Английский язык с Джеромом К. Джеромом. Трое в лодке, не считая собаки - Jerome Jerome

Round the camp-fire in the market-place gather still more of the Barons' troops (вокруг лагерного костра на рыночной площади собирается все больше людей баронов; troop — отряд, группа людей; troops — войска, армия), and eat and drink deep, and bellow forth roistering drinking songs (они едят и пьянствуют, и горланят буйные песни; to bellow — мычать; реветь, орать; drinking song — застольная песня), and gamble and quarrel as the evening grows and deepens into night (играют в кости и ссорятся, а вечер темнеет и переходит в ночь; to gamble — играть в азартные игры; to grow — расти, увеличиваться, усиливаться; to deepen — делать/ся/ глубже, темнее, громче и т.д.). The firelight sheds quaint shadows on their piled-up arms and on their uncouth forms (свет костра бросает причудливые тени на их сваленное в кучу оружие и их неуклюжие фигуры). The children of the town steal round to watch them, wondering (дети города = горожане подкрадываются, чтобы понаблюдать за ними с интересом); and brawny country wenches, laughing, draw near to bandy ale-house jest and jibe with the swaggering troopers (и крепкие деревенские девушки, смеясь, подходят ближе, чтобы перекинуться трактирной шуткой с самодовольными солдатами; ale-house — пивная; jibe — насмешка, колкость; to swagger — расхаживать с важным видом, чваниться), so unlike the village swains (столь непохожими на деревенских парней), who, now despised, stand apart behind (которые, забытые теперь, стоят в стороне /позади/; to despise — презирать, ни во что не ставить), with vacant grins upon their broad, peering faces (с бессмысленными усмешками на широких лицах; to peer — вглядываться, всматриваться). And out from the fields around, glitter the faint lights of more distant camps (а в полях кругом мерцают слабые огни /костров/ более отдаленных лагерей), as here some great lord's followers lie mustered (поскольку здесь собрались сторонники какого-нибудь лорда; to muster — собирать/ся/; созывать), and there false John's French mercenaries hover like crouching wolves without the town (а там французские наемники вероломного Иоанна, словно притаившиеся бездомные волки: «без города»; false — неверный, фальшивый; вероломный, лживый; to hover — реять, нависать; слоняться, болтаться; находиться в нерешительности).

executioner [,eksɪˈkju:ʃ(ǝ)nǝ] mercenary [ˈmǝ:sɪn(ǝ)rɪ]

Gay-cloaked companies of knights and squires have ridden in, all travel-stained and dusty. And all the evening long the timid townsmen's doors have had to be quick opened to let in rough groups of soldiers, for whom there must be found both board and lodging, and the best of both, or woe betide the house and all within; for the sword is judge and jury, plaintiff and executioner, in these tempestuous times, and pays for what it takes by sparing those from whom it takes it, if it pleases it to do so.

Round the camp-fire in the market-place gather still more of the Barons' troops, and eat and drink deep, and bellow forth roistering drinking songs, and gamble and quarrel as the evening grows and deepens into night. The firelight sheds quaint shadows on their piled-up arms and on their uncouth forms. The children of the town steal round to watch them, wondering; and brawny country wenches, laughing, draw near to bandy ale-house jest and jibe with the swaggering troopers, so unlike the village swains, who, now despised, stand apart behind, with vacant grins upon their broad, peering faces. And out from the fields around, glitter the faint lights of more distant camps, as here some great lord's followers lie mustered, and there false John's French mercenaries hover like crouching wolves without the town.

And so, with sentinel in each dark street (и так, с часовым на каждой темной улице), and twinkling watch-fires on each height around, the night has worn away (и мерцающими сигнальными кострами на каждом холме вокруг, прошла/иссякла ночь; height — высота, вышина; холм, возвышенность; to wear away — стирать/ся/, ослаблять/ся/), and over this fair valley of old Thames has broken the morning of the great day (и над этой прекрасной долиной старой Темзы наступило утро великого дня; to break-broke-broken) that is to close so big with the fate of ages yet unborn (чреватого большими переменами в судьбах грядущих: «еще не рожденных» поколений; big with child — беременная, на сносях).

Ever since grey dawn, in the lower of the two islands (с /наступлением/ серого рассвета = как только забрезжил рассвет, с ближайшего из двух островов; ever since — с тех пор как, с той поры; ever since the morning — с самого утра), just above where we are standing (чуть выше /того места/, где мы стоим), there has been great clamour, and the sound of many workmen (послышались громкие крики и звук множества работников = звуки строительства). The great pavilion brought there yester eve is being raised (огромный шатер, привезенный сюда накануне вечером, /теперь/ возводят; to bring), and carpenters are busy nailing tiers of seats (и плотники заняты сколачиванием рядов скамеек), while `prentices from London town are there with many-coloured stuffs and silks and cloth of gold and silver (а подмастерья из Лондона /привезли/ разноцветные ткани, шелка, золотую и серебряную парчу; `prentice = apprentice).

