Драконов не кормить (СИ) - Лазаренко Ирина

Пока Илидор таращился на Эпадия, не понимая, куда разбежались от него все слова, голос подал Йеруш Найло.

– Да легко, – произнёс он скучным тоном, который наверняка утащил у кого-то другого в ночи, поскольку Йеруш Найло так не разговаривает. Развернул свою стопку бумаг, положил ногу на ногу и взял уголёк, готовый записывать. – Что передать вашему стряпчему, семье, наследникам, друзьям и врагам?

– Чего? – моргнул Эпадий и пальцем оттянул высокий ворот своей травно-зелёной рубашки. – Какие стряпчие? Драконицу мне привезите, говорю. Огненную бабу.

– Привезём, – угодливую улыбку Йеруш тоже явно спёр у кого-то, а может, даже не у одного, слишком уж противно-сальной она была, будто составленная из десятка других угодливых улыбок. – Мы привезём драконицу, она вас съест, и что тогда мы должны будем передать вашему стряпчему, врагам, семье…

– С-с… – из Эпадия будто выпустили воздух, он съёжился, будто застигнутый за чем-то постыдным только сейчас. – Съест? Почему съест? У вас там разве не этот, как говорят… – покрутил кистью. – Бурдак с драконьими бабами. А?

Илидор и Найло молча смотрели на него. Илидор – зло, Найло – с выражением терпеливого ожидания: дескать, что всё-таки передать вашим врагам, когда драконица вас сожрёт?

– Ну ладно тогда. Тогда не надо везти. – Эпадий поднялся, неловко поджал руки к животу, шагнул назад, замялся, вспомнил про свой плащ, неловко скомкал полу. – А точно у вас там не бурдак, ну?

Когда он наконец отошёл, отирая лоб, оглядываясь по сторонам – какие ещё прекрасные идеи содержит этот славный мир? – Найло назидательно произнёс:

– Учись, пока я жив. Ты бы, небось, принялся бормотать о правилах и «это совсем не то, что ты подумал»…

– Не, – Илидор потянулся к рёбрышкам. – Я бы просто ему врезал.

– Ну-ну, – Йеруш обернулся на стражников, которые стояли у двери, прямые, как черенки лопат.

Дракон пожал плечами. Он ожидал, что Найло вернётся к своим почеркушкам, но тот не торопился уходить обратно в «дайте подумать», смотрел на Илидора задумчиво, покачивал зажатым между пальцев угольком.

– Правила – это как попытка держать дым в трубе, – наконец изрёк Найло. – Что-нибудь да просочится. Сквозь правила про межвидовые отношения тоже что-нибудь да просачивается, да, ну скажи?

Дракон обгрызал рёбрышко.

– Ну скажи, Илидор!

Тот поморщился.

– Всякое бывает. Не ори.

Потому подростков и выводят в Айялу, когда они обретают человеческую ипостась – чтобы расширить мир детского крыла, сделать драконышей менее зависимыми от воспитателей. Потому по лабораториям ходят старейшие – бдят хотя бы за тем, за чем могут. Потому, как говорят, в прежние времена нескольким эльфам просто оторвали руки, которые те вздумали распускать, и ещё говорят, даже драконы могут так делать. Илидор не знал, правда ли это, и не знал ни одного дракона, который оторвал бы эльфу руку безнаказанно, зато он помнил сподручника, который пропал из Донкернаса мгновенно, стоило лишь ему зажать в тёмном углу снящую ужас Шатэмаат. И ещё Илидор помнил, какую порку получил Яшуммар, стоило ему погладить по плечику Цедду Хамло – кожа со спины Яшуммара потом свисала лохмами, но даже лечивший его Диер Ягай кривил губы с таким видом, словно сокрушался, что дракону маловато досталось. А эфирный Рдук был сослан в лаборатории после того как порассуждал в спальном крыле о допустимости и даже весьма-себе-желательности связей с эльфами – дескать, ну что такого-то, не сильно они отличаются от драконов и очень даже привлекательны вообще-то. Рдука явно сдал кто-то из шпионов, но остальные драконы, по правде говоря, даже испытали некоторое облегчение.

– В Донкернасе ничего нельзя скрывать долго, – наконец сказал Илидор, потому что взгляд Найло уже почти прожёг в нём дыру. – Хоть ты из шкуры выпрыгни, все всё узнают рано или поздно. Обычно рано. Эта сраная тюрьма очень маленькая на самом деле, очень туго набитая эльфами и драконами, ты ведь замечал?

– Ты не считаешь её тюрьмой, – вместо ответа возразил Йеруш.

