100 великих катастроф - Надежда Ионина

Была рыба, был и праздник. На берегу встречавшие дули в большие раковины и плясали под эту незамысловатую музыку. Креветки, вытащенные сетью, напоминали распустившуюся сакуру. Такая красота! Но именно эта красота и принесла с собой болезнь, а потом и смерть.

Сначала рыбы стало просто меньше. Именно рыба принесла с собой болезнь, которая по названию поселка стала тоже именоваться «минамата» и которая вскоре вошла во все японские медицинские справочники.

Первые признаки катастрофы, обрушившейся на рыбаков и крестьян залива Минаматы, были загадочными и жуткими. Неизвестный недуг вызывал отмирание мышц рук и ног, потерю речи, поражал головной мозг. Но начиналось все не с этого…

Сначала в поселке взбесились кошки. Они дико визжали, стрелой носились по улицам, со всего разбегу налетали на дома и людей, а затем кидались к морю, прыгали в волны и тонули. Чайки, взмыв в небо, складывали вдруг крылья, штопором вонзались в воду и оставались там бездыханными. Окуни подплывали к берегу, но были такими сонными и вялыми, что дети без труда ловили их руками.

А потом этой «кошачьей пляской» заболели люди. Врачи из больниц префектуры Кумамото определили, что мозг больных поражен частицами какого-то тяжелого металла. И тогда взоры исследователей обратились к заливу Минамата, куда тянулся канал, по которому стекала вода с производственными отходами концерна «Тиссо». Проведенный анализ показал, что в море, у устья канала, находятся частицы селена, таллия, марганца, меди, свинца, ртути.

Корпорация «Тиссо» с возмущением отвергла заключение медиков о том, что источник загрязнения воды (и следовательно, болезни) – завод в Минамата. Более того, ее представители заявили о том, что в производственном процессе не применяются какие-либо вещества, способные отравлять воду. На этой лжи корпорация и попалась. По настоянию врачей завод отвел от залива канал, и с сентября 1958 года отходы от него полились в реку, которая протекает по поселку. Через три месяца болезнь уложила в больницы людей, живших по ее берегам.

Завод в Минамата – предприятие старое, он вступил в строй еще в 1908 году. Сначала жители поселка радовались: ведь завод – это работа для тех, кто ее не имеет, это увеличение рыбацких доходов, приобщение к городской культуре. Больше не надо будет мужчинам уходить на промыслы в другие места, а женщинам продавать себя, чтобы прокормить семью. На торжественном открытии завода его директор записал в «Книге истории поселка»: «Со строительством завода атмосфера в Минамата стала более свежей. Увеличилось его население, расширилась торговля, оживилось транспортное сообщение с другими районами страны». Вряд ли кто мог тогда даже предположить, что через пятьдесят лет эта запись будет восприниматься, как издевка!

В 1908 году завод изготовил пятнадцать тонн карбида – производительность по тем временам огромная. В следующем году здесь стали выпускать сульфат аммония. Темпы производства наращивались с каждым годом, а уже в середине 1920-х годов в заливе Минамата впервые всплыла мертвая рыба. Потом мертвая рыба всплывала неоднократно, но «Тиссо» выплачивала рыбакам компенсацию. Правда, не очень щедрую, «чтобы тяга к роскоши не стала у рыбаков неодолимой».

Когда в 1944 году основатель корпорации Дзюн Ногути отошел в мир иной, никто не ведал, что за ним тянется длинный хвост преступлений. Но в памяти японцев его имя навсегда будет связано с «болезнью минамата» – первым в истории случаем отравления людей в результате загрязнения природы.

По мнению специалистов, к концу 1960-х годов «болезнью минамата» в той или иной степени было поражено сто тысяч жителей в префектурах Кумамото и Кагосима. Среди рыбаков и крестьян самого поселка были нарушены функции органов чувств, органов слуха или органов зрения, шесть процентов детей стали рождаться с церебральным параличом (по всей стране с подобным заболеванием появлялись на свет 0,2 процента малышей). Сорок малышек в Минамата были с полным набором признаков этой болезни – от судорог до потери речи.

В 1950 году выработка ацетальдегида на заводе достигла своей наивысшей мощности, и сброс ртути в залив стал наибольшим за все время существования завода. Корпорации достаточно было потратить только три процента от прибыли на сооружение очистных сооружений, чтобы трагедия поселка не разрослась до размеров национального бедствия, но…

В конце 1959 года сообщения врачей из университета Кумамото о настоящей причине болезни взбудоражило всю Японию. Заводские охранники уже не могли чинить препятствия всевозможным комиссиям, которые прибывали сюда почти каждый месяц. Общественность вздрогнула, узнав, что содержание ртути в крабах, выловленных в заливе Минамата, составляет 35,7 ppm, в кефали – 10,6 ppm, в креветках – 5,6 ppm. Японское законодательство об охране природной среды допускает содержание ртути в рыбе не выше 0,4 ppm. А когда произвели замер в устье сточного канала, то оказалось, что концентрация ртути в нем равна 2010 ppm.

