Жемчужный орден - Юрий Иванович

– Какое открытие? – вполне справедливо удивился Алехандро. – Да мы еще ни одного нового отверстия не нашли. Вот когда найдем…

– А вот тогда уже будет поздно посылать приказы и распоряжения. Учитывайте, ведь их еще и подготовить надо, продумать. Так что дружба между правящими домами – это одно, а внутренние дела – совсем другое. Выгода от умеренного молчания будет очевидна.

К моменту окончания разговора из своей комнаты появился Кремон и приказал:

– Со мной пойдут Бабу и Мирта. Алехандро, останешься здесь и присмотришь за апартаментами. В той суматохе, что творится во дворце, сюда могут подбросить весьма нежелательные подарочки.

– Может, мы с тобой? – предложил барон Тулич.

– Зачем привлекать к себе лишнее внимание? Да тут и недалеко.

Профессор медицины наморщил лоб и напомнил:

– Но завтра ты с самого утра должен быть у меня на обследовании, не забудь. Тем более что и королевский лейб-медик обещал выкроить часок из своего драгоценного времени.

– Ох, а он-то зачем?

– Зря ты так. Салив действительно светило в медицине. Несмотря на то что граф Паперре не Эль-Митолан, авторитетнее его в этом королевстве всего несколько человек. От его помощи не стоит отказываться. Тем более что воды Источника ты, по непонятным мне причинам, категорически отказался попросить.

– Может, объясню со временем, – не совсем вежливо пообещал Кремон. – Надеюсь, этот Салив Паперре не слишком болтлив? А то расскажет всем про Гиблые Топи…

– Да я ему и не собираюсь ничего говорить о твоих самых великих подвигах! Он просто осмотрит тебя и выскажет свое мнение.

Уже в дверях Невменяемый обернулся и ответил с улыбкой:

– Ладно, буду вовремя.

Эту ночь молодой колдун провел вне стен королевской резиденции и только под утро вернулся со своими сопровождающими во дворец. Настроение у него было преотличное, глаза сияли, а с лица не сходила довольная улыбка. По этим признакам все поняли: племянница асдижона серьезно вскружила молодому колдуну голову. Особых шуток и подначиваний не последовало, но Алехандро с тщательно разыгрываемой скорбью патетически воскликнул:

– Один я несчастный, никем не любим и не взлелеян!

Невыспавшаяся Мирта проворчала брату:

– Да ты, я вижу, совсем позабыл, что на работе находишься.

– Кто бы говорил…

Пока баронеты Шиловски препирались по поводу поведения друг друга, Кремон получил сообщение от посыльного, развернул и, прочитав, скривился в задумчивости.

– Что за новости? – поинтересовался Бабу.

– Да вроде должны быть радостными: прибыл доверенный купец с заказанными мною фруктами из Менсалонии.

– Почему же не радуешься?

– Как вспомню, сколько они стоят!..

Тяжелый вздох молодого колдуна натолкнул хозяйственного Бабу на мысль:

– Так ты продай, хотя бы несколько.

– Кому? – хмыкнул Кремон. – Я бы с радостью и уже думал об этом. Но вряд ли владычица раскошелится.

Но его огромный телохранитель не успокаивался:

– Так ведь султан Онтара здесь.

– Верно. Но кто же нас к нему подпустит? Мы ни в одной церемонии не участвуем.

Мирта, с самого начала прислушивавшаяся к их разговору, прочитала полученное сообщение и предложила:

– Можно попробовать сделать так, что султан узнает об этом из третьих рук.

– А конкретнее?

– Ну вот же, в записке купец спрашивает: ты сам прибудешь к нему в банк за плодами или доставить тебе сюда? Если хочешь, я могу пойти за ним и по дороге намекнуть: мол, тебе они без особой уже надобности и ты ищешь покупателей на парочку лишних плодов.

– А почему только на парочку?

– Да потому, что если ты станешь продавать все плоды, значит, у тебя полный финансовый крах и их у тебя скупят не более чем за треть. А «парочка» звучит так, словно ты потакаешь своим капризам.

Даже Алехандро удивился рассуждениям сестры:

– Слушай, детка, тебя бы в торговлю, а ты тут с мечами бегаешь…

– Поговори мне еще! – нахмурила бровки Мирта, но Кремон уже принял решение:

– Хорошо, так и сделаем. Ты иди с этой запиской к купцу и проведи с ним воспитательную беседу. А я тем временем сбегаю к нашему профессору на осмотр. Такос, не проводишь баронетту?

Полковник, помалкивавший все утро, с готовностью отозвался:

– Конечно, провожу. И потом мне еще надо будет сходить за почтой. Из Плады обещали прислать все материалы рано утром.

– Отлично. – Невменяемый встал и энергично потер ладони: – У меня такое предчувствие, что в библиотеке Каменной Радуги обязательно отыскалось нечто стоящее.

– А мы с тобой? – Бабу заслонил дверь своей гигантской фигурой.

– Нет, дружище. Ты ложись и хорошенько выспись. Скорее всего, ночью ты мне опять понадобишься. Аты, Алехандро, продолжай охранять эти помещения. Кстати, вернется Мирта – пусть тоже до обеда отсыпается. Думаю, новые данные мы и без нее просмотрим и изучим.

Мирта в это время засовывала себе в сапожки метательные ножи, которые она вынула, как только вошла. Она несколько раз сильно топнула ногой, пробуя, удобно ли расположились за голенищем тяжелые полоски стали, и проворчала:

– Смотрите, изучайте… Только без женской логики вы все равно ни в чем не разберетесь!

В апартаментах, отведенных для барона Тулича, оба светила медицины с удовольствием попивали горячий чай и перекидывались витиеватыми фразами с обилием непонятных простому человеку медицинских терминов. Судя по широким улыбкам, подобная беседа доставляла им невероятное удовольствие.

Но лишь только Кремон вошел и поздоровался, чай был поспешно отставлен в сторону, камзолы сняты и повешены на спинки кресел, а молодое тело колдуна, уложенное на массажный стол, попало в крепкие и опытные руки. При этом обсуждалось все, что виделось или ощущалось пальцами: мышцы, кожа, расположение костей и виднеющиеся шрамы. Проведя полный массаж, Салив Паперре достал из своей большой сумки магический прибор, который стоил баснословных денег и помогал простым людям увидеть внутренности человека примерно так же, как это делали Эль-Митоланы-врачи. Этот прибор создавался целым коллективом колдунов самых разных специальностей, был весьма хрупок и требовал еженедельной подзарядки магической энергией. О нем мечтал каждый врач, достигший определенного положения в своей профессии и имеющий достаточно средств для его покупки.

Кроме того, так называемый «Охор» с охотой использовали и Эль-Митоланы, поскольку в окуляре прибора каждый вид внутренней структуры тела отличался по цвету от других, и таким образом было возможно более подробного рассмотреть мелкие детали. В Энормии Кремона уже не раз просматривали с помощью «Охора», так что он задержал дыхание и сжался в ожидании прикосновения леденящей нижней части прибора: