ему не удалось отцепить ее сжимавшие дерево руки. Он почувствовал, что она дрожит как осиновый лист.

— Я вас умоляю, не бойтесь. Я вас держу, даже если вы поскользнетесь или оступитесь. Тут невысоко. Смелее. Подумайте о том, что, если нам не удастся убежать, мы умрем.

Она испытывала такой страх, что ничего не слышала. Глаза ее были закрыты, она ничего не видела, но воображение рисовало ей страшные картины, усиливая головокружение. Все-таки Катрин сделала над собой усилие. Сдерживая рыдания, она оторвала одну руку и, вцепившись в Готье, сделала первый шаг.

— Так… тихонько. Хорошо. Теперь согните колено, и вы почувствуете первую ступеньку. Осторожнее, как можно осторожнее. Я вас крепко держу.

Она попыталась все исполнить, как было сказано, как вдруг внезапный порыв ветра качнул лестницу. Катрин, обезумев от страха, решила, что лестница рухнула. Под ногами была пустота. Пытаясь зацепиться, она сделала неверное движение и, жалобно вскрикнув, упала, увлекая за собой Готье.

Удар о воду оказался таким болезненным, что она сразу же потеряла сознание.

ГЛАВА XI. Троицын день

К счастью для Готье, он избежал удара о лодку. Собрав все силы, юноша вплавь добрался до Катрин, которая была связана с ним веревкой, и увлек за собой ее бесчувственное тело. Беранже с легкостью, присущей его возрасту, в мгновение ока спустился с лестницы, и они втроем вытащили Катрин из воды. Женщина была без сознания, но еще дышала.

— А я уже не надеялся вытащить ее, — прошептал Сан-Реми. — Если бы вы не додумались привязать Катрин, мы бы не нашли ее в такой темноте. Что произошло?

— Я не знаю. Она была в панике и не слышала никаких советов. Было бы лучше, если бы я спустил ее на спине, но наверху было мало места для подобных трюков.

— Главное, что она и вы здесь! Теперь бежим! Нам повезло, что этой ночью в городе шумно и никто ничего не слышал…

Сан-Реми и Готье взялись за весла, а Беранже устроился на корме, положив голову Катрин себе на колени. Лодка быстро заскользила по темной воде и успела скрыться в тени моста, когда по нему с грохотом прошла разъяренная толпа. Головорезы, распевающие песенку о молодой невесте, ожидающей возлюбленного, вместо знамени несли палку с надетой на нее окровавленной головой.

Сан-Реми брезгливо поморщился.

— Я не узнал несчастного, но ясно, что эти дьяволы решили отнести его голову супруге или невесте. Город, объятый страхом, — страшный город!

Воцарилось относительное спокойствие, и гребцы принялись работать веслами изо всех сил, так как Катрин, очнувшись, стала стонать и метаться.

— Если она будет кричать, закройте ей рот рукой, — посоветовал Сан-Реми. — Не следует привлекать внимание. Никто, кроме настоятеля, не должен знать, что с нами женщина.

—  — Вы боитесь, что даже среди монахов могут быть предатели? — спросил Готье.

— В обители ведь люди находятся не только по собственному желанию. Те, кого туда заточили, могут оказаться несговорчивыми.

Беранже фыркнул. Родители прочили его в священники, но юноша поджег монастырь, куда его поместили.

Наконец беглецы приблизились к монастырю. Его громадные очертания вдруг выросли на берегу канала. Сан-Реми уверенно направил лодку к черной арке. Беглецы увидели широкий туннель и освещенную лестницу, последние ступени которой уходили под воду.

Когда лодка стукнулась о камни, мужчина, стоявший на лестнице и освещавший ступени, облегченно вздохнул и спустился.

— Ну, вот и вы! Я так боялся, что вы задержитесь и прибудете, когда прозвонят заутреню. Я хочу сам проводить гостей в приготовленные комнаты, пока в обители еще спят. Скоро монастырь проснется.

Прекрасный крест, украшенный золотом и сапфирами, блестевший на скромной черной монашеской рясе, говорил о том, что это был настоятель августинцев. Высокий, худой, с лицом, изможденным постом и молитвами, отец Киприан де Ренваль был не из тех светских аббатов, которые используют монастыри лишь для сбора дани. Его темно-зеленые глаза блестели мистическим огнем, а голос был таким, какие ведут за собой толпу и подчиняют людей.

— Вот и мы! произнес Сан-Реми. — Но не обошлось без происшествий. Госпожа де Монсальви упала с крыши в воду. Нам удалось ее вытащить, но она потеряла сознание и, кажется, страдает. Если не хочешь, чтобы твои монахи про нее проведали, ее надо поместить в укромное место. Ей необходим уход, так как я боюсь…

Он не закончил. Руки Готье, поднявшего Катрин, чтобы вынести ее из лодки, окрасились кровью. Малейшее движение причиняло женщине боль, и она, извиваясь, протяжно застонала, едва не выскользнув из рук юноши.

— Боже мой! Она ранена? — прошептал аббат.

— Нет, не ранена, — ответил Готье, — возможно, у нее преждевременные роды. Аббат задрожал.

— Преждевременные… вы в этом уверены?

— Думаю, что да… Кровь и эти схватки говорят сами за себя. Причиной послужил сильный удар о воду. Куда мне ее перенести?

Он начал было подниматься по ступенькам, но настоятель остановил его.

— Эта дама не может здесь оставаться, — тихо, но твердо сказал он. — Можно спрятать