Траектория чуда - Аркадий Гендер

— Гоха, ну, где вы? — перезвонив, коротко бросил в трубку я.

— Веду нашего кренделя по Ленинградке, — бодро, как лейтенант на плацу, отрапортовал Гоха, — только что пересекли МКАД. К счастью, хоть у клиента сил двести пятьдесят под задницей, но на его скорость это не сильно влияет, так что вишу у него на хвосте без проблем. Ты сам-то где? Забрал своих?

— Гоха, это была подстава, пустышка, — замогильным голосом сказал я. — Моих там, куда меня отправил Голос, нет и никогда не было. Я думаю, что он засек меня в аэропорту.

— Б-а-а-лин! — чертыхнулся Гоха, после чего в трубке повисло молчание.

— Что делать будем? — в отчаянии спросил я.

— А что делать? — решительно отозвался он. — Теперь как раз все ясно. Делать будем то, что делаем — следить за ним. Кабы еще знать, куда наш кренделек катится!

— Я думаю, либо домой, на Профсоюзную, либо в офис к себе, на Якиманку, — рассудил я, подумав о возможных маршрутах движения адвоката. — Но нам-то что теперь с того?

— Да как сказать, — загадочно протянул Гоха и спросил: — Как у него в офисе с охраной?

— Все хорошо там с охраной, — ответил я, и невесело усмехнулся: — Ты что, задумал налет на его офис?

— На офис — нет, — засмеялся Гоха. — Хотя бы потому, что прилетел он в шортах, и в таком виде попрется, скорее, домой. Вот я и думаю — а что нам мешает прищучить его там?

"Да, пожалуй, что и ничего, — подумал я, — приезжает он домой, сообщает Голосу, что все тип-топ, отдыхает спокойно, а тут и мы".

— Ты сам-то где, родной? — тем временем продолжал Гоха. — На Каширке? Давай разворачивайся, и шуруй на Профсоюзную, думаю, там и встретимся.

— По дороге в магазин электротоваров заскочить? — спросил я на прощание.

— На кой хрен? — не понял он.

— Как — на кой? — невесело усмехнулся я. — Паяльник купить.

Надо же, я еще и шучу! Гоха хохотнул, оценив юмор:

— Не траться, думаю, какое-нибудь подручное средство типа утюга у адвоката и дома найдется.

Воодушевленный новым планом действий, я с визгом провернувшихся на мокром асфальте шин отвалил от обочины, и через каких-то четверть часа бешеной гонки по Кольцевой был уже возле станции метро Теплый Стан. Отсюда до Новых Черемушек, где жил Шуляев, можно было добраться за десять-двенадцать минут, и я снова остановился, набрал Гохе и доложил ему о своем местонахождении.

— Шустро ты, а мы только еще проезжаем Динамо, — отчитался о своих перемещениях Гоха. — Клиент плетется еле-еле, видимо, никуда не торопится.

— А чего ему торопиться-то? — хмыкнул я. — Он считает, что дело сделано, и…

— Погоди-ка, — перебил меня Гоха, — чего-то он засуетился, перестраивается вправо. Похоже, решил свернуть не Третье кольцо. Так что ты стой там, где стоишь, и жди, пока яснее станет, где клиент прописан.

— Понял, конец связи, — почему-то по-военному дал отбой я, и бросил телефон на сиденье.

Но не успел я открыть окно, чтобы впустить в машину немного свежего воздуха, как "Сименс" зазуммерил опять.

— Ну, чего? — буркнул в трубку я, снова увидев на дисплее Гохин номер. — Клиент включил форсаж, и вы уже на Профcоюзной?

— Нет, похоже, он передумал ехать на Профсоюзную, — озабоченно заговорил Гоха. — Уже практически свернул на Беговую, и поворотником показал, но в самый последний момент поехал прямо, к Белорусскому. Подрезал "Жигуля", я еле успел вырулить из потока за ним!

— Может, заметил хвост и пробует оторваться? — предположил я, не зная, что и думать о маневрах на том конце провода.

— Да, вроде, нет, — отозвался Гоха. — Похоже, просто в последний момент решил двинуть куда-то в другое место.

— И куда, интересно? — спросил я, хмуря брови.

— А черт его знает! — содержательно ответил Гоха. — Как ты догадываешься, вариантов масса: прямо по Тверской, налево на Лесную, по Брестской на Садовое, или направо на Пресню. Можно еще по Бутырскому Валу в сторону Савеловского, или вообще развернуться.

