Ну точно — это любовь - Кейси Майклз

— Вот и с нашими материалами — тепло. Совсем не горячо, уж извини, Джон. Харрисон утаил, что проводилось вскрытие, он даже не попросил показать результаты. Наверное, понял, что там — его жена была пьяна. Он даже заплатил, чтобы отчет потеряли. Несчастный ублюдок. Харрисон хороший политик, но с мозгами у него туго. Хотя он мог подумать, что вскрытие покажет еще что-нибудь не то.

— Но оно же не показало? Значит, вы больше не считаете, что сенатор столкнул жену с лестницы? — спросила Джейн, все еще волнуясь, что на это скажет Брэнди. Будет ли настаивать на варианте с фотографиями? Это нечестно — повредить себе, чтобы разоблачить Харрисона;

— Нет, больше нет, — ответил Кевин. — И уже давно. Видишь ли, результаты вскрытия, когда мы наконец добрались до них — у меня много талантов, — показали, что у женщины был тяжелый инфаркт. Она умерла прежде, чем упала. Конец истории. Во всяком случае, этой главы. Однако всегда хотелось увидеть, чем Холмс угрожал Харрисону. Из любопытства, понимаете. И еще ради шутки.

— Сейчас угадаю. Вы, федералы, посмеиваетесь в рукав над тем, что Холмс и Харрисон думают друг на друга.

— В точку. С нашей работой ловишь кайф как можешь.

У Джейн словно осыпался позвоночник, она сгорбилась и закрыла глаза.

— Мы подошли так близко.

— Просто вы любители, — Кевин отдал им честь банкой.

— Но почему ты здесь? Зачем прикидываешься, будто в команде Холмса?

— Взятки. Подкуп. Размен влияния. Настоящие преступления, большие и маленькие. Поэтому я тут ошиваюсь, играю в мальчика на побегушках у Холмса. И жаль, что мы вряд ли сможем опубликовать этот материал аж в ближайшие года два. Печально, но нужно немало времени, чтобы расставить все по полочкам.

— Так, — произнес Джон, — а тем временем Харрисон сделает заявление, выставит свою кандидатуру и, когда вы подготовитесь, будет уже у власти. Вы точно не хотите, чтобы мы устроили хотя бы утечку информации в прессу?

Кевин покачал головой:

— Найти результаты вскрытия слишком легко. Признание Харрисона в том, что он спит со всеми подряд, — хорошо, но это несопоставимо с бедным овдовевшим сенатором, которого несправедливо обвиняют в убийстве. Ладно, я открыл вам карты. Может, и вы свои покажете? Расскажите, что вы там планируете?

— Не хотелось бы, — Джон поднялся. — Идем, Джейн, нужно найти остальных и все отменить.

— Что отменить? Есть что-то еще? — спросил Кевин, ухмыляясь. — Я так люблю теории заговоров. О, подождите, я понял. Вы собирались устроить великое разоблачение на сегодняшней пресс-конференции, да? Очень мило, даже здорово. Почти как Вудворд и Бернстайн, которые играют в Микки Руни и Джуди Гарланд и говорят: «Давайте устроим представление!» Джон зарычал.

— До свидания, Кевин, — сказала Джейн, и Джон помог ей встать. — И огромное тебе спасибо за лекцию о том, на что идут наши налоги.

Джон держал ее за руку, но Джейн приходилось почти бежать, чтобы не отставать. Они покинули пляж и вошли в отель.

— Генри, вероятно, в «Синем кабане», — решил Джон и двинулся к бару. — Будем надеяться, Брэнди с ним. Я не хочу дважды мусолить эту историю.

Джейн потянула руку Джона, чтобы он остановился.

— Джон, нельзя, чтобы Брэнди рассказывала об этих фотографиях. Она ведь захочет, и мы должны ее остановить.

— Я знаю. Вопрос в том, как?

— Во-первых, мы пока ей ничего не расскажем, — Джейн нахмурилась, размышляя. — А значит, не расскажем и Генри, он ведь ей все передаст. Если бы как-то отправить их обоих отсюда…

Джон сгреб ее в охапку, поднял на добрый фут от пола, поцеловал прямо в губы и опустил.

— Ты гений.

— Да, я знаю. И поэтому ты меня любишь, — слегка озадаченно ответила Джейн. — Что я сказала?

Он снова взял ее за руку.

— Только подыграй мне, потому что я собираюсь импровизировать. Знаешь, я ведь писатель. Я великий лжец. Потом я несколько часов буду не в себе, зная, что мы упустили такую возможность проучить ублюдка, а ты станешь меня утешать — у меня есть несколько предложений как, — но сейчас нужно защитить Брэнди. У тебя с собой мобильник?

Джейн залезла в сумочку, вытащила телефон и протянула Джону.

— Кому ты хочешь позвонить?

— Джиму Уотерсу, — Джон вытащил из бумажника визитку телекомментатора. Набрал номер, нажал кнопку и поднес телефон к уху. — Один гудок… два гудка… Джим, алло, я так рад, что поймал тебя. Это Джон… Джон Романовски, помнишь? Нет? На берегу вчера вечером. Высокий, — он поднял ладонь над головой. Затем поморщился, глядя на Джейн. — Волосатый.

Джейн прижала ладонь ко рту, чтобы не захохотать. Джон сверлил ее глазами.

— Ну, теперь вспомнил? Да, да, это я. Хорошо, хорошо. Слушай, планы поменялись. Брэнди сможет встретиться с тобой только после пресс-конференции, ладно? На том же месте в другое время. Понял? Класс! Блеск! Чао-какао.

— Блеск? Чао-какао? — повторила Джейн, когда Джон закончил разговор и вернул ей телефон. — Я думала, ты бросил играть в чудака.

— Он решил, что я агент Брэнди, даже не вспомнил мое имя, и я подыграл, изобразил Голливуд, — сказал Джон, когда они уже шли к «Синему кабану». — И, да будет тебе известно, он тут же ответил: «Бонжур-тужур». Неудивительно, что его не берут на телевидение.

— Ладно, значит, мы избавились от мистера Уотерса. Как избавиться от Брэнди?

— То же самое. Но в этом случае поменяет расписание Джим Уотерс. Как только телекамеры упакуют, я скажу ей правду.

Джейн потянула за руку, чтобы он снова остановился.

— Блестяще, Джон. Но это временная отсрочка, и ты это знаешь. Брэнди просто выберет другое время для заявления.

Он кивнул:

— Знаю. Я покажу ей свои материалы по организации Харрисона, все, что есть, и пообещаю их обнародовать. Куда быстрее, чем феды, это точно.

— И сложишь голову на плахе, если не сумеешь все доказать, — у Джейн душа ушла в пятки. — Ты можешь потерять все.

— В таком случае тебя никогда не обвинят в том, что ты вышла замуж из-за денег, — Джон пожал ей руку. — Пойдем. Принесем Генри и Брэнди новости об изменениях и перекусим. Чувствую, мы пропустим обед. Сколько времени?

— Почти три, — сказала Джейн, глядя на часы. — Заявление назначено на пять. Будем смотреть?

— По телевизору в номере. Все четверо. Будет прямой эфир. Не хочу, чтобы Брэнди попала к микрофону, пока мы не расскажем ей, что происходит.

В половине пятого Банда Четырех — или Любители, как их назвал Кевин, — собралась в люксе Брэнди.

Брэнди подпиливала ногти и наносила на них светло-розовый лак.

Генри читал книгу.

Джон шагал.

А Джейн надеялась на чудо.

— Пора, — Джон включил телевизор. — Приготовьтесь, вас будет тошнить.