Арагац (Очерки и рассказы) - Ашот Арзуманян

Обширная деятельность Академии в этом направлении общеизвестна. Она во многом способствовала развитию армяноведения. Большой материал об Армении и армянских поселениях в разных странах собрали участники экспедиций Академии. И всюду в этих материалах мы находим строки о тяжком гнете, который душил армянский народ во владениях тогдашних Персии и Турции. Например, участник одной из академических экспедиций С. Г. Гмелин, говоря об армянских деревнях, находившихся под владычеством персидских властей в шестидесятых годах XVIII века, писал: «Обыватели живут бедно, монахи не смеют церковных сосудов, образов и других украшений употреблять всенародно, опасаясь, чтобы у них насильно не отняли».[35] Большое место описанию притеснений, которые испытывали армяне в тогдашней Персии, уделено в книге другого участника академической экспедиции XVIII века И. Г. Георги «Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений одежд, жилищ, управлений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей…».

В XVIII веке памятный вклад в дело русско-армянской дружбы и культурного сближения внесли представители петербургской армянской колонии. Например, выходец из Новой Джульфы Г. Халдарян, занимавшийся торговлей в Индии, а затем в Лондоне, в результате долгих хлопот заказал в Голландии армянский шрифт и, получив его, приобрел все необходимое для организации типографии. Передовой и прогрессивный деятель своего времени, Г. Халдарян правильно учел, что именно в России имеются перспективы для развития армянской культуры. Он перевез типографское оборудование в Петербург и создал здесь первую в России армянскую типографию. В 1780 году она была открыта. Здесь печатались книги религиозного и исторического содержания.[36] Среди них были изданы сочинения Егише и Нерсеса Шнорали.

Явлением большого культурного значения был первый армяно-русский словарь, составленный Г. Халдаряном в конце XVIII века.[37] Он выбрал «…из бездонного моря языка русского народа» около двух с половиной тысяч «наиизбраннейших слов», стремясь вывести «по тропинке языкознания» армянских читателей на широкую дорогу изучения «роскошного славного языка просвещенной России». Этой целью руководствовались и другие авторы.

Например, одновременно (в 1788 году) Петербургская армянская типография выпустила «Книгу, содержащую в себе ключ познания, букварь, словарь и некоторые правила из нравоучения», составленную «девицей Клеопатрой Сарафовой», которую исследователи предположительно считают дочерью участника армянского национального движения шестидесятых годов XVIII века, астраханского армянина Мовсеса Сарафова. В упомянутой книге содержатся «Армянский словарь с российским переводом» и «Российский словарь с армянским переводом».

В те же годы один из влиятельных членов петербургской армянской колонии подпоручик Варлаам Ваганов, известный своими переводами на русский язык выдающихся произведений армянской литературы, стремился использовать свои связи с деятелями русской культуры для развития армянского просвещения в России. По просьбе его ближайшего помощника М. Б. Маничара в Петербургской академии наук в 1782 году Я. Я. Штелин составил программу будущей армянской школы в Астрахани.

С историей зарождения армянского книгопечатания в России связано имя Маркара Захаровича Хоченца Ереванского, «мужа искусного и ученого философским наукам, знающего и приобыкшего к переводам многих книг с разных языков на армянский диалект». Он переехал в Россию из Смирны, где был переводчиком у английского консула. Знал итальянский, арабский, персидский и турецкий языки. Устроившись на государственную службу, он одновременно усердно занимался переводами. Перевел на армянский язык роман Фенелона «Приключения Телемака» и ряд других книг. В 1792 году в Нахичевани вышла книга Хоченца «Врата милосердия». В ней приводится указ Екатерины II об основании нового города армянского Григориополя (в 12 километрах от Дубоссар), в котором поселились армяне — жители городов, освобожденных от турок во время второй русско-турецкой войны. М. Хоченц работал в Петербурге в должности коллежского советника.

Армяне, нашедшие приют в России, связывали свои сокровенные надежды на освобождение Армении от персидско-турецкого ига именно с русским народом. Эти надежды казались весьма близкими к осуществлению, хотя временами сама Россия подвергалась тяжелым испытаниям и армянам приходилось ждать более счастливых времен. Но вера в освобождение, вера в помощь русского народа оставалась непоколебимой.