And now, lo! down upon the road that winds along the river's bank from Staines there come towards us (а вон — смотрите! — по дороге, что вьется вдоль речного берега, от Стэйнса к нам направляются), laughing and talking together in deep guttural bass, a half-a-score of stalwart halberd-men (смеясь и разговаривая друг с другом глубоким гортанным басом, десять рослых/крепких алебардщиков; score — два десятка) — Barons' men, these (это люди баронов) — and halt at a hundred yards or so above us, on the other bank (и останавливаются примерно в сотне ярдов выше нас, на другом берегу), and lean upon their arms, and wait (и опираются на свое оружие, и ждут).

sentinel [ˈsentɪn(ǝ)l] stalwart [ˈstɔ:lwǝt] guttural [ˈɡʌt(ǝ)rǝl]

And so, with sentinel in each dark street, and twinkling watch-fires on each height around, the night has worn away, and over this fair valley of old Thames has broken the morning of the great day that is to close so big with the fate of ages yet unborn.

Ever since grey dawn, in the lower of the two islands, just above where we are standing, there has been great clamour, and the sound of many workmen. The great pavilion brought there yester eve is being raised, and carpenters are busy nailing tiers of seats, while `prentices from London town are there with many-coloured stuffs and silks and cloth of gold and silver.

And now, lo! down upon the road that winds along the river's bank from Staines there come towards us, laughing and talking together in deep guttural bass, a half-a-score of stalwart halberd-men — Barons' men, these — and halt at a hundred yards or so above us, on the other bank, and lean upon their arms, and wait.

And so, from hour to hour, march up along the road ever fresh groups and bands of armed men (и затем каждый час: «из часа в час» идут строем все новые группы и отряды воинов), their casques and breastplates flashing back the long low lines of morning sunlight (их шлемы и нагрудники отражают длинные низкие линии утреннего солнечного света = низкие лучи утреннего солнца), until, as far as eye can reach, the way seems thick with glittering steel and prancing steeds (пока, насколько может видеть глаз, дорога не кажется забитой/наводненной сверкающей сталью и скачущими конями; thick with — густо покрытый, заполненный; prancing — скачущий, важный /о походке, манерах держаться/). And shouting horsemen are galloping from group to group (и покрикивающие всадники скачут галопом от группы к группе), and little banners are fluttering lazily in the warm breeze (и небольшие знамена развеваются лениво на теплом ветерке; breeze — легкий ветерок, бриз), and every now and then there is a deeper stir as the ranks make way on either side (и время от времени происходит более интенсивное движение, когда ряды раздвигаются с обеих сторон), and some great Baron on his war-horse, with his guard of squires around him (и кто-то из великих баронов на своем боевом коне, окруженный охраной из оруженосцев), passes along to take his station at the head of his serfs and vassals (проезжает, чтобы занять свое место во главе своих крепостных и вассалов; serf — крепостной; раб).

And up the slope of Cooper's Hill, just opposite, are gathered the wondering rustics and curious townsfolk (а на склоне Купер-Хилл, как раз напротив, собрались удивленные селяне и любопытные горожане; rustic — сельский житель; крестьянин), who have run from Staines, and none are quite sure what the bustle is about (которые прибежали из Стэйнса, и никто полностью не уверен = толком не знает, из-за чего эта суматоха), but each one has a different version of the great event that they have come to see (но у каждого есть своя версия великого события = все по-разному объясняют причину этого события, которое они пришли посмотреть; different — непохожий, другой, разный); and some say that much good to all the people will come from this day's work (и некоторые говорят, что много хорошего всем людям получится в результате = дадут события этого дня); but the old men shake their heads, for they have heard such tales before (но старики отрицательно качают головами, потому что слышали такие сказки и раньше).

rustic [ˈrʌstɪk] bustle [ˈbʌs(ǝ)l]

And so, from hour to hour, march up along the road ever fresh groups and bands of armed men, their casques and breastplates flashing back the long low lines of morning sunlight, until, as far as eye can reach, the way seems thick with glittering steel and prancing steeds. And shouting horsemen are galloping from group to group, and little banners are fluttering lazily in the warm breeze, and every now and then there is a deeper stir as the ranks make way on either side, and some great Baron on his war-horse, with his guard of squires around him, passes along to take his station at the head of his serfs and vassals.

And up the slope of Cooper's Hill, just opposite, are gathered the wondering rustics and curious townsfolk, who have run from Staines, and none are quite sure what the bustle is about, but each one has a different version of the great event that they have come to see; and some say that much good to all the people will come from this day's work; but the old men shake their heads, for they have heard such tales before.

And all the river down to Staines is dotted with small craft and boats and tiny coracles (вся река до Стэйнса усеяна маленькими лодочками, лодками и крошечными кораклами; small craft — мелкие суда, лодки; coracle — коракл, рыбачья лодка /сплетена из ивняка и обтянута кожей или брезентом/) — which last are growing out of favour now, and are used only by the poorer folk (последние теперь выходят из моды и используются только очень бедными людьми; to grow out of — выходить за рамки; выходить из употребления; favour — расположение, благосклонность; поддержка, интерес). Over the rapids, where in after years trim Bell Weir lock will stand (через пороги, где впоследствии будет находиться прекрасный шлюз Бэл-Уир), they have been forced or dragged by their sturdy rowers (их /лодки/ тащили и тянули крепкие гребцы), and now are crowding up as near as they dare come to the great covered barges (а теперь они подходят так близко, насколько решатся, к большим крытым баржам; to crowd — скапливаться, толпиться; covered barge — палубная баржа), which lie in readiness to bear King John to where the fateful Charter waits his signing (которые стоят, готовые: «в готовности» перевезти короля Иоанна /к тому месту/, где роковая Хартия ждет его подписания; Charter = Magna Charter — Великая хартия вольностей /1215 г./).