Рай земной - Ширл Хенке

Выхваченный из своих мучительных дум мурлыкающим голосом Алии, Аарон улыбнулся ей. Улыбка его стала еще теплее, когда он увидел на ее руках ребенка.

Ее роскошные карие глаза потемнели от раздумий, она направилась к нему навстречу с откровенным чувственным призывом, при этом ее большие, отяжеленные молоком груди соблазню ель но покачивались.

– Я просил тебя не обсуждать со мной Магдалену, – ответил он, не желая посвящать Алию в свои мысли, касающиеся ее самой и их сына. – Ты унесла ребенка далеко от деревни. Алия.

Она остановилась прямо перед ним и положила руку на его обнаженную грудь.

– Твой сын вне опасности. Видишь, какой он пухленький! Хочешь подержать его?

Аарон с удовольствием взял спящего ребенка на руки.

С самого рождения Наваро он весьма ловко держал на руках это хрупкое чудо. Каждый раз, кома он смотрел на своего ребенка, он заново поражался совершенству каждой крошечной черточки его маленького темного личика.

«Я кеду себя как настоящий отец, ведь он родился таким похожим на меня!» – подумал он.

Он с улыбкой коснулся кончиком пальца нежного носика и тонко очерченных губ, потом наклонился и поцеловал его. Когда он коснулся губами густых черных ресниц младенца, Наваро открыл глазки. Это были сверкающие голубые глаза Торреса, и они с сосредоточенным восхищением новорожденного смотрели на лицо отца.

– Я хорошо справляюсь с ребенком, не так ли, Аарон? – гордо спросила Алия, наслаждаясь узами между Аароном и его сыном, которые становились крепче день ото дня.

Да, Алия, ты хорошо справляешься.

Аарон все еще помнил испытанное им потрясение, когда Гуаканагари рассказал ему новости и он впервые увидел своего ребенка, а потом наблюдал, как на следующее утро ею младенец сосет своим похожим на бутончик розы ротиком грудь Алии.

«Что мне делать?» Он погладил головку Наваро, покрытую шапкой мягких черных волос.

Наблюдая за игрой между отцом и сыном, Алия прервала ее словами;

– Гуаканагари получил очень высокую плату за меня от Бехечио, великого касика из????????. Она из-под темных опущенных ресниц рассматривала профиль Аарона.

Он остановился и посмотрел ей в лицо:

Ты согласишься на свадьбу? Она скромно пожала плечами, по-прежнему скрыто следя за ним:

– А ты будешь ревновать, если я пойду с ним?

– Когда-то, – со вздохом начал он, – я был моложе и глупее, я ревновал тебя к твоим любовникам. Но сейчас… нет. Я только желаю тебе счастья. – «И я хочу получить моего сына». Больше он ничего не сказал, ожидая, чем объяснит Алия, почему обманывала его, когда он здесь отсутствовал.

Певчие птицы распевали в тутовых деревьях высоко над их головами, а удушливый, влажный полуденный зной усиливал тяжелый аромат цветов.

– Я не хочу ехать в Ксарагуа. Это многодневное путешествие. – Она ничего не могла прочитал на его лице, склоненном к Наваро, который снова заснул у него на руках, – Но Бехечио очень красив и богат.

– Тогда, может быть, ты примешь его предложение. – Он посмотрел на ее расстроенное лицо и остановился на тропе. – Алия, я уже женат. Я не могу взять тебя в жены. У нас не принято иметь больше одной жены. А ты, как сестра великого касика, будешь первой женой, а не второй, – ободряюще сказал он.

Она кивнула, соглашаясь с ним:

– Но если я уеду в Ксарагуа, когда ты будешь играть с Наваро? Он будет по тебе скучать – или тебя он не волнует, поскольку ты ждешь бледнолицых детей, которых принесет тебе твоя белая жена?

– Я говорил с тобой и просил Гуаканагари ходатайствовать за меня перед тобой, Алия. Ты же знаешь, что я хочу этого ребенка. Я люблю Наваро и не хотел бы разлучаться с ним. Как жена касика, ты родишь ему сыновей, а Наваро не будет там занимать такого же почетного места, какое у него здесь.

– Эта красноволосая, – ядовито сказала она, – твоя жена, она будет обращаться с моим сыном хуже, чем мой муж. Я видела полные ненависти взгляды, которые она бросала на него.

Он горько улыбнулся.

– Ты не так поняла ее. Алия. Она ревнует к тебе, но не ненавидит мальчика. – Он был не вполне уверен, что последнее правда. – Не важно, что чувствует Магдалена. Я найду хорошую таинскую няню, чтобы она помогла вырастить его. Он будет расти здесь, защищенный любовью дяди и всеми его таинскими родными, и моими тоже. – Теперь он честно смотрел на нее. – Пожалуйста, я понимаю, что у меня тяжелая просьба, но многие из твоих людей в прошлом поступали так. Ты отдашь мне Наваро, чтобы я воспитывал его?

Она пристально посмотрела на него.

– Его нельзя отнимать от груди еще несколько месяцев.

Она воспользовалась своим преимуществом, подошла поближе и потерлась грудью о его торс, а потом забрала у него ребенка.

– Я подумаю над этим, – тихо сказала она. Аарон чувствовал себя опустошенным. Вся пылкая привязанность, которую он когда-то испытывал к этой женщине, родившей ему сына, непостижимым образом исчезла. Он не хотел обижать ее, но знал, что она очень ребячлива и упряма, подвержена эмоциональным вспышкам. Ему надо быть осторожным, чтобы не вызвать в ней протест, и в то же время не стоит поощрять ее влечение.

Он нежно обнял ее за плечи и запечатлел на ее лбу целомудренный поцелуй. Потом выпрямился, стараясь не смотреть еще раз на Наваро.

– Мне надо вернуться в деревню, поскольку я обещал Каону пойти с ним на охоту.

– Ты думаешь только об охоте! Ты боишься гнева твоей безобразной красноволосой, – злобно сказала она.

Аарон засмеялся:

– Я нисколько не боюсь Магдалены. В этот момент она наверняка отмывает холодной водой свои чувствительные ноги в нашем доме.

Он продолжил свой рассказ о представлении Магдалены Танее и о маисовой плантации.

Смех Алии разносился по тропинке, которая вела в деревню. Это хорошо. Его уловка удалась. Алия не была на него сердита. Аарон молил Бога, чтобы предполагаемый брак с Бехечио состоялся, потому что тогда она, возможно, захочет оставить Наваро с ним.

ГЛАВА 16

Уже смеркалось, когда Аарон вернулся с охоты. Они с Каону убили почти дюжину хутиа. Молодой таинец с каждым разом все лучше управлялся с арбалетом, а Аарон учился его охотничьему искусству. Аарон устал до предела, но чувствовал, что охота для него – лучшее средство снять напряжение, которое внесли в его жизнь эти две женщины. Сейчас надо только поплавать, чтобы освежиться, и он почувствует себя гораздо лучше.

Он был уверен, что найдет в их доме усмиренную, а может, даже сердитую Магдалену, но с удивлением увидел, что большая комната пуста. В горшках не варился обед, да и снаружи не было видно костра, на котором она жарила ямс или свежее мясо. Он тихо выругался, проклиная причуды избалованных кастильских аристократок.