Карабинер (СИ) - Форс Элен

Моя новая тюрьма изводила и открывала во мне новые черты характера. Я желала забраться под броню Карабинера и нанести удар прямо в сердце. Жаждала уничтожить его также, как он меня.

Однажды я встретила его с ножом наготове, хотела вонзить его ему в руку. Сделать больно физически. Но мужчина ловко перехватил холодное оружие, рассмеялся лишь, разрезал им мои брюки и поставил раком. После чего долго трахал, прижимая лезвие к горлу, придавая остроты сексу.

Ужасно было то, что несмотря на все мерзкие слова и обиду в постели всё исчезало, превращая нас в двух животных на случке. Я забывалась, забирала всё, что он давал, цеплялась на него и грешно молила мужчину одуматься, отступиться от своего решения.

Потом я спрятала лезвие в подушке, во время секса вонзила его в плечо Карабинеру, желая оставить, но в итоге лишь залила кровать кровью, мужчина напомнил мне, что мало что чувствует. Мне лишь хотелось показать, как сильно я ненавижу и презираю такого человека как он, того кто возненавидел меня за бесплодие.

Я перестала с ним говорить. Не было смысла и желания. Нет смысла стучать в закрытую дверь, нужно найти новую.

Сегодня я встретила его на коленях абсолютно голая. Зейд хотел моего сопротивления, получит покорность. Я не оставила ему и шанса поизголяться надо мной. Делала всё сама, старалась как никогда, пытаясь в этой ситуации казаться хозяйкой положения. Забираясь на него сверху, я сама не заметила, как потеряла связь с реальностью, заигралась. Глаза закрылись сами собой от кайфа.

Карабинер остановил меня, достал презерватив, натянул и потом насадил на член, напоминая мне, что теперь я для него грязная. Мы занимались сексом только с защитой.

Я замерла, чувствуя себя глупо. Заметив промедление, он сам поднял меня за ягодицы и усадил обратно, вынуждая очнуться. Кончила я быстро и послушно на его члене, теряя силы.

Зейд оставил меня на кровати, принял душ и уехал.

Я теперь часто видела его по телевизору, он стал медийной личностью, набирая популярность. Каждый день я просыпалась и искала новые статьи о Карабинере, пытаясь понять, что происходит в его жизни.

На светских мероприятиях его постоянно сопровождала кучерявая итальянка. Совсем молоденькая, младше меня. Ей было лет восемнадцать. Не больше. Красивая и чувственная, она всегда улыбалась. На каждом фото блистала.

Зейд выбрал ту, кто родит ему. Зелёную девчушку с прекрасным здоровьем.

Сжимая телефон, я не поняла, как падаю, теряя сознание.

Зейд.

- Карризи нужно убирать. Он заточил явно на тебя зуб и ждёт любой возможности, чтобы расквитаться. – Серхео был моим доверенным, одним из многих, кому я доверял. Мы познакомились с ним давно в военной академии. Серхео не раз доказывал свою порядочность. Он был принципиальным, честным и умным.

Пока старый друг рассказывал о делах, мои мысли были далеко отсюда. Каждая минута вдалеке от Наты давалась с трудом, я постоянно думал о ней, о её запахе, губах, о том, как она меня ненавидела и желала убить.

Девчонка не скрывала своей ненависти и каждый раз придумала одно изощреннее другого. Если бы у неё было побольше опыта, она бы обязательно перерезала мне горло. Хотя, последнее, возможно, вопрос лишь времени.

На столе лежала папка с анализами и заключениями врачей по обследованию Наты. Я смотрел на неё и не хотел даже открывать. Зачем ворошить несбыточное?

Малышка была первым человеком, которого я пустил к себе в жизнь, ломая всё ради того, чтобы быть с ней. Я менял свою жизнь, желая стать другим, незнакомым себе человеком, способным иметь семью. Я хотел ребёнка именно от неё. Хотел просыпаться и целовать их, чувствовать любовь и возвращать себе чувствительность. Меня не любили никогда, а я бы обожал своих детей.

- Он мне ещё нужен. – Говорю Серхео, отвлекаясь от собственных грустных мыслей. – Да и, может, одумается. Нам нечего делить.

