Бабочка на огонь - Елена Аверьянова

Тот надеялся, что она не уедет, что он завязал с ней контакт, и кивнул. Про золотой кулон Льва, принадлежавший Злате, найденный на месте убийства Артема Басманова Василием Сергеевичем, им же переданный — вместе с дискетой — работникам правоохранительных органов, Раскольников промолчал.

— Наверное, сказал, что я — не их поля ягодка? — ядовито, как гриб мухомор, который, она знала, вот под этой елкой всегда рос, опять задала вопрос Злата.

Раскольников промолчал. Она другого и не ждала.

— С дороги, — тихо сказала Злата, но следователь ее услышал.

Вернее, услышал он рев мотора, который тоже прощался с белым светом. Раскольников успел отскочить, потому что ему еще надо было пожить, еще в больницу к Катюше успеть и счастливым побыть.

Наверное, по-другому, по-тихому Злата не смогла бы так просто и быстро уйти из жизни. Наверное, она бы дрогнула, отказалась в последний момент от мысли пропасть навсегда отсюда, оставить свое любимое лесное место кому-то. Только бешеная скорость желтого автомобиля смогла бы помочь ей не стать арестанткой, преступницей — вечной, пожизненной. Нет, растительная жизнь не для нее — боевой и смелой.

«Я смелая, боевая», — уже в полуживом состоянии, уже мыслями там, наверху, хвалила себя Злата, подбадривала и зорко смотрела на дорогу, ища во встречных машинах «свою».

Когда огромная прямоугольная фура, безобразная, как смерть, возникла перед глазами Златы — полумертвой от страха, полуживой от напряжения, она — слабая, одинокая девушка, человечек? — крутанула руль резко, чтобы, успев опомниться, не предоставить машине возможности увильнуть. Злата еще услышала, как истошно сигналила фура. Звук поднялся в небо. Там и остался, застыл.

Через несколько дней на одном из знаменитых французских кинофестивалей фильм российского режиссера Басмановой был отмечен критиками и зрителями за то же самое, за что, в свое время, был вознесен до небес фильм Лилианы Кавани «Ночной портье» — за новый взгляд на известную тему. Бесспорный талант режиссера не вызывал сомнений. В связи со смертью Златы Басмановой фильм «Героиня» представлял ее дядя — тоже крупный российский режиссер Басманов-Маковский. Принимая от зарубежных коллег поздравления и соболезнования, Василий Сергеевич несколько замялся, отвечая на вопрос, куда можно положить цветы в знак признания Златы — на Ваганьковское кладбище или на Новодевичье.

— Как человек с исконно русскими корнями, моя племянница завещала себя похоронить в маленьком, провинциальном городке, с которым при жизни у нее были связаны личные, дорогие ее сердцу воспоминания, — кое-как отвертелся от неприятного вопроса Басманов-Маковский.

Не мог же он сказать правду: что отказался хоронить Злату рядом с Артемом Басмановым. Какое кощунство — убийца и жертва рядом.

Странный любимский следователь Родион Раскольников вместе с Катюшей Масловой — вот еще два страдальца русской литературы — забрали тело Златы и увезли в Любимск.

— И куда вы ее, бедолагу? — поинтересовался Василий Сергеевич, в душе-то радуясь, что так хорошо вопрос с захоронением разрешился.

— Злата мне сказала, что хочет к своим настоящим родителям, — ответил следователь из Любимска — подпортил Василию Сергеевичу настроение перед кинофестивалем, который вовсю уже шел, уже целую неделю гремел по Франции и по всей Европе.

И Василия Сергеевич давно бы там был, если б не смерть племянницы. Так он называл Злату по старой памяти. Наверное, еще не скоро отвыкнет называть ее просто режиссером одного фильма Басмановой.

После триумфа Златиной «Героини» картину пустили в прокат. Раскольников и Катюша Маслова тоже его посмотрели. В маленьком любимском кинотеатре было мало зрителей, и несколько из них, которым не смешно было, ушли с середины фильма. Под конец сеанса Катюша и Родион остались в зале вдвоем. Слушая заключительные слова «Героини», сказанные голосом Златы Басмановой, они — вчерашние молодожены — представляли Любимский монастырь, кладбище, три могилы рядом, одна — Анны Григорьевой — поодаль от трех. На фоне черной железной таблички, пока еще нет памятника, Злата обозначена белыми буквами масляной краски как Голубева и в скобках — Басманова.

Скоро на темном фоне экрана появятся светлые буквы «конец», но пока еще Злата — живая, и она говорит оттуда.

«…но как бы образно, мощно, ярко ни описывали все происходящее с нами талантливые люди разных эпох, когда-либо жившие, живущие и те, кому предстоит появиться на свет, никогда, ты слышишь, жизнь, никогда им не сделать это так просто, естественно, точно, как ты это делаешь. В этом сокрыта вечная тайна, которую знать не надо бы».