Тень рыцаря - де Кастелл Себастьян

Увидев кроваво-красного святого клинков, рыцарь-капитан тут же изменил свой план. Вот и вся честь, подумал я, когда он схватил за плечо своего товарища и толкнул его на Кеста, а сам' бросился бежать в другой конец площади. Я поднялся на ноги, чтобы помочь другу с двумя оставшимися рыцарями, но Кест выругался:

– Убирайся отсюда к чертям собачьим и не стой на моем пути, Фалькио!

Я бросился к центру площади. Благодаря маниакальному искусству Кеста, сосредоточенной стрельбе Брасти и командирским способностям Дарианы мы разбили рыцарей. Прямо передо мной небольшая толпа крестьян расправилась с одним рыцарей, справа Дариана вытащила клинок из шеи его товарища. И вдруг оказалось, что из целого отряда в живых осталось лишь двое.

– Сдаемся! – крикнул один из них. Рыцари бросили оружие и встали на колени. – Мы сдаемся!

Брасти подошел к ним. Словно по велению богов, у него осталось всего лишь две стрелы: одну из них он уже положил на тетиву, вторую держал наготове мальчишка.

– Никаких больше доспехов, – сказал Брасти. – Никаких больше рыцарей.

– Мы сдаемся! – умоляюще, с отчаянием в голосе повторили они.

Мне ужасно хотелось посмотреть, как Брасти отведет назад руку, прицелится и пустит стрелу, которая как ураган ворвется в грудь рыцаря, стоящего на коленях. Я хотел запомнить этот момент и прокручивать его в голове вновь и вновь, потому что эти люди заслужили подобной смерти.

– Вы сказали «сдаемся»? – спросил Брасти. – Вы так и сказали?

– Прошу!

Рыцарь был молод, не старше двадцати; он не плакал, а мне так хотелось увидеть его слезы.

– Доспехи! – потребовал Брасти.

– Прошу вас!

– Снимайте доспехи.

Рыцари торопливо принялись снимать с себя стальную броню, неловко отстегивая плечевые и боковые пряжки нагрудных пластин. Не так уж просто ее снять, даже вернувшись домой после боя. А уж когда на тебя смотрит тридцатидюймовая стрела со стальным наконечником, сделать это еще сложнее.

Чуть погодя рыцари стали помогать друг другу.

Слишком медленно, подумал я и наконец-то понял, как чувствует себя Кест, когда горячка святого жжет его изнутри. Давай же, мысленно поторопил я Брасти, застрели их!

Но внутри меня звучал и второй, тихий голос, едва заметный шепот. «Я взывала к тебе, – сказала она, – каждый раз в тот миг, когда ты уже победил, но еще не нанес последний удар».

«Нет, – подумал я, – нет. Это правильно. Справедливо!»

Но в глубине души я понимал, что это – месть без малейших примесей.

Облагороженная, праведная месть. Но все же отмщение, а не правосудие.

Зачем проводить судебное разбирательство, если не осталось никаких сомнений в совершенном преступлении и нет никаких смягчающих обстоятельств? Какая разница, когда меч падет на шею преступника – сейчас или после вынесения приговора?

Потому что закон должен быть выше нас – если мы хотим, чтобы он имел значение, подумал я. И мой плащ вдруг показался неимоверно тяжелым.

Рыцари не сняли с себя даже половины доспехов, когда Брасти вдруг натянул тетиву.

– Брасти, – сказал я очень тихо. Мне не нужно было кричать, потому что в глубине души он ждал, когда же я его остановлю. – Достаточно.

Поначалу я не был уверен, как он поступит. Может, Брасти ждал, пока я попрошу его остановиться, чтобы все равно выстрелить и доказать, что он больше не подчиняется моим приказам? Рыцари еще усерднее зазвенели застежками и пряжками доспехов, сдирая их с себя. Вокруг нас собрались жители деревни, больше сотни. Они сжимали круг, ожидая, когда же Брасти выпустит стрелу.

– Брасти, – повторил я. – Остановись.

Быстрым, почти незаметным движением он ослабил натяжение тетивы и опустил лук.

– Убейте их! – прокричал какой-то крестьянин.

– Их будут судить, – твердо произнес Брасти.

Вперед вышел мужчина. Правая рука, из которой сочилась кровь, бессильно висела, но он все еще сжимал маленький топорик.

– Почему? Почему их нужно судить после всего, что они тут натворили?

