Великая судьба - Сономын Удвал

— Нет, я не могу на это согласиться! Люди нужны здесь. А то уеду я, потом еще двое, так все и разбредемся, — твердо сказал Того.

Товарищи разошлись. На душе у Того немного полегчало. Он направился к юрте, где Максаржав беседовал с Сандуйсурэном.

— Бого, разве ты не собираешься ехать за Гунчинхорло? — спросил Хатан-Батор. — Я думаю, лучше вам отправиться группой, одному ехать опасно.

— Нет, я не могу согласиться на это, тут каждый человек на счету.

— Тогда вот что я скажу тебе, Бого. Сандуйсурэн вернется домой и пошлет людей, чтобы они привезли ее сюда. Согласен?

— Как хорошо вы придумали! — воскликнул Того.

Через два дня Сандуйсурэн собрался в обратный путь.

— Ну, сынок, передай мой наказ братьям — пусть помогают матери. Скоро наступит мирное время и мы все снова будем вместе. Поезжай спокойно, ты едешь с бывалыми людьми. И вот что еще я хотел сказать тебе, сынок: будь честен, будь тверд, жизни своей не пожалей ради святого нашего дела. Однако зря рисковать не надо, будь осторожен и сдержан. Передай товарищам мои слова.

— Счастливо оставаться, папа! Когда вы будете в Хурэ, может, и мы с мамой приедем туда повидаться с вами.

— Да сбудется твое пожелание! — сказал Максаржав, провожая сына.

Ванданов решил отправить барону Унгерну письмо:

«Великий герой-полководец, генерал барон Унгерн фон Штернберг, основатель государства, удостоенный титула дар-хан-хошой-чин-вана и звания хана, я, низкий раб ваш, осмелюсь доложить: по случаю того, что я удостоился великой награды и милости, я устроил праздник и потому задержал свой доклад. Ныне я посылаю его вам вместе с подарками, которые я хотел бы преподнести вашей милости».

Вручив посыльному пакет и подарки, он отправил его к барону.

Ванданову очень хотелось завести знакомство с одной из известных улясутайских красавиц — Жаргал, младшей сестрой жены убитого им Цултэма. Он пытался хитростью заманить к себе девушку, дал ей понять, что удостоиться внимания одного из полководцев барона Унгерна — большая честь, но девушка отвергла все его домогательства, и Ванданов рассвирепел. Он решил, что должен во что бы то ни стало уломать строптивую девицу, и послал к ней своих людей, чтобы они пригрозили Жаргал, если она будет сопротивляться.

Жаргал отослала слуг Ванданова и просила передать ему такие слова:

— Я не солдат в его войске, чтоб ему подчиняться. Если он полюбил меня, пусть поступает, как положено мужчине; а по нашим обычаям женщина не приходит сама, первая, в юрту к мужчине. Если же он намерен охотиться за мной, словно за диким зверем, то пусть тогда, как охотник, и убьет меня. А сама я к нему не пойду.

«Черт побери, вот это женщина!» — с восхищением сказал один из посланцев Ванданова.

Ванданов понял, что силой здесь ничего не добьешься, и решил отправиться к Жаргал сам. Он надел самый лучший свой наряд и в сопровождении десяти солдат отправился в гости к девушке.

Жаргал вышла им навстречу, поклонилась и, откинув полог, пригласила войти. «Что у него на уме, у этого гуна? — думала она. — Он хочет просто позабавиться или решил сделать меня своей женой? А если ему придется уехать в чужую страну, он бросит меня... Или, может быть, возьмет с собой? Не окажется ли, что я попала волку в пасть?»

Весь день она угощала гостей, развлекала их беседой, а когда наступил вечер, обратилась к Ванданову:

— Вы очень умный человек и знаете все обычаи лучше, чем наши местные нойоны... Я думаю, что мы соединим наши подушки лишь после того, как совершим официальное бракосочетание. А теперь не соизволите ли ехать к себе? Уже поздно.

Ванданов вначале было заупрямился, но, видя, что делать нечего, встал и вышел. А девушка была и в самом деле очень хороша. Талия у нее такая тонкая, что Ванданов мог бы обхватить ее двумя пальцами. Шелковый розовый дэли со звездочками был перехвачен голубым поясом, шапочка с красными лептами чуть сдвинута набок, на кончике толстой косы — кисточка с серебряными украшениями, которую Жаргал засунула за пояс справа, из рукава дэли виднеется кончик шелкового платка, пропущенного сквозь тяжелое золотое кольцо, а из-за ворота дэли выглядывает белый воротничок. Новые гутулы совсем без узора. Одним словом, невозможно было оторвать глаз от этой красавицы, от ее матового личика... Ванданов, выйдя из юрты, оглянулся, постоял в раздумье, не вернуться ли, по девушка поклонилась ему в пояс, сложив ладони, и произнесла:

— Спокойной ночи, великий полководец!

