Золото - Леонид Николаевич Завадовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг, почти дойдя до барака, где его ждут, он повернул в проулок, поднялся на верхнюю дорогу и через несколько минут уже отряхал иней с валенок на крылечке парткома.
Партком помещался в бараке из одной комнаты; здесь было все: и кабинет секретаря, и агитпроп, и делопроизводство. Шепетова загораживали от Мишкиных нетерпеливых взглядов три спины. В промежутки между спинами на секунду появлялось его лицо, но сейчас же скрывалось вновь. Мишка постоял у двери, жалея, что потерял время, — Шепетова не скоро освободят эти спины, — но секретарь успел увидеть нового посетителя. Поднялся за столом и кивнул головой.
— Поди-ка сюда. Как раз только что разговор был о нардоме. У тебя дело не двигается с места, насколько я знаю. А я вот говорил этим друзьям, которые стоят у стола, что они твердолобы, если не хотят помочь культурному строительству.
Мишка покраснел: перед секретарем стоял помощник главноуправляющего и два агента по особым поручениям главного управления. К ним он не раз ходил, не раз слышал их обещания. Шепетов продолжал:
— Я помню, и ты, Мишка, помнишь, наверное, как один господин электричества не давал в рабочий клуб.
— Это на Бодайбинских? — улыбнулся Мишка.
— Брось, Шепетов, — сказал помощник главноуправляющего, — никто не отказывает. Дело не в этом. Ты сам сейчас говорил о создавшемся положении на приисках. Сам за голову хватаешься, — что вперед делать, что после, что важней, что неважно.
— Проследить за исполнением приказа не можете, — серьезно посмотрел на собеседников Шепетов. — Вы союз горняков загнали, замяли, а старателей не считаете за людей. Постановочку эту я знаю. Делячеством хвораете!
Помощник главноуправляющего обернулся к Мишке.
— Что ты просил? Кажется, людей для заготовки леса и техника-строителя?
Шепетов рассмеялся.
— А лошадей позабыл!
— Ну, о лошадях я и говорить не буду, где я их возьму. Нет лошадей.
— Ну как же быть все-таки, ребята? Дом надо построить. — Шепетов нетерпеливо поглядывал на дверь и постукивал карандашом о стол. Похоже, он ждал кого-то или ему надо было уходить. Он, видимо, уже переключился на что-то другое, более его интересующее и тревожащее. Он взглянул на одного из агентов и коротко бросил: — Завтра здесь в комитете соберемся. Снабжать старателей вы обязаны. Дело политическое, а не хозяйственное — снабжение золотопромышленного района, а вы отдали его чужому дяде.
Мишка неловко отступил от стола, но секретарь снова поманил его и подмигнул.
— А сплотком лес прогнать нельзя? Мне сейчас такая мысль пришла. Я думаю, можно.
Мишка даже вздрогнул и вспотел.
— И лошадей не надо, — радостно сияя глазами, сказал он. — Правильно, товарищ Шепетов.
Шепетов продолжал улыбаться.
— Ты не отказывайся от лошадей, видишь, они обрадовались. А если понадобятся? Мало ли что может быть.
— Может быть, и людьми обойдешься и техника не надо? — рассмеялся помощник главноуправляющего, поднимаясь. — Понимаешь ли ты, — хоть к стене ставь, лошадей — не могу. Сам попробуй поищи.
— Мне дайте только инструмент и ладно, — Мишка уже не знал теперь, чего требовать. Самое непреодолимое препятствие рухнуло.
Уходя вместе с помощником главноуправляющего, от двери он оглянулся. Шепетов глядел ему вслед смеющимися глазами.
— Зайди завтра. О Белоснежном надо с тобой поговорить. О разведке… — добавил он.
— Идем сейчас в управление и там договорись с техником при мне, — говорил помощник главноуправляющего. — Ты сам знаешь, — со спецами кризис. Может быть, обойдешься, а?
Мишка кивнул головой.
— Нет, ты серьезно. Не пойдешь завтра в комитет жаловаться?
— Я и не жаловался, а по партийному делу приходил…
— Ну, смотри только, чтоб не вышло недоразумения.
Мишка опять кивнул головой, но уже не на вопрос собеседника, а своим мыслям, и широко зашагал на нижнюю улицу.
— Опоздал, верно, — пробормотал он, получив в дверях толчок в бок от Петьки-телеграфиста. — К возчикам заходил опять, может опомнятся; где мы им возьмем фураж? Если прикинуть по двадцати фунтов на лошадь в день, и то ухо зачешется.
В бараке зашевелились, в два слова избрали председателя, секретарем вытиснули со скамьи Полю, которую нагружали письменными обязанностями везде: и в комсомоле, и в ячейке. Она покраснела и заняла место за столом.
— Ей уважение оказывают, а она еще недовольна.
— Могу уступить это уважение.
— Довольно вам. И так поздно. Лучше лишнюю минуту о фураже поговорить, где его взять. Эх, овсеца бы, вот было бы дело.
— Овес-то Алданзолото даст, о сене толк, чудак-ваша милость. Сено голову крутит.
Поднялся спор. Видно было — никто ясно не представляет себе создавшегося положения. Мишка покачивал ногой. Лицо его вспотело и блестело, как намасленное. По столу забарабанили маленькие кулаки Поли.
— Председатель, призываю тебя к порядку. Надо вести собрание, если сидишь!
— Ну-ка, валяй, — кивнул председатель в сторону Мишки. — Тише!
Доклад был короткий. Возчики не могут взяться на своем фураже, нечего и толковать об этом.
Парень передохнул и приступил ко второй части — предложению Шепетова заготовить лес на сопках поближе к сплотку: на шести-то километрах можно подобрать сосенки! Положить их весной в сплоток, как в речку, и сплавить в поселок. Закончив, он исподлобья недоверчиво взглянул в лица товарищей. Вдруг понял, что его слушали с большим вниманием, и заулыбался. Бывший якутский партизан, старатель с Нижнего, крикнул:
— Вот загвоздил, по самую шляпку. Просто и крепко. Я теперь, пожалуй, тоже придумал бы такую штуку. Очень просто, черт ее дери!
В бараке рассмеялись. На самом деле, так неожиданно просто решался сложный вопрос, что каждый невольно подумал то же самое. Готовились обсуждать, а тут и рта раскрыть не приходится. Ну и Мишка! Так ведь можно совсем обойтись без найма баснословно дорогих лошадей на готовом фураже.
— К крылечку лес подплывет, поняли? Ни гроша не платить, понятно?
— Умней не скажешь, не дуйся, — перебил партизан. — Я видел, как плавят по сплоткам, ничего особенного, а вот за то, что сварила башка приложить к нашему делу — спасибо, молодец, Мишка!
Мишка расстегнул полушубок. Мысли его уже были впереди: экономию надо использовать на тот же нардом, не считать барышом.
— Ты слишком о далеком голову ломаешь. Выберем комиссию, пусть
