Нескромные желания - Тия Дивайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кольм!
– А, – воскликнул он, – вот моя королева. – Он протянул к ней руки. – Франческа, любовь моя, иди ко мне!
– Кольм! – прозвучал строгий голос. – Тебе нужно делать работу.
– Да, Аббатиса. Я этим и занимаюсь.
Франческа застыла, глядя, как Кольм поочередно оседлал трех женщин, вонзаясь в них и изливая в их лоно свое семя.
– Да здравствует новое семя! – произнесла Аббатиса.
– Церемония окончена! Неужели Ида?
Кольм снизу смотрел на Франческу.
– Взгляните на ее лицо. Она еще не готова.
– Мы не можем ждать, – сказала Аббатиса. – Если она не пойдет с нами, мы ее оставим.
– Так тому и быть, – подхватил хор голосов. В этот момент Франческа проснулась.
Она лежала в своей постели и дрожала от страха. В полной причудливых теней комнате был кто-то.
Это не Кольм. Она бы узнала его... Кто-то другой. Но он ей тоже знаком... ...Поцелуи... его запах, ощущение его тела, его пугающей ярости... Он выследил ее. Она так этого боялась.
– Кто здесь? – прошептала она, приподнявшись. Тело ее напряглось.
Если это Алекс, если он пришел осуществить свою угрозу, она легко не сдастся. Поднимет шум, будет кричать, прежде чем он шагнет за порог.
– Шшш... это Миэр.
– Я так и знала, – пробормотала Франческа. – Не подходи ко мне. Тебе не удастся меня увезти...
– Я и не собираюсь, черт возьми. Я просто принес тебя в твою комнату, как и прошлой ночью.
– Что?! – О Боже, все перепуталось. Ее враг здесь? Он часть ее сна? Она не помнит, как покидала комнату, как снова очутилась в постели. Она ничего не помнит.
– Шшш...
– Я просто... – Она осеклась в замешательстве. Кажется, с ней действительно что-то случилось. Появилось ощущение, что она обожгла руки и что Кольм где-то рядом.
Алекса она почему-то не видела, только слышала его голос.
– Я хочу спать, – прошептала она. Господи, что он здесь делает? Как попал сюда? – Что ты здесь делаешь?
– Считаю до ста, – пробормотал он. – Подвинься. Я сяду рядом, поговорим.
– Не хочу. Ты достаточно наговорил, когда мы виделись в последний раз. Называл меня лгуньей, предательницей. Убирайся!
Она зарылась головой в подушку. Что же все-таки произошло этой ночью?
– Послушай меня, – продолжал Алекс. – Я принес тебя вчера наверх, когда ты потеряла сознание в библиотеке.
– Я не...
– И сегодня тоже.
Нет. Да. Какое-то мгновение, когда она стояла на парапете... но все казалось таким реальным...
Это не могло быть реальным... Она не может допустить, чтобы это было реальным.
– У меня галлюцинации, – прошептала она. Но Алекс реальный, в этом она совершенно уверена.
Но почему он здесь? Почему преследует ее? Его гнев, его поцелуи, его вражда к Кольму – она не может от них избавиться. Возможно, он тоже призрак в ночи, игра ее воображения.
Или это она существует только в его воображении? Франческа пытается сосредоточиться, но мысли путаются.
– Ты... мерзавец... ты ведь специально мне позволил бежать, да?
– Возможно.
И тут ее осенило. Словно камень лег на сердце.
– Тебе нужен Кольм.
– А я нужен ему, – пробормотал Алекс.
– Его здесь нет.
Странно! Ведь она видела его... в своих мечтах... и все время ощущала его присутствие.
– Он появится.
Она сжала кулаки; ей хотелось ударить его, прогнать и спасти Кольма.
И спасти себя. Прикидывается добрым, а сам оклеветал ее, собирался бросить в тюрьму за предательство, пожелал сгнить в аду.
А что, если сказать ему, что она нашла бумаги?
Ха! Он скажет, что они были у нее с самого начала, и сочтет это очередным обманом. Как и ее невинность.
О Боже, и это еще не самое плохое...
Она задрожала. Что происходит?
– Кларисса говорит, что он все еще в Германии.
– Возможно, был там, месяц назад. – Именно тогда Алекс вынудил ее угрозами вернуться с ним в Англию. – Но сейчас он здесь. Он чего-то ждет, Франческа.
– Я не позволю тебе близко подойти к нему! – горячо воскликнула она.
– Он не тебя ждет.
– А ты ждешь. Господи, если ты не уйдешь и не оставишь меня в покое...
– Последние три дня я жил в библиотеке, Франческа. – Она откинулась на подушки, близкая к истерике.
– Черт побери, кто угодно может поселиться в этом доме.
– Я скажу тете Иде, – пригрозила она. – Она... она...
– Она убьет меня. Она способна на это. Но ты этого не сделаешь, Франческа, потому что знаешь: я наблюдал за тобой эти две ночи. В том сооружении внизу есть нечто, что пугает тебя до безумия.
Дело не в алтаре, подумала она. Что бы он ни увидел, что бы ни приснилось ей, это не имеет отношения к алтарю.
– Это алтарь и исповедальня. Кто-то из предков, не имевший постоянного пристанища, нашел его на Востоке и привез сюда. И в нем нет ничего таинственного и злого. Его установили у стены, и никто не осмеливается сказать вслух, что нужно от него избавиться.
– А позади что?
– Просто стена... Запретная...
– Ты оба раза входила в дверь исповедальни и исчезала.
– За дверью ничего нет.
– Это только так, кажется, потому что спустя двадцать минут я находил тебя там, на полу, без сознания.
– О! – Сны? Крики? Наказания? – Это невозможно.
– Но днем...
– Это просто стена, Алекс. Все остальное ты придумал.
– Но тебя-то я не придумал. – Впрочем, иногда ему так и казалось, особенно в те дни после ее отъезда из Миэршема. Но он гнал от себя эти мысли, старался не думать о том, что чувствует сейчас, когда сидит рядом с ней на ее узкой девичьей постели.
– Мне не хочется говорить об этом.
– Хорошо, не будем.
– Ты должен уехать.
– Нет, – заявил Алекс. – Об этом не может быть и речи.
Франческу наконец сморил сон, а Алекс втиснулся в неудобное кресло, единственное в этой комнате, до того узкой и маленькой, что Франческа, с ее стремлением к свободе и увлечением живописью, чувствовала себя здесь, как в клетке. Недаром при первой же возможности она вопреки воле тетушек уехала в Берлин, где занялась своим любимым делом.
Златокудрый мальчик Кольм, кумир двух старых дев, поселил Франческу в пансионе, где жила Сара, и вряд ли это было совпадением. Именно там Франческа и ждала Кольма.
Кольму были подчинены все, поскольку он обладал выдающимися способностями и руководил всем процессом. У него была такая же тактика, как у знаменитой исполнительницы экзотических танцев, – заставлять всех ждать.
Алекс скрестил ноги, устраиваясь поудобнее. Такая безобидная комната. Увидев Брейдвуд, он почти готов был поверить в историю Франчески. Если бы не было Кольма.
Но Кольм вырос здесь, и это означало, что обыденность может породить не только убожество, но и зло.
А зло расползается повсюду.