Конкистадоры - Дмитрий Светлов

— Фитиль!

Сейчас мало кто знает смысл словосочетания «вставить фитиль». По жизни это означает сделать выговор кому-либо, устроить нагоняй. На парусном флоте не так уж и много способов общения между кораблями. Бухнула дежурная пушка.

— Эскадре приготовиться к бою!

Сигнальщик ловко подвязал флаг фалы, и через секунду на мачте развернулось два красных сигнальных флага. На кораблях эскадры запели боцманские дудки, стали готовить палубы к абордажу. Все лишнее следовало убрать — попавший под ногу трос или вымбовка могут стоить человеку жизни. Артиллерийские расчеты начали раскреплять пушки, выбивать заглушки, баталеры открыли замки и приступили к раздаче оружия. А дон Филипп ди Дорру рассматривал врагов в подзорную трубу. Много, очень много! Одних карак в два раза больше всех его кораблей. Это приговор, против такого флота ему не устоять. Испанцы по праву гордились своими галеонами, мощными и мореходными кораблями с прекрасным пушечным вооружением. Но караки превосходили и по скорости, и по корпусу. У голландцев переменный и шельтердечный пояса собраны из дубовых досок толщиной в 25 сантиметров. Настоящая броня, которую возьмет не каждая пушка. Здесь галеон заметно уступал со своей обшивкой в 15 сантиметров. Условия предстоящего сражения изначально в пользу противника.

— Приказ транспортам каравана! Увеличить скорость и рассредоточиться!

На ветру затрепетали белый флаг с красным крестом и, через разделительный гюйс, белый флаг с широкой красной полосой.

— Дон Алато, — заговорил адмирал, не отрываясь от подзорной трубы, — я вижу только один выход. Мы связываем врага сражением и даем транспортам шанс уйти.

— Наш долг — сохранить корабли конвоя, другого пути я не вижу, — ответил капитан.

— Эскадре! Поворот на обратный курс!

На мачте взвился желтый флаг с синей полосой.

— Мы уведем противника от каравана, — пояснил свой приказ адмирал, заметил поднятую руку вахтенного офицера и скомандовал: — Исполнительный!

Корабли четко отрепетовали сигнал, и вот замыкающий строй Peces feliz начал красивый разворот. Что ни говори, а контр-адмирал Филипп ди Дорру принял абсолютно верное решение. Караки начали перестраиваться, половина кораблей вытянулась в линию, следуя параллельным с галеонами курсом. Другая часть кораблей постепенно уваливалась под ветер с расчетом отсечь охрану от транспортов.

— Нам бы продержаться до вечера, — дон Алато поежился от начинающего моросить дождя.

— Вы посмотрите на этих баранов! — воскликнул старпом.

И правда, транспорты, подняв максимально возможное количество парусов, уходили в океан плотной толпой.

— Трусы! Сколько раз им сказано о различных вариантах самостоятельного плавания! — зло заметил адмирал.

— А почему они не хотят рассыпаться?

— Потому что трусы! На всякий случай стараются прикрыться бортом другого корабля!

— Так себе же хуже! И товарища подставишь, и сам пропадешь. Никакой логики, как будто первый раз в море.

— Трусость не имеет логики, — заметил адмирал и принял из рук вестового заботливо поданную накидку из толстого шелка.

Моросящий дождь повысил его настроение. Видимость ухудшится, и караван имеет хороший шанс скрыться на океанских просторах. Матросы поставили на мостике кресло с навесом и маленький столик. Второй кок принес ароматный кофейник и накрытую салфеткой плетеную корзиночку со сладкими булочками.

— Синьоры, прошу вас, угощайтесь. — Адмирал гостеприимно указал на стол.

Старпом и вахтенный офицер незаметно прошмыгнули к рулевому, где занялись своими непосредственными делами. Капитан поддержал компанию и взял фарфоровую чашечку с ароматным напитком. Сделал крошечный глоток и заметил:

— Мы фактически выполнили половину своей задачи. Нас преследуют все неприятельские корабли.

И правда, ушедшие под ветер голландские корабли перестроились в строй фронта и нависли над испанским арьергардом. Малодушный мог бы заорать: «Нам конец!», но здесь таковых не было. Офицеры и матросы испанской эскадры выполняли свой долг, их задача была как можно дольше удерживать врага. Обе эскадры готовились к решающей фазе, и там, и тут сигнальщики переговаривались флажным семафором. Несведущий человек с улыбкой посмотрит на размахивающего руками моряка. На самом деле во флажном семафоре скорость передачи сообщения равна скорости человеческой речи. В самом древнем способе связи только одно ограничение — оба сигнальщика должны ясно видеть друг друга.