«Хотел бы я знать, кто сегодня проведет с ней ночь. Не верю, что она будет одна... Наверняка придет к ней китайский торгаш или кто-нибудь из монастырских лам. Может, вернуться?» — подумал Ванданов, но так и не решился повернуть коня и уехал к себе в лагерь.

Скоро по всей округе поползли слухи: Ванданов женится на Жаргал. «Какое это несчастье — жить с человеком, который убил твоего шурина. Лучше умереть!» — возмущались девушки.

Жаргал, всей душой ненавидя Ванданова, не нашла иного выхода, как просить помощи и спасения у Хатан-Батора. Она надеялась, что полководец не даст в обиду женщину, которой грозит насилие. Несколько дней она искала случая встретиться с командующим. «До чего же я дошла, до какого унижения! — думала Жаргал. — Но что мне еще остается? Ведь если женщина отдается мужчине, который не возьмет ее в жены, она теряет честь — так говорила моя старшая сестра».

Так как Хатан-Батор издал приказ, строго-настрого запрещающий женщинам приближаться к лагерю, Жаргал попросила знакомого старика:

— Добейтесь аудиенции у Максаржава и передайте ему, что я хочу отомстить Вандан-Буряту за свою сестру, но не знаю, как это сделать.

— Эх, ты хочешь невозможного, дочка. Хатан-Батор и Ванданов живут рядом, и негоже им ссориться. Хатан-Батор ведь стал теперь полководцем армии барона...

— Не по своей воле пошел он на службу к барону. Так говорил мой покойный шурин. Отец, прошу вас, передайте мои слова Хатан-Батору. Чем умирать от рук Вандан-Бурята, лучше погибнуть от руки Хатан-Батора!

Девушка дала старику хадак и слиток серебра. «Привратник ведь, как известно, может оказаться жаднее хана». Старик положил хадак и серебро за пазуху и вышел. Он упросил одного из цириков доложить о нем Хатан-Батору, но так как Максаржав прилег ненадолго отдохнуть и Того не хотел его будить, он решил сам пойти к старику и обо всем его расспросить.

Старик слышал, что Того — самый близкий к полководцу человек и ни днем, ни ночью не расстается с ним. Он передал ему слиток серебра и хадак и изложил просьбу девушки.

— Серебро убери, уважаемый, если полководец захочет помочь, он сделает это и так, награды ему не надо. Подожди меня здесь.

Того ушел озадаченный. Как поступить? И тут ему попался навстречу командир Даржав. «Полководец не пожелает и слышать об этом деле, — решили они вдвоем. — А что, если мы сами, ничего не говоря Хатан-Батору, передадим этой девушке ответ?..»

— Она хочет отомстить Ванданову за сестру, а в конце концов подведет полководца! Так и надо ей сказать, — посоветовал Даржав.

— И еще я скажу старику, чтобы он приходил к нам и сообщал все, что услышит о Вандан-Буряте, — предложил Того.

— Нет, не стоит впутывать его в это дело, — возразил Даржав.

Того вернулся к старику и передал ему якобы слова Максаржава.

— Все понял. Да помилует его бурхан. Видно, Батор-ван хорошо знает Ванданова... — вздохнул старик и отправился восвояси.

По всей долине реки Чигэстэй пошли разговоры, что Ванданов удостоился титула гуна и что он собирается жениться на Жаргал. На пирушках у белогвардейцев Ванданов обычно пил кумыс, а тут приказал гнать арак — видно, и в самом деле готовилась свадьба...

Приближался надом. Богачи — владельцы породистых скакунов поставили их на выстойку, готовясь к бегам. Борцы из различных хошунов тоже готовились к состязаниям, где сойдутся сильнейшие. Между двумя речками уже поставили палатки и шатры для предстоящего празднества.

Максаржав приказал позвать двух командиров: Даржава и Ламжава.

— Передайте своим цирикам: во время надома чтобы я не видел ни одного пьяного. Тому, кто напьется, велю всыпать двадцать палок. Только к ужину разрешаю каждому дать по чашке арака. Запрещаю кому бы то ни было шататься по городу. И предупредите цириков, чтобы они держали этот приказ в тайне. А сегодня я посмотрю их изделия.

Услышав распоряжение Максаржава, все засуетились.

Хатан-Батор издавна завел такой порядок: в свободное время цирики выделывали ремни, узды и недоуздки, делали подпруги, плетки и прочее снаряжение. По приезде в Улясутай он приказал собрать в двух юртах умельцев — как из числа цириков, так и мастеров, прибывших из аймаков и хошунов, — и заставил их обучать остальных.

Часть изделий шла на продажу, а на вырученные деньги Максаржав приказал покупать все необходимое для самих же цириков.