После шока от такого известия власти наконец пришли в движение. Нет, они не закрыли завод. Даже не потребовали объяснений у дирекции «Тиссо». Экономический департамент префектуры Кумамото лишь запретил продажу рыбы, добытой в заливе. Что касается лова, то это было оставлено на усмотрение самих рыбаков. А сама корпорация объявила, что в годы Второй мировой войны американские бомбардировщики потопили в заливе транспорт с боеприпасами, которые в то время выпускал завод. Загрязнение произошло из-за рассеивания в воде взрывчатых веществ. А так как завод работал на оборону страны, то залив должно чистить правительство.

Во вторую половину XX века Япония вступила сверхмощной технической державой. Самые большие танкеры, самые миниатюрные компьютеры, самые высокие здания (среди стран с высокой сейсмичностью), самые быстрые поезда… Однако, когда пришла пора подвести итоги безумного технического прогресса, японцам пришлось признать, что они много приобрели, но больше потеряли.

В заливе Тогонура, например, с 1967 года никто не отваживается купаться: вода здесь коричнево-красная от химических отходов. Рыбаки уходят на промысел за 50—60 километров от берега, но даже на таком расстоянии им попадаются уродливые рыбы невиданной формы.

В залив впадает речка Уруи, которую называют «чудом». Однажды репортеры газеты «Майнити» набрали в ней воды и проявили в ней фотопленку. Газета напечатала эти фотографии, сопроводив их подписью: «“Чудо” на реке Уруи произошло благодаря усилиям бумажных фабрик, которые превратили воду в реке в проявитель».

В 1976 году у жителей острова Цусима появились признаки болезни «итай-итай» – отравление кадмием.

Жители поселка Минамата подали в суд иск на корпорацию «Тиссо». В 1972 году, когда судебное разбирательство длилось уже четвертый год, было устроено выездное заседание. Судья с помощниками отправились за показаниями к больным, недуг которых не позволял им оставить дом и приехать в Кумамото.

Рассматривался иск и Есико Уэмура, и она рассказывала в суде следующее: «Моя дочь Токомо родилась в июне 1951 года. Через два дня после родов судорога свела тело девочки. Я обняла ее и подумала: вот согрею, судорога и пройдет. Но девочка корчилась все сильнее…».

Судья пришел в дом, чтобы допросить саму Токомо. Но единственный звук, который она научилась произносить за 21 год жизни, был: «а-а-а». Да и не услышала бы Токомо вопросов судьи – она родилась глухой. Не мог решить судья, видит ли она его. В широко открытых, немигающих глазах девушки отсутствовала всякая мысль.

В маленьком соседнем дворе, покрытом щебенкой, судья увидел худого, угловатого мальчика. Неловко подбрасывая камень (который, видимо, служил ему мячом), он так же неловко пытался попасть по нему бейсбольной битой. Страшно искривленные руки не слушались, но мальчик упрямо, будто заведенный, продолжал подкидывать «мяч». Нескладные движения, которые он повторял с механической методичностью, вызывали ужас. А когда ребенок обернулся на оклик, судья увидел, что его подбородок покрывала уже седеющая щетина.

Судья долго смотрел на стареющего мальчика, а потом повернулся и тихо пошел со двора…

ПОТОПЛЕНИЕ ЛИНКОРА «НОВОРОССИЙСК»

Этот мощный по тем временам линейный корабль под названием «Джулио Чезаре» (или «Юлий Цезарь») начали строить на верфи итальянского города Генуя еще в 1910 году. Предполагалось, что он станет третьим после возводившихся там же линкоров-гигантов – «Леонардо да Винчи» и «Конте ди Кавур». Закончили сооружение линкора довольно быстро – ровно через четыре года. Хорошо вооруженное и быстроходное судно водоизмещением 24 тысячи тонн развивало скорость до 22 узлов в час. У него имелись два трехствольных орудия и три двуствольных, три подводных торпедных аппарата, весь корпус линкора был бронирован.

Но судьба всех трех линкоров оказалась похожей по своей трагичности. «Леонардо да Винчи» еще в 1916 году перевернулся от взрыва, прогремевшего под его корпусом, и затонул в Таранто возле Италии. «Конти ди Кавур» был потоплен в 1940 году английской авиаторпедой. «Джулио Чезаре» был передан в 1949 году советской стороне по соглашению о разделе военно-морского флота Италии, принятому в декабре 1943 года на Тегеранской конференции.