Трое - Георгий Иванов Марков

— Я понял, но было уже поздно. Откуда мне знать, что у тебя там…

— Обидел ты меня, профессор!

— Ну, давай теперь спать, — говорит Иван. — Завтра поговорим!

— Не хочется мне спать! Завтра не буду! Думаешь, хандра меня взяла, думаешь, утрам все у меня испарится, а вечером отправлюсь к Доре и все пойдет по-прежнему… опять обижаешь ты меня. И вообще-то ты не тот! Одно время с тобой можно было поделиться, а теперь… кто знает, понял ли ты что-нибудь из того, что я тебе рассказал. Хочешь верь, хочешь нет — обойдусь как-нибудь и без тебя… завтра же пойду на какую-нибудь стройку, попрошу…

Сашо глубоко затягивается и продолжает. Он начнет с самой черной работы… будет мешать известь, таскать кирпичи, помогать, будет изучать ремесло. Когда люди поймут, что он не из ленивых, его и на другую работу поставят. Слава богу, паспорт у него с собой, этого достаточно. Даже не будет стеснять Ивана. Найдет, где ночевать. Доводилось же ему видеть подле построек наспех сколоченные сараи или как рабочие живут в какой-нибудь еще не отстроенной комнате, как варят в ней фасоль, спят, работают.

— Что скажешь, а? Пойти, а? — спрашивает он.

Ему отвечает ровное, спокойное дыхание.

— Осел! — говорит Сашо. — Надел штатскую одежду и стал другим, профессорская ворона! Я приезжаю, делюсь с тобой самым важным для меня, а ты дрыхнешь!

Ему хочется встать с постели и уйти. Но за окном мелькают снежинки, и пустая улица утопает в холодном ледяном безмолвии.

Он накрывается одеялом с головой, и к нему снова приходят мысли о рабочем-железнодорожнике. Это его успокаивает… он засыпает.

Когда Сашо просыпается, в комнате уже совсем светло. Иван трясет его кровать.

— Надел штатскую одежду и стал другим! — повторяет он его вчерашние слова. — Ну, профессорская ворона!

Сашо сопит, приходит в себя.

— Слушай, Сашо, хочешь поедем в наш город, к Младену, к капитану… и к Данче, а? Вечером двинемся! Что скажешь? — Иван улыбается.

Совсем как в помещении третьей роты, когда рядовой Сашо рассказывал свои похождения, а рядовой Иван улыбался.

— Ванко! — радостно восклицает он и вскакивает с кровати.

26

«Втроем мы под одной крышей. Снова. Этого нам достаточно!»

Скрипит лестница, ведущая в тихую комнатку Младена. Хозяйка внизу, как и все хозяйки, прислушивается и дивится — к ее квартиранту пришли гости! Какие невоспитанные — так громко топают! Дай боже, чтобы поскорее убрались. Хорошо, что женщин с собой не тащат.

А Иван говорит:

— Монастырь святого Младена! Смотри ты, где устроился!

Сашо молчит, смотрит с безразличием. Всю дорогу от Софии до городка он был необыкновенно молчалив. Иван опасался, как бы он в любую минуту не повернул назад.

Младен, как полагается, встретил их на станции, дал им ключ и сразу же побежал на завод. Только спросил:

— Где остановитесь?

— Разумеется, у тебя! — воскликнул Иван.

— У меня тесновато будет! — спокойно сказал Младен. — Но располагайтесь. В обед вернусь!

— Мерси! — просопел Сашо, недовольно глядя на него. Солидный внешний вид Младена ему не понравился.

Отпирают дверь. Комнатка действительно маловата. Даже чемоданы негде поставить. Растягиваются на походной кровати Младена.

— Даже печку не купил, скряга! — ворчит Сашо.

— Тебе холодно? — Иван недоумевает.

— Замерз!

