Холмы Каледонии - Мария Сергеевна Руднева

– Я пойду в ангар, мистер Кехт покажет, что и как надо подкрутить в моторе, чтобы вы уже могли собрать двигатель, – торопливо сказала мисс Амелия. – Вы ко мне присоединитесь?

– Позже. Сначала мне надо переговорить с королем Альберихом.

– Надеюсь, только переговорить?..

– Амелия, – мистер Мирт вздохнул. – Я отправлюсь за яблоком один. Но это не значит, что я исчезну, никого не предупредив. Это было бы как минимум невежливо.

– Ваши друзья вообще-то предпочитают видеть вас живым, – напомнила мисс Амелия.

Мистер Мирт вздохнул:

– Долг велит мне не только найти яблоню, но и вернуться обратно, а значит, со мной ничего не случится.

– Я только надеюсь, что вы знаете, что делаете… – мисс Амелия коснулась рукой его щеки и быстро покинула спальню.

* * *

Король Альберих ждал мистера Мирта, прогуливаясь в цветущем саду. Сначала Габриэль принял кусты за розы, но, подойдя ближе, понял, что то был целый сад шиповника.

– Я знаю, что у тебя ко мне за дело, мальчик мой, – начал король без всякого вступления. – Однако ты осознаешь, что все имеет свою цену? Ты должен будешь оказать мне ответную услугу, когда я открою тебе путь к Дорогам Короля.

– Дорогам Короля? – удивился мистер Мирт. – Я думал, так называются тоннели, проложенные под Парламентом и Вороньим замком, где Блюбеллы встречались с фаэ…

Король Альберих усмехнулся.

Его отстраненный золотой взгляд смотрел куда-то поверх головы мистера Мирта.

– Неужели ты настолько наивен, что думаешь, будто фаэ передвигаются по своим землям по рукотворным тропам? Мы были здесь задолго до появления сынов человека, и будем здесь после того, как кости последнего из вас истлеют.

– Значит, это какие-то другие Дороги?

– То, где ходил ты, – лишь отражение истинных троп. Я открою тебе путь к ним. Но ты дашь обещание, что окажешь мне услугу, где и когда бы я у тебя ее ни попросил. Я или кто-то иной от моего лица.

– Я знаю, что это опасная сделка, – ответил мистер Мирт. – Но также я знаю, что фаэ не лгут. Вы просите меня пообещать лишь то, что говорите, верно? Без подтекста? Без мелкого шрифта в договоре?

– Юристы совсем испортили человечество, – вздохнув, покачал головой король Альберих. – Вот это я и называю «стать слишком смертным». У тебя есть слово короля. Тебе его мало?

Габриэль стушевался:

– Конечно, этого достаточно. Моего слова в ответ хватит?

– Безусловно. Я открою путь к Дорогам Короля на закате. Будь готов. Я не обещаю, что Дева Озера сжалится над тобой и выполнит твою просьбу – я лишь покажу тебе и твоим друзьям путь к сердцу Абаллаха.

– Но я пойду туда один!

– Правда? – Король усмехнулся: – Я посмотрел на твоих друзей. И сильно сомневаюсь, что они разрешат тебе рисковать в одиночку.

– Скорее, не захотят, чтобы все развлечение досталось тебе одному! – раздался голос за их спинами.

– Джеймс! – возмутился Габриэль.

Джеймс стоял, сложив руки на груди, и во всей его позе читалась решительность.

– Я был уверен, между прочим, что это все вздор и легенды. И трон Мадара, и яблоки, и Владычица Ниниан. Вы же так говорите, как будто все взаправду. Мне интересно. Я хочу посмотреть!

– Скажи честно, – нахмурился мистер Мирт. – Ты хочешь яблоко себе? Зачем?

– О, зачем же так плохо обо мне думать! – всплеснул руками Джеймс. – Чтобы я, да обобрал твоего драгоценного Чейсона Уолша? Даже думать не смею. Ползи к нему, как верный пес, неси исцеление!

Мистер Мирт дернулся как от пощечины, но сдержался.

– Тогда что тебе нужно?

Губы Джеймса раздвинулись в ядовитой усмешке.

– Трон Мадара. Я Блюбелл. Его наследник. Кто, если не я, сможет им завладеть?

– Мальчишки… – послышался тяжелый вздох короля Альбериха. – Вы еще так юны, и в вас обоих играет слишком горячая кровь. Даже несмотря на то, что вы оба – часть Холмов по праву рождения, вы все еще слишком люди. Король Былого и Грядущего – не захватчик. Если ты так хорошо помнишь легенды, должен был знать о том, что Мадар принес в жертву собственную жизнь – и лишь абаллахское яблоко, которое вручила ему Гвендолин, добыв то у Владычицы Мелизандры, спасло его. Стать королем – не значит завоевать, схватить, раздавить, уничтожить. Истинная власть не в том, чтобы забрать все себе. Она в том, чтобы отдать все, что имеешь, – и даже немного сверх того.

Джеймс молчал. Его синие глаза смотрели упрямо и с вызовом.

Габриэль вздохнул:

– Знаю твое упрямство, брат, ты все равно пойдешь за мной следом. Будет лучше, если я буду представлять, где ты.

– А ты наивен, если считаешь, что то, что я на виду, оставляет тебя в безопасности!

– Вот поэтому вдвоем вы никуда не идете, – покачал головой король Альберих. – С каждым из вас должен отправиться кто-то со спокойным нравом и добрым сердцем. Кто-то, кому вы можете доверять даже в те темные часы, когда перестаете доверять самим себе.

Мистер Мирт не медлил ни минуты:

– Амелия. Она будет рада узнать, что я не передумал.

Джеймс тоже не раздумывал долго:

– Этельстан.

Габриэль бросил на него удивленный взгляд. Неужели Джеймс и Этельстан были настолько близки, что Джеймс доверял ему? Впрочем, короля Альбериха такой расклад, кажется, вполне устроил.

– На закате. Будьте готовы, – сказал он.

Разговор был окончен. Король Альберих покинул шиповниковый сад, оставляя Габриэля и Джеймса наедине.

– Что ты затеял на самом деле? – тихо спросил мистер Мирт.

– Почему мне никто не верит, когда я говорю правду? – пожал плечами Джеймс. – Я хочу вернуть свою корону. Если я не могу сделать этого в мире смертных – почему бы не пойти дальше и не занять место, которое вполне мое по праву.

– Альберих прав – трон Короля Былого и Грядущего заберет у тебя больше, чем даст!

– Он сделает меня королем Британии! – жестко ответил Джеймс. – Мне все равно, что придется за это отдать! У меня и так почти ничего не осталось – пусть послужит делу!

Он резко развернулся, намереваясь уходить, черные волосы едва не хлестнули мистера Мирта по лицу. Габриэль, повинуясь порыву, шагнул вперед и схватил его за запястья, удерживая. Джеймс обернулся.

– Что? – рыкнул он.

– Прости, – коротко выдавил Габриэль и шагнул ближе. – Я не знаю, что ты чувствовал все эти годы. Я не беспокоился о тебе все эти годы, потому что знал, что ты под присмотром, и думал, что все хорошо – ты выжил, Британия стоит… По правде сказать, я вообще мало о чем думал, люди не интересовали меня, от семьи ничего не осталось, все, что я делал, – изобретал.