Скипетр Дракона - Эд Гринвуд

— Да, исполняющие танец Пробуждения Дракона всегда жили в роскоши, — сказал младший коглаур, подняв свой бокал и глядя на просвет сквозь янтарное вино.

— Зато недолго — не забывай об этом. Даже несмотря на целебную магию. Если, конечно, они были не нашей крови, — заметил старший коглаур.

— Ты хочешь сказать, раньше это делали обычные люди?..

Конечно. У кого, по-твоему, я когда-то научился этому танцу со шпагами?

— Значит, ты делал это и раньше? Я думал, никто здесь не задерживается надолго — если только не отбывает наказание или не ведет долговременные дела в Силптаре.

— Раегрел! — с чувством сказал старший коглаур. — В Силптаре только у могильщиков и отравителей бывают долговременные дела. Если ты собираешься учить меня мудрости, то будешь оказываться здесь довольно часто. А теперь расскажи-ка мне, что ты узнал.

Раегрел вздохнул и отставил бокал с сарансором.

— Значит, мое наказание начинается, да?

— Это не так больно, как танец с кинжалами. Тебе придется только отвечать на вопросы, терпеть мои скучные наставления и пить сколько угодно этого чудесного вина — вот и все. А потом ты тоже сможешь заплатить целую кучу золота и насладиться с самыми лучшими девками в Силптаре.

Молодой коглаур сморщил нос.

— И как я узнаю, что те шлюхи, с которыми я лягу в постель, — это не ты или кто-нибудь еще из старших, кто тоже присматривает за мной?

— Мы тебе подмигнем, чтоб не ошибся, — сухо ответил старший. — А теперь отвечай: Змея действительно пробудилась?

— Пробудилась и поднялась выше хорошего дома, — без колебаний ответил Раегрел. — Хотя земля по-прежнему удерживала ее и разваливалась вокруг колец ее тела, словно стенки печи. Она пробудилась — это верно. И посмотрела вокруг, хотя и всего одним глазом. А потом все просто… — он пожал плечами, — остановилось.

— Значит, связь сохранилась. Те, кто считал, что со смертью Келграэля Змея тоже погибнет, ошибались.

— Судя по всему, да. Глаз Великой Змеи затянуло туманной поволокой, и она застыла как статуя. Однако она жива. Я клянусь тебе в этом, Таебред.

— Поскольку жрецы Змеи по всему Дарсару остались такими же надменными и жестокими, как всегда, и по улицам не бегают толпы обезумевшего, орущего народа, я полагаю, что ты прав. Значит, Змея опять заснула… Это на руку Кровавому Мечу и всем другим ненасытным баронам, чародеям, разбойникам, и одни только Трое знают кому еще — всем тем, кто устремился на остров Плывущей Пены, чтобы занять трон Аглирты. Если на Речной Трон когда-нибудь воссядет Змея, они быстро узнают, что такое настоящая тирания…

— Неужто прежний регент, злобный, жестокий и коварный, не был самим воплощением тирании? Ты надо мной смеешься! — Раегрел удивленно покачал головой. — Если послушать жалобы и сплетни аглиртцев, выходит, что он опустошал их закрома и семейные усыпальницы, похищал их жен и домашний скот и нещадно порол их батогами — каждое утро!

— Когда он начинал уставать от этих обременительных обязанностей правителя, я иногда его подменял. — Таебред криво улыбнулся. — Теперь расскажи мне о Кровавом Мече и трех отважных баронах — в любой последовательности, чтобы я как можно яснее понял, что там произошло.

— Гончие Псы, Орнентар и Тарлагар — трое самолюбивых идиотов. Самые неблагодарные дураки, которых я когда-либо видел. Они едва успели узнать, где находятся их собственные замки, — и тотчас же предали доверие Келграэля, возжелав заполучить его трон. Эти глупцы решили, что Келграэль так озабочен тем, чтобы держать Змею подальше от Дарсара, что не станет пробуждаться, чтобы поставить их на место. Они живо сговорились — совершенно наплевав на какую-либо секретность — и принялись скакать по прибрежным дорогам, навещая друг друга. Притом каждый таскал за собой целую толпу телохранителей — далеко не лучших воинов, которым если и случалось пускать в дело меч, то только для того, чтобы разогнать каких-нибудь крестьян или пастухов. Эти бароны круглые сутки не снимали красивых новеньких доспехов и размахивали мечами и в спальне, и за столом, приказывая служанкам наполнить кубок или раздеться. Едва заслышав, что регент повел войска против Кровавого Меча, эти трое недоумков бросились к пристаням, чтобы поскорее захватить остров Плывущей Пены. Им даже в голову не пришло, что победивший в сражении — будь то регент или Кровавый Меч, все равно — рано или поздно тоже явится на остров, чтобы занять трон. Такое впечатление, будто они думают, что Трое Вышних осыплют благодеяниями всякого, кто хоть немного посидит на Речном Троне!

— Ну так что же, о Гений Сарказма? Что приключилось дальше с этими тремя болванами?

— Чародей поехал с ними и разрушил пристань Серебряного Древа. Там, среди развалин, они схватились с четырьмя Высочайшими Князьями — вероятно, из-за немногих уцелевших лодок. После этой стычки бароны потеряли большую часть своих боевых сил, а Банда Четырех переправилась на остров Плывущей Пены — но за ними по пятам шел Кровавый Меч, который, очевидно, победил на Сартской равнине. Погиб ли регент?

— Мы полагаем, что нет. Во время битвы использовался Дваер, и в отношении участи Черных Земель и еще кое-чего остается много непонятного… Продолжай.

— Мы быстро исчерпали кладезь моих знаний, — ответил Раегрел. — Все три группировки по очереди переправились на королевский остров. Кровавому Мечу пришлось переправлять свои войска в несколько заходов. До сих нор никто из них не покидал остров. Не видели мы и тел, плывущих вниз но реке.

— Еще увидите, — с мрачной улыбкой предрек старший коглаур. — Можешь мне поверить.

— Да я верю. Они, наверное, уже порубили друг друга. Да, еще… Над дворцом на острове поднималось некое магическое облако в форме Змеи. Я понятия не имею, что это может означать и какое отношение это имеет к настоящей Змее, потому что мне пришлось поспешить сюда.

— Чтобы так мило пролить кровь на нашем недавнем представлении, — кивнул Таебред и на этот раз улыбнулся широко и открыто. — Что ж, бывает и худшая судьба.

— Ты обо мне или об Аглирте?

Старший коглаур только снова улыбнулся и наполнил бокалы.

— Шумновато здесь, правда? — заметил Краер.

Он ловко парировал удар трофейным мечом, ткнул противника кинжалом, который держал в другой руке, и успел уклониться, чтобы хлынувшая струей кровь не залила ему лицо.

— Они быстро учатся, — отозвался Хоукрил, стряхивая обмякшее тело сраженного им воина со своего меча. — Те немногие, кто уцелеет, хорошо затвердят этот урок.

— Ты собираешься оставить кого-то в живых? — ахнул квартирмейстер в притворном ужасе и ловко отпрыгнул в сторону, уходя от меча какого-то высокого латника.