— Слышь, что ты мне географию Москвы преподаешь? — вспылил я. — Мне-то куда двигать?

— Да не ори ты, я сам весь на нервах, а тут у светофора перед Белорусским пробочка минут на пять, — пояснил ситуацию Гоха. — Как только клиент обозначит направление дальнейшего движения, я звякну.

Я чертыхнулся. Ну, и что, мне тут теперь сидеть и ждать, пока они там разродятся, куда путь держать? Да я тут с ума сойду! Нет, надо ехать им навстречу, а там, глядишь, и прояснится, куда конкретно. Я рванул по Профсоюзной, как по трассе "Формулы один", и когда ровно через пять минут Гоха опять позвонил, я был уже чуть не у Новых Черемушек.

— Он повернул налево, уже едем по Лесной, — озадаченно сообщил Гоха, — ума не приложу, куда бы он мог направляться. Может, двинешь нам навстречу?

— Уже еду, — по-деловому коротко ответил я.

Еще через семь минут, когда я уже подъезжал к площади Гагарина, Гоха позвонил снова:

— Мы на Самотеке, поворачиваем на Садовое налево, в сторону Сухаревки, — доложился он, и голос его звучал растерянно. — Похоже, ни в офис, ни домой он не собирается. Может, он на самом деле засек меня и водит?

— Да чтоб такой чайник, как этот крендель, засек такого профи как ты? Да ни в жисть! — подбодрил раскисшего партнера я.

— Думаешь? — уже более спокойно ответил Гоха. — Да, пожалуй. Но куда же он едет-то, черт бы его побрал? Ты сам-то где?

— Еду вам навстречу, — не стал конкретизировать я. — Отбой.

На самом деле я уже подъезжал к Октябрьской, и опять вставал вопрос, куда же дальше: налево, направо, прямо? Я было хотел снова подождать развития событий у обочины, но потом решил поехать Гохе и Шуляеву по Садовому навстречу, и повернул направо к трамвайному депо имени Апакова. Я особо не торопился, чтобы, если я правильно рассчитал скорость сближения, встретиться с ними нос к носу где-то в промежутке между Зацепой и Краснохолмским мостом, под которым можно было бы в случае чего развернуться. Я уже выезжал из подземного путепровода под Добрынкой опять на Божий свет и хотел позвонить Гохе, но он опередил меня со звонком. В трубке все странно плыло и булькало, но в голосе Гохи была явная паника:

— Глеб, я отстал от него, слышишь, я сломался прямо в Таганском тоннеле! — кричал через треск и помехи в трубку он. — Я не знаю, что делать, я убью этих слесарюг из автосервиса! Глеб, езжай в сторону Павелецкого, может, ты встретишься с ним!

В трубке часто запикало, и связь прервалась. Я на секунду закрыл в отчаянии глаза и про себя выдал длинное непечатное проклятье в адрес всего отечественного автопрома, но особенно досталось в нем Горьковскому автозаводу, равно как и приверженности Гохи Семизуйко продукции последнего. Ну надо же — так бездарно упустить Шуляева! Все, последняя ниточка оборвалась. Я открыл глаза, благо в эту минуту поток машин стоял на светофоре перед Павелецким вокзалом, и мой секундный отказ смотреть на безобразия, творящиеся в этом мире, был относительно безопасен.

*****

Итак, я открыл глаза как раз в тот момент, когда включился зеленый, и поток тронулся. "Десятка" перевалила через трамвайные пути, и в этот момент на встречной полосе прямо напротив недоброй памяти Максима-Пиццы я заметил "глазастый" Мерседес с затемненными стеклами, с виду точно как Шулявский. Я схватил телефон и ткнул Гохин номер, пытаясь среди десятков встречных машин, отделяющих меня от "мерина", разглядеть его номера.

— Какой номер у Шуляевского "мерса"? Быстрее! — заорал я в трубку, как только Гоха ответил, потому, что интересующая меня машина, подъезжая в крайнем правом ряду к Бахрушинскому музею, включила поворотник.

— Ха-буль-буль-пять-буль-буль! — без запинки выпалил Гоха, как будто перемежал разговор со мной глотками из горлышка бутылки, и сразу же связь опять прервалась.

— Он повернул направо на Бахрушина! — на всякий случай проорал я в микрофон, но, похоже, с таким же успехом можно был кричать в устье Кольской сверхглубокой скважины.