С раннего детства мне повторяли, что такого ублюдка как я любить нельзя. Я всего лишь выродок, выброшенный на улицу без роду и племени. Чёрный мусор. Воспитательницы не сильно церемонились с детскими чувствами.

Казалось бы, с детьми должны работать люди, любящие детей, но почему-то в нашем интернате собрались только те, кто ненавидел детей всей душой.

До подросткового возраста я ненавидел своих родителей, хотя и не знал, кто они. Не мог придумать оправдания, почему они бросили меня и подвергли вечной пытке. Позднее, когда Матео открыл мне правду, я стал ненавидеть только отца, узнав о судьбе матери. Тогда я пообещал себе, что отомщу ему и не позволю убить меня так же, как и её.

Мне пришлось постараться, чтобы выжить, не сдохнуть на Сардинии, выкарабкаться с того света и пойти в услужение Карризи, чтобы заручиться связями на будущее. Я подписал своеобразный договор с Дьяволом, где обязался продать душу. Взамен у меня появились возможности.

Чем выше я поднимался, тем сильнее меня не любили.

Ната сначала заставила меня поверить в то, что меня можно любить, а потом доказала, что такой как я не заслуживаю любви… Девчонка забралась мне под кожу и нанесла самый болезненный удар за всю мою жизнь.

Поездки за город вымотали меня, я каждый день приказывал себе не ехать к Нате, но всё равно всё бросал и мчал к девчонке. Мой личный наркотик, бесконечная слабость. Нужно было отказаться от неё, а я не мог.

- Ты расплатился с Франческой? – Я никак не мог запомнить имя девчонки, которую нашёл Амирхан. Она была дочерью какого-то музыканта и хотела, чтобы её заметили, мне нужно было сопровождение. Мужчина кивнул. – Отлично. На следующей неделе церемония награждения, нужно чтобы она была.

Франческа меня вполне устраивала. Она не липла, не просила внимание, между нами были исключительно деловые отношения.

Я бы с удовольствием выходил с Натой в свет, но что-то мне подсказывало, что девчонка могла с лёгкостью поймать журналиста и вылить на него все свои мысли обо мне. Новые скандалы мне пока были не нужны.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Ната. На-та-ша.

Невольно улыбаюсь.

Так сильно ненавидит меня, что готова убить. Маленький ягнёнок стал настоящим хищником. Не послушная. Злая. Своенравная. И только на моём члене забывает обо всём. Чего же ей не хватает?

Вижу, что чувства не изменились, но голова как была засорена мусором, так и осталась.

Иногда меня посещала мысль силой заделать ей ребёнка, не оставить выбора, но я сдерживал себя. Ребёнка мать должна хотеть, иначе возненавидит, не будет любить. Ещё сделает что с малым… Поэтому я стал предохраняться, не хочу потом в больнице соскребать остатки своего наследия.

Докатился.

Потираю виски и зеваю, нужно поспать. Голова уже туго соображает.

Телефон начинает вибрировать. Это из особняка.

- Да. – Мне редко звонили оттуда. Если решили набрать, значит, там всё не радужно.

- Сеньор Хегазу, девушке стало плохо, мы нашли её без сознания. Мы можем отвезти её в больницу?

Поднимаюсь на ноги. Сжимаю кулаки.

- Визите в ближайшую, адрес сбросьте. Я выезжаю. - Сбрасываю вызов. Только этого не хватало. – Отмени все дела на завтра. Меня не будет.

- Завтра встреча с премьером, он не поймёт и потом будут проблемы. – Серхео выполнял роль моего секретаря, потому что только ему я мог доверить свои дела.

- Похуй. Отменяй. Захочет устроить мне проблемы, узнает, кто такой Сириец. Он ему не понравится. – Я не могу думать о чём-то кроме Наты. Проклятый Паоло, где он вообще её нашёл на мою голову?

Закуриваю. Нужно что-то решать. С глаз долой, из сердца вон - не работает. Нужен другой план.

Может, отправить её в Россию? Под присмотром. Если любит, истоскуется, сама придет, не любит… Зубы скрепят в крошево.

Нет, дальше вытянутой руки не могу отогнать от себя. Не могу физически.

Нужно забирать домой. Или в тюрьму?

Или мне блядь к психиатру?

Сука.

Завожу двигатель и трогаюсь с места.

Ната.