Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

КНИГА ВТОРАЯ

АНГЕЛ

Глава I

Самые ранние воспоминания Кристин: часто меняющиеся приятели Элтеи укладывают ее в постель…

Все трое ужинали вместе – пицца, гамбургеры, картофельный салат, потом шли в кино или поиграть в кегли перед тем, как возвратиться в отель или меблированные комнаты, где они ночевали.

Кристин в темноте слышала, как взрослые занимаются любовью – учащенное дыхание мужчины, его рычащие стоны, вздохи Элтеи или вдруг наступившую тишину.

Еще совсем ребенком она научилась не плакать и не подходить к взрослым – наказание было немедленным и жестоким.

Когда Элтея была на работе, очередной приятель, один из безликих мужчин, отличавшихся друг от друга разве что усиками, шрамом или запахом одеколона, спал с Кристин. В эти моменты между ними не было никакой разницы – боль, причиняемая ими, была одинаковой, как и их грубые извинения и невнятные предостережения. Девочка только крепче зажмуривала глаза.

Были и исключения. Некоторые мужчины не прикасались к ней, и тогда девочка всегда тревожилась из-за этого. Наивная, несмотря на горький опыт, она считала, что, только молча вынося боль, можно завоевать симпатию и уважение мужчин. Или, по крайней мере, избежать побоев.

К тому времени, когда ей исполнилось пять, плоть между ногами превратилась в бесчувственный кусок мяса, не имевший никакого отношения к ней и к ее телу.

К семи годам ее тело стало чужим и отстраненным от нее, между ею и телом было так же мало общего, как между картой и местностью, изображенной на ней.

Девочка поняла – ведь у нее уже были свои клиенты – что необходимо быть опрятной и заботиться о своем теле, ведь оно приносило деньги Элтее. И, кроме того, она должна знать все условия и проделывать определенные трюки, чтобы заработать больше и не быть избитой.

Но это давалось все легче и легче – ведь ее тело больше не принадлежало ей.

Оттенки и разнообразие ощущений диктовались правилами, которым Кристин подчинялась с обычной способностью ребенка приспосабливаться к обстоятельствам – ведь она испытывала неприятное чувство, если ударялась коленкой о стол или наступила босой ногой на острую крышку от бутылки. Но когда мужчина причинял ей боль в любом месте – между ног, в заднем проходе, жестоко щипал за соски, для Кристин это было все равно что читать книгу о том, как в четырнадцатом веке Черная чума погубила четверть населения в Европе или узнать из газет, что в крупной аварии на шоссе погибло двенадцать человек.

Удовольствие – это пицца с колбасой, пончики, телевизор, который можно смотреть, пока взрослые заняты в соседней комнате, теплая батарея зимой, брызжущий прохладной водой пожарный кран летом, тряпичная кукла, набивка которой держалась на булавках и честном слове.

А настоящая боль – это Элтея.

Жизненные проблемы решались так просто, нужно только держаться подальше от Элтеи, если только едва уловимые сигналы не давали ей понять, что к Элтее можно приблизиться без опаски.

Но и эти сигналы могли быть обманчивыми. Два раза из трех девочка жестоко ошибалась. Если Элтея, блестя глазами, протягивала руки, шевеля пальцами, весело встряхивая песочного цвета локонами, – девочка нерешительно делала несколько шагов вперед, привлеченная обещанием странных лихорадочно-нежных ласк, которыми мать иногда щедро награждала дочь.

Но как только Кристин подходила достаточно близко, глаза Элтеи сужались, голос становился резким, и жестокий щипок вознаграждал доверчивого ребенка.

И хотя девочка понимала, что лучше всего обходить Элтею стороной и предоставить ей срывать гнев в ссоре с очередным любовником, мать постоянно требовала от Кристин определенную долю поцелуев и объятий и могла таить злобу неделями, если что-то было не по ней.

Элтея всегда манила одной рукой, а другую, с сюрпризом, держала за спиной.

– Угадай, что у мамочки есть для тебя?

Маленький подарок? Наказание?

Наученная прошлыми ошибками, девочка колебалась. Но размышлять не имело смысла, Элтея все равно была хитрее.

Если Кристин все же приближалась, рука, скрытая за спиной, взметалась, крепко обхватывала талию девочки, тихие грязные ругательства летели в лицо, а сильные пальцы впивались в самые чувствительные места.

Если же девочка боязливо жалась к стене, Элтея показывала конфету, которую тут же швыряла в мусорное ведро.

– Раз ты так обращаешься с матерью, я это лучше выброшу! Мне конфеты ни к чему, уж это точно!

И шоколадка, по-прежнему в обертке, могла лежать в ведре по нескольку часов, а иногда и дней – искушение, которому трудно было противиться. О том, чтобы взять лакомство, и думать было нельзя – Элтея заметит, и суровое наказание неминуемо.

Так что уж лучше не обращать внимание на приманку.

И лишь после, в конце недели, соблазнительное лакомство отправлялось на помойку.

Когда мать причесывала Кристину и тонкие шелковистые светлые волосы мягким покрывалом ложились на плечи, нежный голос ворковал:

– Какая ты у меня красавица! Позаботишься обо мне, когда состарюсь, правда?

И гибкие пальцы гладили и ласкали плечо, так что не было возможности сопротивляться наслаждению, теплому, вкрадчивому…

Но мысли о старости, должно быть, разозлили Элтею, и тут же щетка с треском опускалась на голову девочки, а пальцы, словно щипцы, выкручивали узкое запястье.

Как часто аппетитное пирожное, остатки жареного картофеля, последний кусочек пиццы летели в мусорное ведро, когда в животе у Кристин было совсем пусто. Элтея знала, что чувствует Кристин. Элтея всегда обо всем знала. Кристин научилась скрывать голод даже от себя, иначе это приводило к жестоким играм, из которых она не могла выйти победительницей.

Жизнь с Элтеей рано сделала девочку расчетливой и осторожной. И хотя Кристин с самого начала знала, что враг в любом случае выиграет поединок и невозможно противостоять его силе и хитрости, она, по крайней мере, научилась сводить к минимуму потери и извлекать для себя маленькие удовольствия, крохотные преимущества.

Но главное, она умела выжить. Кристин в голову не могло прийти, что существуют дети, для которых опасность ассоциировалась с ночными кошмарами, темными подвалами, смертью, призраками, но только не с матерью. Нет, подобные дети, если только существуют, наверняка принадлежат к иной расе.

Шли годы. Кристин с матерью успели побывать в дюжине городов от Кливленда до Балтиморы… но девочка не замечала разницы – окружающий пейзаж почти не менялся: либо серая унылая улица, где находился дешевый отель или пансион, либо бетонная глыба шоссе и автостоянка рядом с мотелем. Кристина с нетерпением ждала зимы, которую они обычно проводили в Майами. Там можно будет поиграть на пляже, пока Элтея охотится за клиентами.