Английский язык с Джеромом К. Джеромом. Трое в лодке, не считая собаки - Jerome Jerome

yacht [jɔt] account [ǝˈkaunt]

I tried to make him see the fun of the thing, but he could not. George is very dense at seeing a joke sometimes.

Harris proposed that we should have scrambled eggs for breakfast. He said he would cook them. It seemed, from his account, that he was very good at doing scrambled eggs. He often did them at picnics and when out on yachts. He was quite famous for them. People who had once tasted his scrambled eggs, so we gathered from his conversation, never cared for any other food afterwards, but pined away and died when they could not get them.

It made our mouths water to hear him talk about the things, and we handed him out the stove and the frying-pan and all the eggs that had not smashed and gone over everything in the hamper, and begged him to begin.

He had some trouble in breaking the eggs (у него были некоторые хлопоты с разбиванием яиц) — or rather not so much trouble in breaking them exactly as in getting them into the frying-pan when broken (или, вернее, не столько трудности с их разбиванием, сколько с тем, чтобы вылить их разбитые на сковороду), and keeping them off his trousers (и не попасть ими на штаны: «удерживать их вне штанов»), and preventing them from running up his sleeve (и не допустить попадания на рукав); but he fixed some half-a-dozen into the pan at last (но он выпустил около полудюжины яиц на сковороду, наконец), and then squatted down by the side of the stove and chivied them about with a fork (а потом сел на корточки около спиртовки и раздавил их вилкой).

It seemed harassing work, so far as George and I could judge (это казалось изнурительной работой, насколько мы с Джорджем могли судить). Whenever he went near the pan he burned himself (всякий раз, когда он подходил к сковороде, он обжигался), and then he would drop everything and dance round the stove (и тогда он ронял все и танцевал вокруг спиртовки), flicking his fingers about and cursing the things (щелкая пальцами и проклиная яйца; to flick — хлестнуть, щелкнуть, стегнуть). Indeed, every time George and I looked round at him he was sure to be performing this feat (в самом деле, каждый раз, /когда/ мы с Джорджем оглядывались на него, он неизменно исполнял этот трюк). We thought at first that it was a necessary part of the culinary arrangements (мы подумали сначала, что это необходимая часть кулинарных приготовлений).

dance [dɑ:ns] culinary [ˈkʌlɪn(ǝ)rɪ]

He had some trouble in breaking the eggs — or rather not so much trouble in breaking them exactly as in getting them into the frying-pan when broken, and keeping them off his trousers, and preventing them from running up his sleeve; but he fixed some half-a-dozen into the pan at last, and then squatted down by the side of the stove and chivied them about with a fork.

It seemed harassing work, so far as George and I could judge. Whenever he went near the pan he burned himself, and then he would drop everything and dance round the stove, flicking his fingers about and cursing the things. Indeed, every time George and I looked round at him he was sure to be performing this feat. We thought at first that it was a necessary part of the culinary arrangements.

We did not know what scrambled eggs were (мы не знали, что такое яичница-болтунья), and we fancied that it must be some Red Indian or Sandwich Islands sort of dish (и полагали, что это, должно быть, какое-то блюдо краснокожих индейцев или /жителей/ Сандвичевых островов) that required dances and incantations for its proper cooking (которое требовало танцев и заклинаний для правильного приготовления). Montmorency went and put his nose over it once (Монморенси один раз подошел и сунул свой нос в сковороду), and the fat spluttered up and scalded him, and then he began dancing and cursing (и жир брызнул и ошпарил его, и тогда он /тоже/ начал плясать и ругаться). Altogether it was one of the most interesting and exciting operations I have ever witnessed (в общем, это было одно из самых интересных и захватывающих действий, что я когда-либо видел). George and I were both quite sorry when it was over (мы с Джорджем оба были весьма огорчены, когда оно закончилось).

The result was not altogether the success that Harris had anticipated (результат отнюдь не был тем успехом, которого ожидал Гаррис; to anticipate — ожидать, предвидеть; предвкушать). There seemed so little to show for the business (было так мало, чтобы показать для дела = смотреть было особо не на что). Six eggs had gone into the frying-pan (шесть яиц вылили на сковороду), and all that came out was a teaspoonful of burnt and unappetizing looking mess (а все, что получилось — чайная ложка горелой и неаппетитно выглядящей бурды; mess — похлебка, месиво, варево).