Иван снимает одеяло с кровати и закутывает друга. В висящем напротив небольшом зеркальце для бритья Сашо видит свою печальную физиономию и не может удержаться от смеха.

— Все у него здесь по-дурацки! — говорит он.

— Да.

— Перестань ты со своим «да»! Выучи какое-нибудь более человеческое слово!

— Дитя! — Иван встает. — Открывай чемоданы! Хорошо тут или плохо, пока остаемся здесь.

— Младен в обморок упадет! — Сашо снова вымещает свою желчь на Младене.

— Младен, может быть, и не упадет, но его хозяйка… готовься к неприятностям! — Иван разглядывает обстановку.

Хозяйка не слышит нецензурного замечания по ее адресу, которое отпускает оживившийся Сашо.

— Давай скорее сделаем перестановку!

Стол и стул отодвигаются в угол, ящичек с приборами, приведенными в порядок Младеном, запихивается под кровать. Этажерка с книгами выносится в коридор.

— А это? — спрашивает Сашо, указывая на абажур с красным верблюдом. — Нужно отучить его от этого мещанского вкуса!

Иван смеется. Сашо, смочив слюной кончик химического карандаша, пишет на верблюде «Младен».

Они предусмотрительные ребята. Купили пару надувных резиновых матрацев, подушки, легкие одеяла и кучу мелочей. Иван взял у кого-то деньги взаймы, и они все пошли в ход.

Надувают матрацы.

— Настоящие волынки! — ворчит Сашо, надувая щеки. У Ивана не такие мощные легкие, и его лицо бледнеет до синевы. Сашо берет и его матрац.

— Обедаем, и я ложусь! — говорит он. — Ничего не хочу знать!

Иван вынимает свои книги. Среди них и большая фотография — они втроем в военной форме.

— Повесь над его кроватью! — советует Сашо и вытаскивает кнопки из висящего на стене календаря.

Трое солдат, стоящих рядом, точно флакончики на полке в аптеке. Иван, самый высокий, желтый — «риванол», Сашо, несколько ниже, белый — «кислородная вода», — Младен, самый низкий, красный — «йод».

Такие прозвища дал им старшина Казимир. По фотографии нельзя определить цвета их лиц, однако это можно установить по многим другим признакам.

Иван вспоминает забавные истории:

— Знаешь, как я впервые познакомился с Младеном? Он читал какую-то книжку в помещении роты. Прохожу мимо него, а он спрашивает: «Извини, знаешь, что означает слово меркантильный?

— Любил он зубрить мудреные слова. — Постелив газету в углу, Сашо перебирает одежду. — И что же оно означает?

— Скупой, торгаш!

— Точно о себе спрашивал!

— Брось! Младен не такой! Видал, как встретил нас утром! Не к лицу сомневаться в товарищах.

— Это куда положить? — указывает Сашо на пиджак.

— Шкаф нам нужно купить! — говорит Иван. — Вот соберем деньжат, купим!

— Моль разводить и клопов!

— Ну, ну! Выдумаешь еще! — сердито обрывает его Иван. — Не знал я, что ты такой нытик. Тоже мне пенсионер!

— Нытик! — Сашо снова удивляется. Вот уже три дня, как они вместе, а «профессор» совсем не тот. Каким тихим был, а теперь…

— Этот индюк нарочно запаздывает! — говорит он, словно желая оправдать свое поведение. — Ты слыхал! Начальником участка заделался! И в партию приняли его. И еще какое-то рационализаторское предложение внес. И чего только не нагородил! Не успели приехать, а уже спешит похвалиться! Как бы не упустить чего!

— Завидуешь ему?

— Тьфу! — Сашо бросает на пол носки, которые вытащил из чемодана. — Младену завидовать! У тебя, наверно, температура! Он мне должен завидовать, если себя считает мужчиной!

— Это почему же?

— Я свободный человек! Уж не договорились ли вы друг друга поддерживать? Ты — начальник лаборатории, он — начальник