Илидор не усмехнулся ехидно, сдержался. Если Найло думает так – что же, тем лучше.

– Но однажды ядовитая драконица сбежала с эльфом, – продолжал он. – Давно, ещё до моего рождения. Можешь расспросить других, они расскажут больше; драконицу звали Дизэйра, а эльфа… не помню. Когда они сбежали, Дизэйра даже не должна была потерять ипостась, понимаешь, как ловко? Слово связывает нас с эльфами, в первую очередь с учёными и магами Донкернаса – ну она и осталась с учёным и магом Донкернаса. А другие говорят, что ипостась она потеряла, поскольку интересы Донкернаса были хамски попраны. В любом случае, с тех пор стало ещё строже.

– Обожаю шаткие конструкции, – фыркнул Йеруш. – Особенно когда они ходят в шкурках неразрушимого. Да-а, они ходят, такие уверенные и важные, а у самих ветер свистит во всех щелях…

Илидор поднял руку, и Найло умолк. Дракон смотрел куда-то поверх его плеча, и лицо у него было таким, словно он обнаружил там, позади Йеруша, ответ на все свои вопросы, вот просто все и разом.

Найло обернулся и сначала не заметил ничего особенного. Гости уже начали прохаживаться по залу туда-сюда. Эпадий стоит у своего стола и говорит с…

Гномом. Йеруш сперва не увидел его или же просто не понял, что видит его, ибо гном был почти на голову ниже человека, даже такого не слишком высокого как Эпадий, к тому же гном не двигался. Он стоял перед бурно жестикулирующим Эпадием, сложив на груди мощные короткопалые руки, и слушал его, лишь едва заметно шевеля массивной челюстью. Вопреки представлениям Найло о подземном народе, гном оказался безбородым, зато полностью соответствовали тем же самым представлениям крупный нос и кустистые брови. Блекло-русые волосы собраны в высокий хвост на затылке, на выбритых висках виднеются рисунки, а может, татуировки. Одежда – тёмные штаны и красно-коричневая рубашка обычнейшей шерсти, а вот жилетка диковинная, из бурого меха с густым подшёрстком и редкими длинными прядками над ним, и пояс толстый, с массивной пряжкой. На поясе висел топор или, скорее, топорина едва ли не в полгнома размером, и как-то сразу было понятно, что это гигантское оружие удобно и привычно своему хозяину, и что предложить ему снять оружие – ещё более неуместно, чем предложить снять штаны.

Илидор уже был на ногах, глаза его горели так, что золотые отблески подсвечивали ресницы.

– Пойдём к ним! – дракон оперся ладонями на стол, едва не свалив его, даром что стол был тяжеленный. – Пойдём подойдём! Йеруш, поднимай задницу, что ты пялишься на меня?

– Отцепись, – мотнул головой Найло. – И помолчи. Мне не нужен гном, мне нужно подумать, нам скоро ехать к…

– Не нужно тебе думать! Давай поднимайся! Расспросишь гнома про воду в Такароне, про Хансадарр расспросишь, давай, Йеруш, пока он не ушёл!

Найло поставил локти на столешницу, сложил пальцы шалашиком и стал смотреть на Илидора так невозмутимо, что дракону больше обычного захотелось запинать эльфа ногами.

– На кой тебе гном? Внятно, чётко и честно.

– Ты что, ненормальный? – Илидор навалился на стол, ещё мгновение – и запрыгнет на него, затопает ногами. – Это же гном! Я никогда не видел гнома!

– Так вон он стоит, пялься хоть до посинения.

– Я хочу послушать! Вдруг он расскажет про Такарон! Мне что, не может быть интересно про Такарон?

– Нет, не может, – отрезал Йеруш. – Сядь на жопу, Илидор.

Дракон уже почти послал Найло в пропасть и отправился слушать гнома сам, когда Йеруш добавил:

– Это прямое указание, сделанное в интересах Донкернаса, если ты не понял. Ты сейчас можешь сорвать наш контракт. Мы не знаем, что там делает этот гном, зачем он нужен Эпадию и как отреагирует на дракона.

Илидор едва не застонал, скрипнул зубами, полоснул Найло злым взглядом. Тот смотрел на дракона с вежливым любопытством.

Улететь прямо сейчас. Сигануть в окно, сменить ипостась и улететь. Отсюда до Такарона, должно быть, лишь немногим дальше, чем от Донкернаса, и плевать, если дракона увидит каждый встречный по пути, если эльфы сумеют отследить его маршрут. Плевать. Пока они узнают – он уже доберётся до Такарона, а там… А там его прибьют гномы.