— А что это они затеяли? — Адмирал с удивлением показал на выходящую вперед группу обычных шхун.

— Хотят выйти наперерез нашей колонне.

— Да мы же их просто раздавим! Нет, погоди, адмирал Бреда никогда не выступал в роли простачка.

— А если это эскадра из метрополии? — предположил капитан.

— Да откуда ей здесь взяться? Разведка давно бы донесла. Сигнальщик! Эскадре перестроиться в две колонны поворотом вправо!

Через несколько мгновений на ветру заполоскал красный флаг с желтым крестом. А после исполнительного четные корабли повернули вправо. Над океаном разносилось пение боцманских дудок вперемешку с матом. Одним галеонам требовалось увеличить скорость, другим — уменьшить. Где-то распускали паруса, иные кратковременно поднимали дополнительные трисели. Только артиллеристы балагурили да поглядывали на своих офицеров. Когда же наступит их черед показать свое умение? Ничего нет хуже праздного ожидания. Нервничал и контр-адмирал дон Филипп ди Дорру. Обе эскадры готовы к бою, и если ему нет никакого резона торопить события, то караки могут приблизиться и дать вполне болезненный залп. Но тянут. Почему? Послышавшийся раскат орудийных залпов заставил невольно вздохнуть с облегчением. Началось! Адмирал отставил чашку с кофе и по-мальчишески выбежал на левое крыло мостика. Первый галеон левой колонны значительно осел на нос и по всем признакам тонул.

— Синьор адмирал! Семафор с Peces voladores, они тонут!

— Что с Peces divertido?

— Сбиты битенги и контрфорсы, водотечность незначительна, выходят из строя, чтобы не стать обузой для эскадры.

— Приказ на оба галеона! Экипажам покинуть корабли, эскадре подобрать моряков и включить в боевое расписание.

Что же, логичное решение. Экипажи с первых жертв усилят другие корабли и помогут в абордажном бою. Шлюпки сноровисто спускались на воду, гребцы, дружно работая веслами, собирали моряков и высаживали на проходящие мимо галеоны. Новый залп заставил вздрогнуть всем телом и с надеждой посмотреть вперед. Увы, из строя выходила следующая пара кораблей. Адмирал витиеватым матом высказал свое мнение о странном начале сражения. Но только проходя мимо тонущего галеона и увидев своими глазами страшные разрушения, он понял смысл маневрирующих впереди шхун.

— Да на этих дьявольских лоханках пушки мощнее наших! Сигнальщик! Эскадре поворот вправо на шесть румбов!

Взвизгнули блоки сигнальных фалов, и эскадра медленно повернула бортом к этим злобным и опасным шхунам. Однако маневр оказался безрезультатным. Более маневренные кораблики вовремя юркнули поперек хода галеонов и снова оказались на ударной позиции. Ярко блеснула вспышка, борт окутался дымом, и эскадра понесла еще одну потерю.

— Такое впечатление, что они с нами играют! — злобно заметил адмирал.

Надо что-то делать. Но что? Он вышел с подзорной трубой на самый край крыла и начал следить за действиями маленьких корабликов. Прекрасная маневренность — одно из важных качеств ведения боя, но еще требуется скорость, а мачты шхун ниже, чем у галеонов. Это шанс! Сегодня ровный ветер, и в двадцати метрах от поверхности моря его сила должна быть больше. Началась чреда маневров, основной целью которых было вывести эскадру на ветер и затем «свалиться» на шхуны. Поразительно, но караки не пытались идти в атаку, только пассивно держали линию и угрожающе нависали с флангов. Ближе к вечеру контр-адмирал дон Филипп ди Дорру смог выполнить свой план, но при этом потерял половину галеонов. Хотя это уже не имело принципиального значения, транспорты ушли. Настал последний момент решительной атаки и прорыва вражеского кольца.

— Дон Алато, прикажите офицерам надеть кирасы и сами не забудьте, нечего бравировать.

— А вы?

— Я адмирал несуществующего флота, судьба сама поставит последнюю точку.

Испанская эскадра развернулась строем фронта, угрожая догнать и потопить зловредные шхуны. Увы, кораблики, огрызаясь кормовыми пушками, уходили от преследования, а караки наконец пошли на сближение. Залпы, удары в корпус, крики раненых и кровь. Peces plata выдержала залпы трех голландских кораблей, после чего начала медленно заваливаться на правый борт. Адмирал окинул взглядом разрушенную палубу с нагромождением сбитых рей, обломками мачт и путаницей порванных снастей. Рядом продолжал стоять вестовой.