Нашел же ведь место, где сломаться — в тоннеле! А Мерседес, поворачивая направо, на секунду все-таки показал мне свой номерной знак, и цифра 5, равно как и буква "ха", на нем явно присутствовали. Это был Шуляев! Я втопил газ до пола, и понесся на набережную на разворот. Но несмотря на то, что под мостом я успел проскочить на два мигающих зеленых, к тому времени, как я на крутом вираже еле вписался в переулок, куда буквально двумя минутами ранее повернул Шуляев, Мерседеса в поле зрения уже не наблюдалось. Я пронесся метров пятьсот вперед, и уперся в Т-образный перекресток. Черт, куда — направо, налево?! Я наудачу рванул направо, и вскоре выскочил на набережную Обводного канала. Здесь движение было односторонним и, поехав направо, я вскоре снова был бы на Садовом. Значит, на том перекрестке Шуляев ушел налево. Я врубил задний ход, почти на месте развернулся, чуть не снеся фонарный столб, и понесся обратно. Пулей пролетел мимо переулка, откуда я только что приехал с Садового, и начал притормаживать, следуя крутому повороту асфальта, уходящему направо. Гадство, опять меня занесло в эти треклятые Татарские переулки, где я был-то один-два раза в жизни, и в которых совершенно не ориентировался! Я повернул направо, и опять уперся в развилку. Боже, куда теперь?! Дорогу направо преграждал "кирпич", и я поехал налево, хотя теоретически Шуляев мог поехать и под знак. Еще один поворот, и я, осознав, что полностью потерял ориентацию в этом лабиринте, остановился, тем более, что два дорожных знака, установленных, судя по свеженькому виду, совсем недавно, говорили, что где-то впереди перекопано и проезда нет. Передо мною лежала узенькая проезжая часть какого-то переулка, на стенах домов которого, естественно, не было и следа табличек с названием. На всем просматривавшемся протяжении переулка не ехало ни одной машины, по узким тротуарам не шел ни один прохожий. Мерседеса словно и след простыл. Вообще здесь было так пусто и тихо, словно в полукилометре за моей спиной не кипело Садовое кольцо. Смеркалось, а в доме, стеной стоящем вдоль всей правой стороны переулка, не загоралось ни одно окно. Странное место, будто необитаемый островок посреди моря жизни. Мне стало не по себе. Начал накрапывать мелкий дождик, и вслед за моросью на стекле неприятный холодок мурашек пополз и по моей спине. Я упустил Шуляева, а с ним и надежды на скорое освобождение семьи. О возврате денег тут уж и говорить не приходилось. Снова только и оставалось, как милости, ждать, что Голос все-таки позвонит, и скажет, где томятся Галина с Юлькой. "Если он вообще позвонит", — подумал я, и от этой мысли мне стало совсем плохо. Но какой красавец Шуляев! Изображал из себя чайника, а сам, наверное, еще в Шереметьеве засек Гоху, и только и искал случая от него оторваться! Наверное, он даже не усек, что "хвост", сломавшись, сам отстал, и ушел в эти переулки намеренно, ибо что Шуляеву в этой глухомани делать, как не воспользоваться этим лабиринтом для того, чтобы уйти от преследования? Если, конечно, он не ехал именно сюда. Но куда же тогда, черт побери, он со своим Мерседесом подевался, ведь судя по знаку, впереди — тупик?! Что-то здесь не так. Может, нет никакого тупика, а я тут стою, аки пень? Я включил передачу, и потихонечку тронул вперед. Но нет, метрах в двухстах впереди, где переулок уходил левее, и в самом деле было перекопано, и проехать дальше не было никакой возможности. Летать, что ли, умеет Шуляевский "мерин"? Но как бы то ни стало, я его потерял. Окончательно смирившись с этим, я в два приема развернулся и поехал назад. И вдруг панорама переулка, развернувшаяся перед моими глазами на сто восемьдесят градусов, показалась мне ужасно знакомой. Ну точно, в один из тех двух раз, что я бывал в этом Богом забытом месте, мы с Жанной возили сюда Люсю. Именно в этом доме, который сейчас у меня по левую руку, жила ее престарелая мать. Ну да, она еще была чуть ли не последней обитательницей этого дома, который шел под снос. Странно, что дом до сих пор еще стоит, хоть и видно, что полностью отселен, И не странно ли, что Шуляев заехал сюда? Бывают ли такие совпадения? Благо, что это можно легко проверить.