Скипетр Дракона - Эд Гринвуд

— Теперь необходимо прояснить причины, которые побуждали меня призывать вас на каждое собрание вооруженными и готовыми немедленно отправиться в путешествие. Мы уйдем, все вместе, прямо отсюда — по подземному ходу, который соединяет этот подвал с другими, откуда есть выход к пристани на реке. Мои солдаты уже подняли ваших людей и ведут их к той самой пристани другими путями. Мы погрузимся вместе с нашими воинами на торговые баржи, которые я купил в течение последних нескольких месяцев, и медленно, тайком поплывем вверх по реке, не показывая, что мы вооружены. Пусть эти колдуны ярятся и исходят бесплодной злобой, пусть изматывают себя заклинаниями! Мы подойдем к острову Плывущей Пены, высадим на берег наших лучников и начнем охоту на магов! Я уверен — все вы знаете, что маги выглядят гораздо лучше, когда у них из глаз торчат стрелы. Мы уничтожим их, всех до последнего! Верно?

Заговорщики засмеялись — надо сказать, довольно нервно. Наглый и самоуверенный Маевур Кардасса перехитрил их. Хелтри подумал о том, какие планы некоторых из собравшихся наместников он разрушил — наверняка многие рассчитывали подольше потянуть с выступлением или сообщить о заговоре другим. Но они засмеялись и выразили согласие с намерениями барона — хотя бы только напоказ.

А Маевур свернул карту и надел латные перчатки из черненой стали. Кто-то из стражников услужливо помог барону натянуть драгоценные кольца на упрятанные в броню пальцы. Хелтри подумал, что барон Кардасса похож скорее на фигляра, исполняющего роль самодовольного короля, а не на серьезного предводителя заговорщиков. А новый барон Кардасса уже раздавал приказания…

Заговорщики отодвинули стулья, завернулись в плащи и решительно пошли за стражниками, которые несли в руках факелы и освещали путь. Хелтри поспешил вместе со всеми. Что ж, хоть одно порадовало Хелтри среди всей этой глупости. Какими бы наивными идиотами ни были эти наместники, все же никто из них не был настолько жирным и ленивым, как новоиспеченный барон Кардасса. Никто из них, похоже, не любил долго выжидать, когда приходило время взяться за мечи.

Мелодия, исполняемая на духовых и струнных инструментах, дошла до высшей точки. Две высокие, красивые женщины, совершенно обнаженные, ритмично извивались в развратном танце. Одна из танцовщиц — с длинными, черными как вороново крыло волосами, затянутыми розовой лентой в конский хвост, — бесстыдно выставила вперед полные груди, словно предлагая их второй девке — той, у которой волосы были стянуты голубым шнуром.

Вторая танцовщица, темнокожая, проколола насквозь обе подставленные груди Розовой Мечты пылающей шпагой, которую держала в руках. Плоть зашипела, брызнула кровь — и огонь, полыхавший на тонком как игла лезвии, сразу угас.

Розовая Мечта ахнула и скорчилась от боли, музыка тотчас же умолкла, чтобы в тишине был слышен каждый всхлип и стон. Раненная шпагой танцовщица вся дрожала, а ее партнерша, Голубое Желание, наклонилась и поцеловала ее в губы. После этого другая пламенеющая шпага, возникшая уже в руках Розовой Мечты, пронзила груди ее партнерши. Танцовщицы жадно сплелись в объятии и прижались друг к другу, не обращая внимания на пронизывающие плоть обеих клинки, которые негромко лязгнули, когда тела женщин соприкоснулись. Мужчины в зале сидели неподвижно, словно каменные горгульи. Все подались вперед, позабыв про кружки и кубки с вином, чтобы все рассмотреть и не пропустить ни звука. Никто не требовал еще вина, никто даже не поерзал на стуле. Все не отрываясь смотрели на продолжающееся действо на сцене. А танцовщицы страстно сплетались в объятиях и медленно, ритмично извивались, демонстрируя всем собравшимся в зале изящные спины и пышные, соблазнительные места пониже спины. Они танцевали долго и очень хорошо.

Один из музыкантов провел пальцами по струнам, извлекая из арфы легкие, летящие звуки, — и все в зале снова зашевелились.

По залу заскользили служанки с подносами, мужчины за столиками откинулись на спинки стульев и одобрительно забормотали. А окровавленные танцовщицы разорвали объятия и одновременно поклонились, сорвав бурю аплодисментов. По лицам обеих девушек струились слезы.

Под ободряющие, не слишком пристойные замечания из зала мужчина, заплативший целую пригоршню золота за эту привилегию, поднялся на сцену и вытащил из тел танцовщиц окровавленные шпаги. Рядом уже стояли другие девушки в весьма скудных одеждах — они забрали шпаги у мужчины, пока тому не пришло в голову снова повтыкать их в танцовщиц.

Розовая Мечта и Голубое Желание прижались к мужчине, подставляя губы для традиционных поцелуев. Когда довольный — и явно возбужденный — посетитель по традиции облил девушек вином, чтобы смыть кровь, израненные танцовщицы не сдержались и закричали от боли. Когда жжение в ранах утихло, девушки снова совладали с болью и принялись целовать мужчину — умело, но не слишком страстно. Он заплатил хозяину заведения хоть и много, но не настолько, чтобы провести наедине с танцовщицами всю ночь и снять их боль поцелуями.

Мужчина выглядел каким-то одиноким и покинутым, когда танцовщицы взяли по шпаге из рук полуобнаженных прислужниц. Розовая Мечта и Голубое Желание переглянулись, одним быстрым движением перерезали ленты, которыми были стянуты их волосы, и вложили ленты в дрожащие руки мужчины.

В зале снова одобрительно заревели. Танцовщицы улыбнулись посетителям, сидевшим за столиками, и закружились по сцене. Их распущенные длинные волосы, свисавшие до ягодиц, взметнулись черными гривами. После этого девушки покинули сцену и скрылись в узком проходе за кулисами. Им вслед зазвучали фанфары — почему-то немного насмешливо, — а зал снова взорвался аплодисментами.

Вооруженные прислужницы быстро встали на караул у двери, ведущей за кулисы. Устало улыбаясь, две танцовщицы прошли по темному коридору и оказались в комнате с девятью одинаковыми дверями, обитыми железом. Девушки подошли к своей двери, которая ничем не отличалась от остальных, проскользнули внутрь и заперлись на засов. Там, за железной дверью, за короткой лесенкой из нескольких ступенек, они смогли наконец расслабиться и отдохнуть.

Дрожа от усталости и боли даже в теплой комнате, залитой светом множества свечей, обнаженные танцовщицы прошли к купальне и скользнули в горячую, душистую от цветочных лепестков воду. Вода смыла кровь с их пышных, соблазнительных тел, которые постепенно преобразились и стали совсем другими. Танцовщицы дружно испустили вздох облегчения и освежились охлажденным вином сорта сарансор из предусмотрительно припасенного графина.