– Я не знаю, – ответил Брасти, посмотрев на меня. – Просто нужно.

Толпа начала шуметь, недовольное ворчание прерывалось стонами и всхлипыванием раненых, но я постарался не обращать внимания. Повернувшись к Дариане, спросил:

– Где Кест?

– Он ушел, как только закончилась битва. – Она указала на вершину холма, поднимавшегося позади нас.

Кого-то еще не хватало. Я оглядел площадь и стоявшую на ней толпу. Землю устилали тела местных жителей и рыцарей. Уничтожать Гарниоль пришли тридцать рыцарей, из них в живых осталось только двое.

– А Валиана?

– Она с детьми постарше у околицы, на другой стороне деревни.

Я вновь поглядел на тела мертвых рыцарей в черных табардах, стараясь понять, что же я упустил. Не что, а кого.

– Рыцарь-капитан! – вспомнил я. – Я видел, как он бежал, – ты его убила?

Дариана покачала головой, я выругался:

– Найди Кеста. Скажи ему, пусть разыщет…

– Трусы! – раздался голос.

Сначала я подумал, что это выкрикнул кто-то из толпы, но затем услышал женский вопль и понял, что звук исходит с крыши двухэтажного амбара на другой стороне площади. И только когда тело упало на землю, я увидел, что это была молодая женщина. Хруст шейных позвонков пронесся над площадью.

О боги, только не она! Я же приказал ей туда не ходить… Бросившись к женщине, я, к своему стыду, почувствовал облегчение, поняв, что это не Валиана. На крыше двухэтажного здания стоял рыцарь-капитан. Его руки, ноги и тело были обмотаны веревками с привязанными к ним детьми. Маленькими мальчиками и девочками, малышами. Они плакали и пытались вырваться, но рыцарь-капитан дергал веревки, таща детей за собой. Он превратил их в свой щит – нет, подумал я, в доспехи. Он прикрывается детьми, как доспехами.

– Трусы! – крикнул рыцарь-капитан; теперь стало понятно, что он обращается к своим воинам. – Наденьте свои доспехи и сражайтесь! Рыцари никогда не сдаются.

Молодой рыцарь выкрикнул ему в ответ:

– Сэр Лирис, остановитесь! Это не…

– Молчать! Мы пришли утихомирить бунтовщиков и выполним это. Покажем им нашу решимость, сэр Везье. – Голос его стал громче, как у учителя, который собирался преподать урок непослушным школьникам. – Чернь должна понять, что всё так и будет продолжаться до тех пор, пока они не встанут перед нами на колени.

Брасти прицелился.

– Ты покойник.

– Я? – Рыцарь-капитан шагнул вперед и дернул веревки, подтащив за собой детей. – Кто из них ощутит укус стрелы, если ты попытаешься попасть в меня?

Он дернул веревку, и маленькая девочка упала и покатилась к краю крыши.

– Эйла! – воскликнул какой-то мужчина. – Прошу вас! Не надо!

– Ну же! – крикнул рыцарь-капитан, подтащив девочку поближе к себе. – Стреляй, лучник. Может, у тебя получится попасть в меня, не задев детей. Давай! Покажи свое мастерство.

Брасти натянул тетиву, но я его остановил.

– Не смей. Он привязал к себе детей и встал на край не просто так. Даже если он упадет на спину, когда ты попадешь в него, он все равно может свалиться с крыши и утащить с собой детей.

– Умная коричневая птаха – сообразила, что эти утята не взлетят. – Рыцарь-капитан поглядел на толпу. – А теперь на колени!

– Исполняйте, – сказал я.

Жители Гарниоля упали на колени: некоторые отказались исполнять приказание, в основном молодые парни, но их быстро заставили это сделать. Мы с Брасти тоже преклонили колени, Дариана, немного поколебавшись, присоединилась к нам.

– Хорошо, – сказал рыцарь-капитан. – Очень хорошо. Послушные псы. Видали, сэр Везье? Сэр Орн? Вот она – истинная сила приказа. Их больше сотни, но все как один склонились перед праведным рыцарем.

– Чего вы хотите? – спросил я.

Рыцарь-капитан пропустил мой вопрос мимо ушей – он обращался только к своим подчиненным:

– Сэр Везье. Сэр Орн. Поднимите клинки и отрежьте головы всем псам этой скулящей своры.

Он улыбался до ушей, словно и впрямь верил, что люди так просто отдадут свои жизни, зная, что вслед за ними он расправится и с их детьми.