Венецианский купец - 5. Всплеск в тишине - Дмитрий Викторович Распопов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Общество ведь вычеркнуло мой дом из достойных для посещения, — он улыбался, говорил мягко, но глаза его были холодны, словно лёд.
— Так и есть Франческо, — мягко ответил старик, с длинной белой бородой и тонкими усиками, — учитывая то, кто у тебя компаньон.
На меня никто не смотрел, но и так было понятно, о ком речь, я упрямо молчал и делал вид, что меня это всё не касается.
— Что же заставило вас тогда передумать и прийти в мой дом? — изумился он, всплеснув руками.
— Деньги Франческо, конечно же деньги, — хмыкнул второй, — мы потеряли довольно много, от действий твоего компаньона. Поэтому посовещавшись, решили предложить вам мир, но на определённых условиях.
— Хотелось бы их услышать, — удивился он, и я видел, что это действительно так. Он сам не знал причины, по какой они пришли к нам.
— Вы продаёте нам по своей цене товар, что привёз и привезёт в будущем этот молодой человек, а мы дальше устанавливаем цены сами на него при продаже в Европу.
— Марко, а можно узнать, кто это мы? — по-прежнему ледяным тоном поинтересовался Франческо.
Старик, едва разжимая рот, назвал десять фамилий, заставивших Франческо задуматься.
— Что-то ещё? — поинтересовался он, минуту спустя.
— Да, кроме этого он подпишет обязательство о том, что следующие свои, — старик замялся, подбирая слово, — нововведения, хотя бы обсудит с нами, Десятью. Просто расскажет, объяснит свои мотивы, которыми он руководствуется, чтобы мы понимали, к чему готовиться.
— Вы важная часть нобилей Венеции, но не вся, — заметил Франческо, — есть ещё союз Дандоло и парочка других не менее значимых.
— Зато у нас большинство в Большом совете, — парировал ему старик, — всегда! Мы, по большей части решаем, кто будет дожем следующий срок.
— Тут и решать-то нечего, — хмыкнул Франческо, — сегодня у вас нет выбора. Им будет либо Энрико, либо вон тот сопящий от злости парень, сидящий рядом со мной. Думаю, не нужно напоминать, что будет, если он выйдет завтра на площадь и попросит об этом народ.
— Мы ошиблись, — третий, молчавший до этого старик, произнёс первые слова, — недооценили силу его влияния на народ, особенно после наложения интердикта церкви на город, сделав архиепископа практически неприкасаемым, а также силу черни, поднятую против нас заманчивыми обещаниями, но больше этого не повторится. Это наше первое и последнее предложение, иначе мы начнём собирать собственные войска в городе, а также объявим открытое противостояние всему, что делаете вы с Энрико и поверь, нас в этом подержит большинство семейств города.
— Нам нужно подумать, — ответил ему Франческо, — это всё сеньоры?
— Где можно приобрести этот чудесный напиток? — поинтересовался первый старик с бородкой, — божественнее его я ещё никогда ничего не пил в жизни.
— Считайте, что вы пьёте золото, — намекнул Франческо, заставив их вздрогнуть от этого напоминания, все помнили мой любимый способ казни, который получали те, кто зарился на мои деньги, — его привёз Витале, из нового открытого им континента, к сожалению, он даже там, так дорог, что ему не получилось купить его в достаточном количестве. Так что он не продаётся, пьют его только наши с ним гости.
— Жаль, — старик допил напиток и поставил фарфоровую небольшую чашку на стол, — мы будем ждать ответ, но недолго.
— Прощайте сеньоры, — проводить их отправилась Агнесс, которую позвал Франческо, сам он даже не пошевелился, чтобы это сделать.
Когда жена вернулась, он поднялся, поцеловал ей руку и поблагодарив за помощь, попросил дать нам время поговорить. Она без споров, улыбнувшись мне, и подхватив маленькую турку с шоколадом, умчалась к подружкам, уже давно заждавшимся когда мы наконец закончим свою ненужную болтовню, с их точки зрения конечно.
— Шоколад! — я успел проводить только взглядом, сворованное со стола лакомство. Хотя по идее его взяла хозяйка со своего же стола, в своём доме. Можно ли это называть воровством?
Слуги нам принесли чай, и мы продолжили сидеть за столом, уже с другим напитком.
— Что скажете, сеньор Франческо? — когда затишье затянулось, первым нарушил его я.
— Думаю Витале, — он откинулся на стул, — думаю.
— Сколько мы потеряем?
— Да мы-то наоборот обогатимся, — хмыкнул он, — я поставлю им такую отпускную цену, что они будут брать со скрипом в зубах, но контроль, мы упустим контроль над ценами. Сейчас по большей части я регулирую цены, по которым закупаются нашими специями купцы, которые отдают предпочтение им над теми, что доставляют арабы. Не нужно напоминать, что то, как ты тщательно упаковываешь и хранишь товар, довозя его практически в идеальном состоянии, сильно увеличивает на него спрос и цену.
— Думаете они станут продавать всё смешивая по одним, выгодным им расценкам?
— Не только Витале, — он покачал головой, — я лишусь всех наработанных связей с европейскими купцами, а это положение, и определённый вес. Но с другой стороны, они сами, первые пришли и предложили мир. Представляешь, чего им это стоило? Сколько всего внутри себя им пришлось преломить, чтобы прийти к нам и признать своё поражение в этой битве?
— Хотите сказать битве, но не войне? — я понял его намёк.
— Именно Витале, — он тяжело вздохнул, — а ведь они правы, если они официально начнут отклонять любой вас с отцом указ, то вам останется только их всех убить, иначе ничего нельзя будет сделать. Ты готов на это?
Я открыл рот, но он сразу поднял руку.
— Нет, не отвечай, про тебя понятно, а отец, готов будет потерять всё, что он так долго строил в своей жизни? Ведь тогда республике по сути придёт конец. Он будет готов принять такое?
Его слова заставили меня задуматься, Энрико и правда, любил город даже больше, чем свою семью и такие кардинальные изменения, как смена общественного строя, точно ему бы не понравились.
— Тогда просто откажемся? — я повернул лицо к Франческо.
— Ты слишком горяч Витале, — он покачал головой, — они предложили нам свой вариант, мы предложим свой. Если они пришли с миром первыми, я считаю, что нужно торговаться, пока они готовы это делать. Возможно в результате торгов, будет достигнут приемлемый для всех вариант.
— Смотрите сами, сеньор Франческо, — я пожал плечами, — я не силён во всех этих подковёрных играх и полунамёках. Вот
