Просто волшебство - Мэри Бэлоу

И разумеется, ожидалось семейство Флинн-Поузи. Как же без них?

Что ж, он вытерпит все это. И даже постарается получить удовольствие. Покажет себя радушным хозяином.

Мать сразу же, в день его приезда, повела Питера в столовую показать и рассказать, как она намеревается преобразить комнату, чтобы ему здесь было удобно и приятно.

– Я об этом подумаю, матушка, – ответил ей Питер. – Пожалуй, у меня есть кое-какие свои соображения.

– Конечно, конечно, душа моя! – просияла мать. – Все, что хочешь, лишь бы это не нарушило общую картину того, что я задумала. Как все-таки замечательно, что ты снова дома!

На этом Питер решил пока остановиться. Говорить с матерью всегда было непросто – все равно что биться головой об стену.

«И поговорите с матерью, Питер. Поговорите серьезно. Объясните ей, кто вы. Быть может, она всю жизнь была так поглощена своей любовью к вам, что на самом деле совершенно вас не знает. Вероятно… возможно… ей неизвестно, чего вы хотите».

Они с матерью, в сущности, никогда серьезно не разговаривали. Правда, однажды он вступил с ней в противоборство, что привело их обоих в ужасное расстройство, и до задушевных бесед дело так и не дошло. Новых, равноправных отношений взрослого сына и матери не получилось.

Но скоро все обязательно изменится. Он с ней поговорит. Не смалодушничает перед ее железной волей. Вот только повод для серьезного разговора нелепый – лавандовая столовая.

Почти все время, остававшееся до Рождества, Питер проводил во вдовьем домике, где полюбил бывать. Он часами просиживал там, растопив в гостиной камин и наслаждаясь покоем. Ему всегда нравился этот дом, который содержался в чистоте и порядке, даже когда там жили только гувернантки сестер и его учителя, занимавшиеся с ним до его поступления в школу, а иногда и потом, во время каникул. Вдовий домик представлял собой отдельный небольшой коттедж в уединенном уголке парка в окружении очаровательного садика.

Идеальное жилище для матери…

Как и в прошлый свой приезд, Питер бывал у соседей с визитами. Навестил и Тео.

– Кстати, должен тебя поблагодарить за то, что ты устроил матушке и Эдит встречу с Сюзанной Осборн, – сказал Тео, когда они с Питером сидели в библиотеке за бокалами бренди. – Я узнал об этом из их письма на следующий день. Когда после самоубийства Осборна Сюзанна исчезла, я был в школе и потому не видел, в каком расстройстве пребывало наше семейство. Все эти годы матушка думала, что Сюзанны нет в живых.

– А письма Осборна сохранились? – поинтересовался Питер.

– Сохранились, – подтвердил Тео, протягивая ноги поближе к горящему камину. – Они лежали в сейфе в бывшем кабинете Осборна. Я туда никогда не заглядываю: комната завалена старыми газетами, которые я на днях собираюсь разобрать. Предсмертную записку Осборна к отцу я никогда не видел, пока, получив от матери известие, не нашел оба письма. Одно из них – то, что к Сюзанне, – до сих пор не распечатано. Полагаю, я должен его ей отослать, хоть, как считает матушка, Сюзанна отнюдь не жаждет его видеть. Странно как-то.

– Скорее всего она просто боится его читать, – высказал предположение Питер.

– Боится? – переспросил Тео, подталкивая мыском полено в глубь камина. – А чего тут бояться? Призраков? Впрочем, увидев письмо, написанное более десятка лет назад рукой покойника, пожалуй, струсишь.

– Думаю, она боится того, что написано в письме, – сказал Питер. – Иногда лучше ничего не знать. Тем более того, что, как казалось, давно кануло в Лету. Но не будет ли она мучиться неизвестностью теперь, когда знает о предсмертной записке? Знает ли она, что записка цела?

– Только если матушка ей сказала, – ответил Тео. – Иногда я жалею, что у меня нет личного секретаря, – составление писем не самое любимое мое занятие. Но одно написать придется. Нельзя же вот так просто отправить Сюзанне предсмертную записку отца, не сопроводив ее хотя бы несколькими словами от себя лично.

– Как по-твоему, есть в письме, адресованном твоему отцу, что-то, чего нет в письме для Сюзанны? – спросил Питер. – Ведь нужно иметь в виду, что он обращался к двенадцатилетней девочке.

Тео, приподняв брови и задумчиво глядя на огонь, сделал пару глотков из своего бокала и перевел взгляд на Питера.

– Послушай-ка, Уитлиф, а у тебя, черт возьми, что за интерес в этом? – спросил он.

– Просто интерес. Только и всего.

– Ты рассказывал, что этим летом познакомился с Сюзанной, – напомнил Тео. – А потом поехал не куда-нибудь, а именно в Бат, водил ее на концерт в Батское абатство, в Сидней-Гарденз и, наконец, в гости к Эдит. Уж не любовница ли она тебе? Имей в виду: узнав, что ты приводил к ним в дом любовницу, Морли не обрадуется.

Возникшая в его воображении картинка показалась Тео такой забавной, что он усмехнулся, а затем, откинув назад голову, громко расхохотался.

– С ним бы, право, случился нервический припадок, сказал он. – Бог его знает, что нашла в нем Эдит, но они в самом деле любят друг друга.

– Сюзанна мне не любовница, – сказал Питер, не разделяя его веселья. – И буду тебе признателен, Тео, если ты впредь воздержишься от подобных предположений. Я сделал ей предложение, но она его отвергла.

– Что ты говоришь! – нахмурился Тео. – Какого черта? Она же всего лишь школьная учительница, а ты, насколько мне известно, виконт. Ты для нее блестящая партия! Да что там блестящая! Лучше не бывает!

Питер отмолчался.

– По-моему, ей нужно знать всю правду; – проговорил он. – Все, что известно тебе и твоей матушке, а также содержание обоих писем. Возможно, ей это будет тяжело, но окончательно распрощаться с прошлым она может, лишь все узнав, я так думаю. Кроме отца, у нее никого не было, Тео, а он прострелил себе голову.

– Что ж, пожалуй, ты прав, – отозвался Тео. – Ах он, бедняга! Не знаю, согласится ли Сюзанна приехать к нам на Рождество. Бьюсь об заклад, Эдит будет в восторге, да и матушка обрадуется. Она, к слову сказать, приезжает послезавтра. Посмотрим, как она к этому отнесется. Да я бы и сам не прочь повидаться с Сюзанной. Мне она всегда нравилась. Помню, однажды летом я учил ее грести. И у нее, знаешь ли, это прекрасно получалось. Сама такая маленькая, ручки как палочки и поразительные рыжие волосы. Они у нее до сих пор такие?

– Они у нее золотисто-каштановые, – ответил Питер.

У него и в мыслях не было склонить Тео к тому, чтобы пригласить Сюзанну в Финчем. Как раз наоборот, он хотел, чтобы Тео, захватив письма, вместе с леди Маркем отправились к ней в Бат. И там, поговорив с Сюзанной и передав ей записку отца, они помогли бы ей навсегда перевернуть эту страницу ее жизни.

– Ты в самом деле собираешься ее пригласить? – спросил Питер.