Находясь под турецко-персидским владычеством, армянский народ не переставал бороться за свободу. В ходе этой борьбы он обращался за помощью и к западноевропейским державам. Но нашел истинную дружбу и реальную помощь только у великого русского народа.

В 1701 году известный деятель армянского освободительного движения Исраэл Ори вел переговоры с Петром I об освобождении Восточной Армении из-под персидского владычества. Но Северная война требовала от России большого напряжения сил. Лишь после Ништадтского мира, в 1722 году, Петр I предпринял персидский поход. Россия завладела Дербентом, Баку, провинциями Гилан и Мазандаран. Однако вопрос об Армении остался в те годы нерешенным.[38]

Прошли десятилетия, прежде чем Армения и армянское освободительное движение снова заняли свое место в планах русской дипломатии. Это произошло во второй половине XVIII столетия, когда вновь перед внешней политикой царизма стала задача полного присоединения Кавказа к России.

Любопытно отмстить, что дважды в своей жизни близкое участие в судьбе армянского народа принимал выдающийся русский полководец Александр Васильевич Суворов. Эту малоизвестную сторону его биографии подробно раскрывает М. Нерсисян в своей недавно вышедшей в Ереване книге «Из истории армяно-русских отношений».

Первый случай относится к 1778 году. А. В. Суворов, бывший дотоле помощником князя Прозоровского, командовавшего русскими войсками, введенными в Крым, сменил своего безвольного и бездеятельного шефа на его посту. В то время царское правительство стремилось экономически ослабить Крымское ханство и поставить его в еще большую зависимость от России. Зная, что значительную долю доходов ханской казны составляют поборы с торговцев и ремесленников, которыми были преимущественно армяне и греки, царское правительство решило поощрить их стремление к переселению в южные районы России. Эта задача и была возложена на А. В. Суворова. В августе — сентябре 1778 года, преодолев сопротивление и козни Шагин Гирей-хана, трудности, связанные с транспортом того времени, с организацией питания переселенцев в пути и на месте нового жительства, А. В. Суворов, по его собственному выражению, «…вывел христиан из Крыма в Россию без остатку», переселив более 32 тысяч человек. При этом, по свидетельству ряда источников, великий полководец поступал «сдержанно, политично и человеколюбиво» и «вложил свою душу в это дело».[39]

Так, с участием А. В. Суворова было положено начало армянским поселениям в бывшем Таганрогском градоначальстве, в районе крепости св. Дмитрия Ростовского (ныне г. Ростов-на-Дону). Здесь в декабре 1779 года состоялась официальная закладка города Нахичевани, ставшего одним из центров общественной и культурной жизни армянского народа в дореволюционной России. Тут же уже с конца XVIII века существовали армянская школа и типография, а позднее начали свою общественно-политическую деятельность М. Налбандян, Р. Патканян и др.

Второй, более важный случай относится к 1779 году. Высоко оценив заслуги А. В. Суворова в Крыму на военном и дипломатическом поприще, императрица Екатерина II во время личной аудиенции сняла со своей одежды и пожаловала ему особый знак внимания — бриллиантовую звезду ордена св. Александра Невского, дав одновременно новое поручение. Суворову предлагалось немедленно выехать в Астрахань, принять командование войсками и, изучив положение в Армении, Грузии и Персии, сообщить о них Потемкину.

Речь шла о намерении царского правительства освободить Армению от турецко-персидского ига и присоединить ее к России. Произошло несколько встреч А. В. Суворова с представителями армянского народа, во время которых он выразил свое благосклонное отношение к вопросу восстановления армянского государства и недвусмысленно говорил о том, что Россия намерена сделать серьезные шаги в этом направлении.

В 1780–1782 годах, находясь в Астрахани, А. В. Суворов разработал план кампании, но она не состоялась.[40]

Косвенное, но деятельное участие в судьбе армянского населения юга России, Молдавии и Валахии принимал А. В. Суворов во время второй русско-турецкой войны, в которой он одержал славные победы под Кинбурном, Очаковом, Рымником, Фокшанами и Измаилом. На пути движения его армии проживало много армян. Он способствовал переселению их в безопасные места, в Россию. В этом направлении, по его поручению, действовал, например, один из его подчиненных Е. В. Хастатов (по происхождению армянин).[41]