Harris said it was the fault of the frying-pan (Гаррис сказал, что это вина сковороды), and thought it would have gone better if we had had a fish-kettle and a gas-stove (думает, было бы лучше, если бы у нас были котелок для варки рыбы и газовая плита); and we decided not to attempt the dish again until we had those aids to housekeeping by us (и мы решили не пытаться готовить это блюдо снова, пока у нас не будет этих вспомогательных средств = принадлежностей для домашнего хозяйства).

anticipated [ænˈtɪsɪpeɪtɪd] unappetizing [ʌnˈæpɪtaɪzɪŋ]

We did not know what scrambled eggs were, and we fancied that it must be some Red Indian or Sandwich Islands sort of dish that required dances and incantations for its proper cooking. Montmorency went and put his nose over it once, and the fat spluttered up and scalded him, and then he began dancing and cursing. Altogether it was one of the most interesting and exciting operations I have ever witnessed. George and I were both quite sorry when it was over.

The result was not altogether the success that Harris had anticipated. There seemed so little to show for the business. Six eggs had gone into the frying-pan, and all that came out was a teaspoonful of burnt and unappetizing looking mess.

Harris said it was the fault of the frying-pan, and thought it would have gone better if we had had a fish-kettle and a gas-stove; and we decided not to attempt the dish again until we had those aids to housekeeping by us.

The sun had got more powerful by the time we had finished breakfast (солнце стало сильнее = стало припекать к тому времени, когда мы закончили завтрак/ать/; powerful — крепкий, мощный, могучий), and the wind had dropped, and it was as lovely a morning as one could desire (ветер стих, и утро было таким очаровательным, какое /только/ можно желать). Little was in sight to remind us of the nineteenth century (мало что в поле зрения напоминало нам о девятнадцатом веке); and, as we looked out upon the river in the morning sunlight (и, выглядывая /из-под брезента/ на реку в утреннем солнечном свете), we could almost fancy that the centuries between us and that ever-to-be-famous June morning of 1215 had been drawn aside (мы почти могли вообразить, что века между нами и тем незабываемым июньским утром 1215 года отошли в сторону; to draw aside), and that we, English yeomen's sons in homespun cloth, with dirk at belt (и что мы, сыновья английских йоменов в /одежде/ из домотканой материи, с кинжалом за поясом; yeomen — йомены /свободные крестьяне в Англии 14-18 веков, которые вели самостоятельное хозяйство на земле, являвшейся их наследственным наделом/), were waiting there to witness the writing of that stupendous page of history (ждем здесь, чтобы увидеть, как пишется эта чрезвычайно важная страница истории), the meaning whereof was to be translated to the common people some four hundred and odd years later (значение которой должен был объяснить простым людям четыре с лишним столетия спустя) by one Oliver Cromwell, who had deeply studied it (Оливер Кромвель, который глубоко/основательно изучил ее).

It is a fine summer morning — sunny, soft, and still (прекрасное летнее утро — солнечное, теплое и тихое). But through the air there runs a thrill of coming stir (но в воздухе пробегает дрожь приближающейся суматохи = чувствуется приближение волнения; thrill — возбуждение, глубокое волнение, трепет, дрожь; stir — движение, шевеление; суматоха, переполох). King John has slept at Duncroft Hall (король Иоанн переночевал в Данкрофт-Холл), and all the day before the little town of Staines has echoed to the clang of armed men (и весь день накануне маленький городок Стэйнс вторил бряцанью /оружия/ воинов: «вооруженных людей»), and the clatter of great horses over its rough stones (и топоту прекрасных коней по его ухабистой мостовой: «камням»; clatter — стук, громкая поступь, топот; звон), and the shouts of captains (и крикам командиров), and the grim oaths and surly jests of bearded bowmen (и свирепым проклятиям и грубым шуткам бородатых лучников), billmen, pikemen (алебардщиков, копейщиков), and strange-speaking foreign spearmen (и говорящих на чужом языке иностранных копьеносцев).

stupendous [stju:ˈpendǝs] rough [rʌf] foreign [ˈfɔrɪŋ]

The sun had got more powerful by the time we had finished breakfast, and the wind had dropped, and it was as lovely a morning as one could desire. Little was in sight to remind us of the nineteenth century; and, as we looked out upon the river in the morning sunlight, we could almost fancy that the centuries between us and that ever-to-be-famous June morning of 1215 had been drawn aside, and that we, English yeomen's sons in homespun cloth, with dirk at belt, were waiting there to witness the writing of that stupendous page of history, the meaning whereof was to be translated to the common people some four hundred and odd years later by one Oliver Cromwell, who had deeply studied it.

It is a fine summer morning — sunny, soft, and still. But through the air there runs a thrill of coming stir. King John has slept at Duncroft Hall, and all the day before the little town of Staines has echoed to the clang of armed men, and the clatter of great horses over its rough stones, and the shouts of captains, and the grim oaths and surly jests of bearded bowmen, billmen, pikemen, and strange-speaking foreign spearmen.

Gay-cloaked companies of knights and squires have ridden in, all travel-stained and dusty (группы рыцарей в пестрых плащах и оруженосцев въехали в город, грязные и пыльные; travel-stained: travel — путешествие; stained — испачканный, в пятнах). And all the evening long the timid townsmen's doors have had to be quick opened to let in rough groups of soldiers (и весь вечер двери робких/испуганных горожан должны были быстро открываться, чтобы впустить грубых воинов), for whom there must be found both board and lodging, and the best of both (для которых должны найтись квартира и стол = надо накормить и разместить, и лучшим образом), or woe betide the house and all within (иначе горе постигнет дом и всех в нем); for the sword is judge and jury (ибо меч — судья и присяжные), plaintiff and executioner, in these tempestuous times (истец и палач в эти бурные времена), and pays for what it takes by sparing those from whom it takes it, if it pleases it to do so (и платит за взятое тем, что оставляет в живых тех, у кого берет, если ему это будет угодно).

Round the camp-fire in the market-place gather still more of the Barons' troops (вокруг лагерного костра на рыночной площади собирается все больше людей баронов; troop — отряд, группа людей; troops — войска, армия), and eat and drink deep, and bellow forth roistering drinking songs (они едят и пьянствуют, и горланят буйные песни; to bellow — мычать; реветь, орать; drinking song — застольная песня), and gamble and quarrel as the evening grows and deepens into night (играют в кости и ссорятся, а вечер темнеет и переходит в ночь; to gamble — играть в азартные игры; to grow — расти, увеличиваться, усиливаться; to deepen — делать/ся/ глубже, темнее, громче и т.д.). The firelight sheds quaint shadows on their piled-up arms and on their uncouth forms (свет костра бросает причудливые тени на их сваленное в кучу оружие и их неуклюжие фигуры). The children of the town steal round to watch them, wondering (дети города = горожане подкрадываются, чтобы понаблюдать за ними с интересом); and brawny country wenches, laughing, draw near to bandy ale-house jest and jibe with the swaggering troopers (и крепкие деревенские девушки, смеясь, подходят ближе, чтобы перекинуться трактирной шуткой с самодовольными солдатами; ale-house — пивная; jibe — насмешка, колкость; to swagger — расхаживать с важным видом, чваниться), so unlike the village swains (столь непохожими на деревенских парней), who, now despised, stand apart behind (которые, забытые теперь, стоят в стороне /позади/; to despise — презирать, ни во что не ставить), with vacant grins upon their broad, peering faces (с бессмысленными усмешками на широких лицах; to peer — вглядываться, всматриваться). And out from the fields around, glitter the faint lights of more distant camps (а в полях кругом мерцают слабые огни /костров/ более отдаленных лагерей), as here some great lord's followers lie mustered (поскольку здесь собрались сторонники какого-нибудь лорда; to muster — собирать/ся/; созывать), and there false John's French mercenaries hover like crouching wolves without the town (а там французские наемники вероломного Иоанна, словно притаившиеся бездомные волки: «без города»; false — неверный, фальшивый; вероломный, лживый; to hover — реять, нависать; слоняться, болтаться; находиться в нерешительности).